Мартин Аратои - Аржо. Новобранец [СИ]

— Чама, ты мужик прошаренный и жизнью битый, чего делать-то? Присоветуй? — пока сержант отошел в сторонку обратился ко мне Дикон, рослый парень, попавший в полк из-за долгов отца.

— Беги, что есть сил. Авось не догонят.

Заиграли горны, сигнализируя о порядке построения. Нас выстроили перед рекой, а за нашими спинами поставили две роты арбалетчиков. Мда, видимо мой совет Дикону не пригодится. Тут особо бежать некуда. Пристрелят и как зовут не спросят.

— Слушай Чама, а мой батя, ну до того как сгинул, говорил, что лучников и арбалетчиков перед строем ставят а потом уж они вглубь уходят. А эти зачем взади встали?

— Смотри чтоб кто другой у тебя взади не пристроился, — ответил я придурку Дикону, — а этих поставили чтоб они тебя в случае чего нашпиговали как белошвейка подушечку для игл.

Ответить он не успел, из-за кромки леса, что виднелся на противоположной оконечности луга стали появляться войска. Праматерь! Дай мне силы выстоять, и не навредить своим, обратился я к матери Тверди. И было отчего помянуть ее. Против нас строились тяжеловооруженные конные всадники. И я очень надеюсь, что ударят они по химерам, что выстроились левее нас. Раздавить рыцарям нас с ходу выйдет, а вот развернуться будет сложнее. Они смогут завязнуть и попасть в ловушку.

«Не говори мне, что ты в беде. Говори беде, что ты со мной!» прошелестело на границе слуха, или мне это только показалось? Я оглянулся по сторонам посмотреть, может еще кто-то слышал этот бархатисто-раскатистый женский голос от которого все внутри словно вибрирует? Но нет. Все стояли молча, как ни в чем не бывало, таращась на ряды врага и химер.

К слову о химерах, ужасные твари. Моя воля предал бы огню и их самих и их создателей, подобному не место под светом Чи и Ковы. Многорукие, с хвостами, жвалами, рыбоголовые, многоногие, с хитиновой броней и выпирающими наружу костями, с остатками полуразложившейся плоти. Как же руководить такими? Между ними мелькали фигуры в сером, может это и есть поводыри? Если выйдет уцелеть, стоит разнюхать, такая информация ой как пригодится эхизтари.

Я стоял в глубине нашего строя, старательно высматривая порядки противника. Хотя кто они — соратники? Свой среди чужих я сегодня. Такова доля членов нашего ордена. Луг заполнялся воинами, лучниками, магами, животными, скоро стало не слышно, что говорит сосед от царящего шума и гама.

В это время, что-то чиркнуло, меня по спине, по месту, где в панцире зияла дыра. Сука! Расмус. Я успел обернуться и поймать его за руку. Позволил себе трансформировать челюсть, чтоб он посмотрел на последок на мою улыбку. Удар каменного кулака раскрошил ему ребра, осколки вошли в легкое и он закашлял кровью, валясь на землю.

Никто в отряде не удивился и даже бровью не повел. Лишь его сосед нагнулся обшарить карманы, вопросительно перед этим глянув на меня, за разрешением. Вот такой он третий асгарский полк. Сборище уродов, конченых ублюдков, воров, убийц, и крестьянских дурачков.

Загремели барабаны. Раздался пронзительный посвист и небо потемнело от стрел. Время кровавой жатвы.

— Щиты! Тебя новобранец тоже касается, сопли не жуй! — успел крикнуть сержант, прежде чем упал хрипя. Кровь толчками вырывалась из пробитого горла.

На счет щитов он хорошо придумал, только кто бы их выдал. Я присел, подхватил труп Расмуса и прикрылся им. Ему все равно, а я все целее буду. Рядом раздавались крики и стоны. Наши лучники дали ответный залп, утробно зарычали, завизжали, завыли химеры и ринулись в атаку.

До вражеского строя не добралась ни одна тварь. Все полегли на поле, смешавшись в комок крови, грязи, шерсти, остекленевшего песка. Вот как это произошло.

Маги. Пущенные ими огненные шары заставляли шерсть химер вспыхивать, ледяные осколки пробивали их на части, кромсали, земля буквально засасывала их в себя, а огромные валуны поднятые в воздух дробили кости. Над нашим войском пронеся стон страха и отчаяния.

Где наши маги? Почему не прикрыли? Если так быстро прикончили тварей, что же будет с нами? Нам же даже паршивого защитного амулета не выдали? А может они ждут, чтобы маги истощили себя?

Мысли торопливо пронеслись в голове оставив после себя лишь пустоту. Глаза продолжали отмечать, как тела химер бьются в предсмертных агониях. Уши — слышать жалобные стоны и хрипы.

— Аааа, — раздался крик совсем рядом.

Хаскр! Бежать! Безумие воцарилось здесь. Стрелки заградительного отряда открыли огонь. И начали выкашивать моих однополчан. Менталисты? Или приказ командиров? Разбираться некогда, нужно спасать свою шкуру.

— Сотня, перестроиться! Валите этих сук! — раздался клич сержанта.

Пока в голове прокручивались мысли: бежать или сражаться, рукоять клинка сама скользнула в руки. Копье в такой сутолоке бесполезно. Буду прорываться к реке, а там посмотрим.

Я толкал локтями, колол кинжалом, получая удары от обезумевших бойцов. Вскоре я уже не понимал, кто и против кого сражается. На поле брани разверзлись врата Преисподней. Сегодня Колесо собрало щедрую жатву.

Рыцари нанесли удар, но не по нашим бившимся в предсмертной агонии порядкам, а левее. По полку панцирной пехоты. И тут в дело вступили уже наши маги. В этот раз заклинания были избирательны, видимо все-таки тонкий расчет, и защитные амулеты на солдатах.

Отвлекшись, успел заметить, как ветвистые синие молнии бьют в закованных в латы рыцарей… и уходят сквозь коней в землю. Но не все, некоторые валились и начинали, стремительно срывать доспехи, что накрепко спеклись с кожей. Иным вроде бы ничего и не было. А вот их коням… преотвратное зрелище.

С нашей стороны маги тоже не отличались разнообразием заклинаний, в ход шли все те же огненные шары, ледышки, каменные провалы. В эхизтари, на занятиях, говорили, что такие заклинания самые малозатратные по энергии, потому и наиболее распространены на острове.

Не интересно. За годы изоляции, имея возможность творить на стыке стихий они делают тоже самое, что и столетия назад. Впору говорить о магической деградации, худо им на материке придеться.

Пока в голове роились ненужные мысли, глаза отмечали обстановку, тело действовало на крепко вбитых инстинктах. Убей или будь убитым. Я колол, резал, рубил и делал все возможное и даже больше, чтобы этого не сделали со мной. Битва превратилась в резню, в кровавый водоворот, что поглощал новые и новые отряды.

Для меня она распалась на фрагменты. Вот я раз за разом погружаю лезвие кинжала в глотку арбалетчика, совсем еще молодого парнишки, с только пробившемся пушком над верхней губой. Вот я от удара окованного сапога валюсь наземь, сплевывая крошево зубов и кровавую пену. Вот, чудом успеваю увернуться от выскочившего на меня и вставшего на дыбы боевого коня. Тут нет эхизтари, инквизиторов, магов. Все отошло на задворки чувств и памяти. Есть только я и враги. Врагов надо истребить. Из горла раздается чудовищный рык и я едва, сдержав туманящую разум ярость, кидаюсь на следующего противника.