Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Непонятно откуда появившаяся грозовая туча исторгала из себя живительную, тёплую влагу, которая питала меня, словно вода питает корни растений.

— Его Величество Существование, — повторил я вслед за Артаком и опять засмеялся.

Беспричинно, не намеренно и неведомо зачем!

Засмеялся так, как бывает только в детстве — засмеялся просто потому что воздух, просто потому что дождь, просто потому что радуга.

— И что же дальше? — закричал я сквозь шум золотого дождя, — что теперь? Что впереди?

— Теперь впереди только три остановки, — Артак говорил медленно, никуда не спеша, — только три остановки отделяют твоё человеческое воплощение от твоей сути, отделяют тебя от полного познания мира вещей и поступков этого мира.

— Три остановки? Но какие?

— Рождение, Старение и Смерть, — тихо и внятно произнес дракон.

Шум дождя не прекратился, даже усилился, но слова доходили до моих ушей без искажений. Я чётко слышал каждое произнесенное драконом слово.

— Рождение, Старение и Смерть? — так же тихо и так же внятно повторил я вслед за Артаком.

— Да, — подтвердил он, — именно так.

— Остановки? — на всякий случай уточнил я.

— Да, — еще раз подтвердил он.

— Старение — тоже остановка?

— Конечно, — мой дракон негромко засмеялся, — конечно, остановка, ведь старение мгновенно. Стареют не по прошествии определенного времени, стареют по мере осознавания некоторых вещей. К тому же не забывайте что вы в вечности, а тут всё мгновенно, впрочем, как и наоборот — здесь точно также любое мгновение — вечно.

— Мгновенно, конечно, мгновенно, — пробормотал я, подмигнул дракону, и ещё раз омыв себя золотым дождем, повернулся к акуле.

Агафья Тихоновна, будучи рыбой по своей сути, в блаженстве прикрыла глаза и молча впитывала свою родную стихию — воду.

Хоть и золотую, но воду.

— Его Величество Существование, — тихонько пробормотала она и в блаженстве опустилась на зеркальный пол, — добрались…

Счастье, тишина и спокойствие окутали нас троих целиком и единственное моё желание было в том, чтоб эта нега никогда не заканчивалась.

Да и могла ли она когда-нибудь закончиться в этом лишенном времени месте, в этой точке, совмещающей в себе ИЗ и В, в этом центре причин и следствий, в этом бесконечном круге сущего?

Пожалуй, это и была та жажда, о которой когда-то говорил дракон. Самая что ни на есть настоящая жажда настоящего — ядрёного, вечного и неизменного Существования…

И утолить её мог только этот золотой дождь, беспрерывно падающий с неба.

— А дальше ты родишься, — дракон тихо засмеялся своим неслышным — мысленным, серебряным смехом, — и тогда, когда наступившее Существование действительно наступит — оно, прежде всего, наступит тебе на горло — и ты неизбежно захочешь вырваться, освободиться, вытянуть себя из этого болота, тогда ты захочешь раскрыться и взлететь — именно в этот миг ты и родишься. Это и будет истинным моментом твоего рождения — рождения уже не тела, но рождения духа. Духа, который это тело породило, а, может быть, просто освободило, ибо дух был всегда. И освобожденный дух, перерожденный твоим Именем и твоей Формой уже будет обладать своим главным, самым основным своим качеством — он сможет распространяться вне твоего физического тела, он сможет рождать себе подобных…

— Распространяться? Как это?

— Распространяться — это значит исходить из тебя наружу, — Артак рассмеялся, — и происходить это будет от одного только твоего присутствия, даже в том случае если ты не вымолвишь ни слова. Твой дух будет распространяться лишь по одной причине — и причина эта — твоя личная свобода, твоё освобождение, если угодно — ведь твой дух более не ограничен контурами твоего тела. Так что свобода и ещё раз свобода! Ведь только истинно рожденный человек может быть действительно свободен.

— Распространяться и рождать? Что именно рождать?

— Себе подобных. Он будет будить себя самого в других телах других людей, — Артак засмеялся, — хотя, смотря что понимать под «рождением»… Дух, вечный дух, неподверженный влиянию времени и мгновенно проходящий сквозь всех подверженных этому влиянию, пронизывая их тела, изменяет их, впрочем, точно так же, как и наоборот — дух обогащается знанием, опытом этих тел, он насыщается ими…

— Мгновенно?

— Конечно… В вечности, в этой обители духа — всё существует лишь одно единственное мгновение, впрочем, — это мгновение длится целую вечность. Пойми, — Артак постучал себя когтем по лбу, — пойми одно — человеческая реальность построена на принятии времени как такового, однако, твои глаза — глаза дракона, уже в состоянии узреть отсутствие этого самого времени… Отсутствие по причине его нереальности.

— Отсутствие времени?

— Да, — спокойно подтвердил Артак, — отсутствие времени, как такового.

— Но ведь время — это энергия!

— Ну и что с того… — дракон усмехнулся, — время — это энергия лишь для человека и ему подобных, но ведь совсем не исключено, что в безвременности нечто другое будет выполнять эту роль… Пойми, любая наука, как и любое учение похоже на окно. Сначала ты смотришь на стекло и видишь лишь смутное отражение собственного лица. Ты можешь различить его, но едва, еле-еле, вскользь… Однако, этого вполне достаточно чтобы осознать что оно — лицо — есть. И это лицо человека. Точно также, смутно тебе виден и горизонт — виден, скорее, не глазами, виден чувствами, ибо твои глаза сфокусированы на самом отражении и пока ещё не способны видеть дальше стекла. Однако, и этих осязаемых чувств достаточно, чтобы увериться — горизонт определенно существует. По мере того как ты учишься, и твоё видение становится яснее, а взор — уствремляется вдаль, — учение становится понятнее, а собственное лицо — исчезает, растворяется, блекнет… Пока, наконец, стекло в окне не обретает полной прозрачности. Тогда ты, игнорируя собственное лицо, видишь сквозь него и стекло — видишь ясно, чётко, далеко видишь. Ты видишь все вещи и события такими, какие они есть на самом деле. И с ужасом обнаруживаешь, что… ОНИ И ЕСТЬ ТВОЕ ИСТИННОЕ ЛИЦО… Уже не отраженное лицо человека, а истинное лицо дракона — лицо всесильного, могучего существа…

Я посмотрел в зеркальное отражение и поднял глаза на дракона. Мой раскатистый рык прокатился под сводами.

— Я — дракон!

— Конечно! — Артак кивнул серьёзно, как никогда и немного насторожился.

— Существование — безвременный уровень? — твёрдо спросил я.

— Практически да, — Артак говорил, усердно проговаривая каждую букву и интонацию, — однако остатки времени всё еще присутствуют здесь, — он развел лапы в стороны, — ведь впереди ещё Рождение, Старение и Смерть… А это временные процессы. Здесь ты в состоянии осознать лишь никчемность самого времени, никчемность этого энергетического наполнения «реальности» и, как следствие — бесполезность, бессмысленность и бессодержательность самого человеческого существования, если только человек, в процессе жизни его тела, не смог открыть для себя уровень истинного Существования, то есть уровень сверх человека.