Елена Блонди - Тайные улицы, странные места [СИ]

В ответ на его опасения хлопнула дверца. Рядом с черным силуэтом Аны нарисовался еще один — явно не девчачий. Мощные плечи, бицепсы, выше света тонула в темноте стриженая голова — Женька успел ее разглядеть, когда водила наклонился, поднимая что-то уроненное.

— Так вот, Смола, — звенящим голосом продолжила Ана, — ты подойди, а то стоишь там, зассал, что ли?

— Нет, — осторожно возразил тот, нащупывая ногой ровную площадку, бездна за спиной его сильно беспокоила, — я смартфон уронил. Темно. Не могу найти.

— А я сказала, подойди! Потом поищешь свое барахло.

— Позвони мне, — попросил Женька, наощупь делая шаг от края скалы, — позвони, я его увижу. И свет. Я не могу же идти.

— Зямочка, — нежно обратилась к водителю Ана.

Женька скривился, опуская лицо и всматриваясь под ноги. Зямочка! Тот самый, что тащил ее в палатку, ясно зачем! И не один, на троих хотели поделить. Потому что урод Чак разрешил. Она что, совсем идиотка? Снова с ними будет хороводиться?

Свет внезапно погас, вернее, фары потускнели, фигура Аны потерялась в вечерней темноте. Снизу смеялись и вскрикивали, а сбоку, где пляжик поворачивал, следуя изгибу скалы, поднимался резкий запах жареного мяса.

Женька уперся руками в колени, пытаясь разглядеть смартфон. Может быть, ну его, и сбежать? Но бежать было некуда, да и машинку было ужасно жалко, шесть тыщ, целая куча фоток и музыки. Зяма его сильно пугал, а поиски телефона могли оттянуть общение. А еще, вспомнил Женька, там, куда уходят неровные провалы с верхушки скалы, есть пещерка, и пацаны трепались, что в ней подземный ход. Врали, конечно. А жаль.

Со стороны машины приближались тяжелые шаги. Женька успел удивиться, что слышит их, но сразу понял — ветер с той стороны, приносит. Вслед Зяме что-то чирикала Ана, по своей привычке сразу обо всем и не поймешь, чего ей нужно. Но ветер принес несколько слов, Женька, согнувшись, ступал вроде бы навстречу Зяме, но на деле шел все ниже, в сторону темного провала, к словам прислушиваться не стал, зато показалось или нет — расслышал в них страх. Страх?

Но рассусоливать о том, что чувствует Ана, было некогда. Пора решать. Еще один шаг, и он окажется в ловушке. Отсюда еще можно попытаться проскочить на боковую тропинку, что тянулась вдоль обрушенной низкой стены — Женьке по пояс. А шаг, и тропинка останется за спиной, и на ней — Зяма. Придется разбираться, что они там хотят. Ничего хорошего, мрачно подсказал внутренний голос.

— Куда полез? — так же мрачно осведомился Зяма.

И Женька от испуга этот решающий шаг сделал. Тут же впереди мигнул маленький квадратик света, погас и снова зажегся. Прикусив губу, он быстро, но аккуратно сделал еще несколько шагов, туда, где светил экраном его упавший телефон. Схватил, выпрямляясь и оборачиваясь. Зеленовато-бледное небо темнело на глазах, но еще показывало на фоне точечных звезд темную мощную фигуру, что согнулась, засматривая в пыльный каменный мешок.

Женька понял — Зяма сейчас засветит фонарь. И все. Некуда деваться.

Вытянул руку со смартфоном, тыкнул наугад два раза, надеясь, что автоматом надавил правильно. Мощный луч ударил через пыльную темноту, закруживая в белом свете пылинки. Зяма выпрямился, закрывая ручищей глаза. Заорал, приложившись башкой о козырек свода. И матерясь, включил свой фонарь, спрыгнул, не обращая внимания на треск тишотки, которая оставила на каменном выступе кусок рукава.

— Ах… ты… скотина мало-лет-няя…

Женька попятился, прижимаясь лопатками к буграм и выступам позади себя. Его смартфон внезапно погас, как будто слепящий свет фонарика (а никогда же не светил с такой силой), в минуту высосал весь заряд. И он остался в каменном мешке, освещенный совсем уже близким светом из огромной руки противника.

— Дебил недоношенный, — пропыхтел Зяма, перекладывая мобильник в левую руку, — да я…

И тут Женькин телефон заорал. Завыл сиреной, мигая в опущенной руке. Загремел каким-то маршем. Зяма от неожиданности качнулся, зарычал, бесясь еще сильнее от того, что вместо привычного удара приходится постоянно пугаться, занес руку.

Смартфон завибрировал и Женька, пытаясь закрыться, увидел на пылающем яркими красками экране — картинку. На мгновение забыл обо всем, как будто время тоже споткнулось и замерло, чтобы успел разглядеть.

Там, среди светлых плоскостей, уводящих к центру экрана, пылало солнце — огромным алым шаром, еле втиснутым в легкие рамки проема. И на его фоне стояли два силуэта — мальчик и девочка. Держались руками.

— Э, — сказал Женька, удивившись так сильно, что повернул картинку к Зяме, словно приглашая того тоже посмотреть.

И удивился еще сильнее, когда тот заорал, роняя мобильник и хватая себя за лицо. Из-под растопыренных пальцев бежали слезы, сверкая в могучем алом свете, что исходил из экрана. Шатаясь, Зяма шел вперед (а Женька так понадеялся, что тот развернется, отступит), хрипел что-то, набычивая стриженую башку.

Женька выставил перед собой смартфон, пытаясь светом удержать нападение. И вдруг заорал, как кричал косматый мрачный хозяин Меотиды:

— Соларис! — орал Женька, выпрямляясь под низким сводом, а еще кричал, — Со-ла! Со-ла-рис!

И замолчал, оказавшись в кромешной темноте, полной устойчивого теплого ветра. Сильнее сжал в пальцах мобильник, не понимая, что происходит — он стоит, или — летит? Или падает со скалы?

Другую руку нашли теплые пальцы. Рядом услышался смех.

— Ну ты и орал, — сказала Женя, потянула руку, увлекая его вперед — быстрее и быстрее, — я думала, у меня уши отвалятся.

— Я…

— Помолчи пока, — она дернула его за руку. И снова засмеялась, слушая, как он кашляет, наглотавшись тугих ветреных потоков, — не успела. Извини. Я скажу, когда можно говорить.

Сверху посвистывало что-то, пролетая, нет, успел подумать Женька, наверное, это мы. Летим. И тут же крепко приложился темечком в это пролетающее. Но не отключился, просто от боли стало вообще все равно — летят или бегут. И куда.

— Готово, — деловито сказала Женя, отпуская его руку.

— Охх, — ответил Женька, ощупывая макушку пальцами.

— Кай-Соларис-Фейе-Нот! — прогремел мужской голос над их головами, — как это понимать?

И снова Женька сидел на давешней тахте, тихонько ерзая по буграм старого одеяла, а Женя, намочив тряпку, прикладывала ее к ушибленному затылку. Голову Женька опустил и даже глаза прищурил, смутно видя через ресницы свои босые ноги. Пыльные, вспомнил, и постарался поглубже задвинуть их под тахту.

— Не дергайся, — попросила Женя.

У нее были сильные, уверенные руки, но двигала она ими немного резко, будто слегка злилась.

Разглядывая пол, Женька мог не смотреть на высокую фигуру, которая загородила дверной проем. Но вот уши заткнуть не мог.