Елена Блонди - Тайные улицы, странные места [СИ]

Все пространство Моряны было заполнено морскими стеклышками. Казалось, их тут миллионы, прикинул Женька, жадно оглядывая воду, через которую сверкали цветные осколки. Нет, уже не осколки, а именно морские стекла, которые в детстве он, как и все детишки, собирал, притаскивая домой. Обкатанные до круглости, матовые от бесконечных столкновений с песчинками и камнями. В воде они становились прозрачными, а высыхая, покрывались бархатной пленочкой соли и микроскопических царапинок. Зеленые, янтарные, белые, голубоватые, коричневые, как разлитый йод. Сияли среди них ярко-синие, редкие, и еще реже попадались красные. Песка не было видно, даже когда волны лениво таскали свое новое богатство туда и сюда, громоздя к бетонным стенкам горки ненастоящих драгоценностей.

— Отан! — укоризненно крикнула Женя, пока мальчик хлопал глазами, осматривая и нагибаясь, чтоб подхватить полные горсти стеклянных камушков.

Тот сел, продирая пятерней гриву. Запел баритоном какую-то арию, поднимаясь и потягиваясь. Вдруг обернулся к воде, указывая рукой вдаль.

— Мастер Юджин? Ты видел, как дельфины пасут рыбью стаю, выводя ее к месту охоты?

Женька ссыпал из мокрых рук стекла и подошел, всматриваясь в мелькание серебра на синеве.

Отан, ухмыляясь в усы, отступил, оказываясь за его спиной.

— Где? — Женька топтался, прищуривая глаза. Машинально прижал рукой волосы, которые взметнуло порывом ветра.

— Опоздал, — без сожаления прокомментировал Отан, — ушли, любезные. Ну что, работать?

Женька с подозрением глянул на бесхитростную физиономию в дебрях волос. Взял сунутую в руки лопату, какими нагребают уголь. И пошел снова к устью Моряны.

— Трудитесь и старайтесь, — провозгласил Отан, исчезая в глиняном ущелье, — а я, так и быть, подгоню муравейчика.

Там, где буквально только что цветные камушки покрывали ровным слоем все пространство внутри бетонной ловушки, снова был виден обычный песок, а стеклышки оказались собранными в гигантскую гору на краю воды.

— Осторожно, — сказала Женя, устраивая на песке раскрытый мешок, — не колоти лопатой, хотя вряд ли они побьются. Отан умеет.

Женька погрузил глубокую лопату в шелестящий и звякающий сугроб. С усилием поднял набранное и ссыпал в горловину мешка.

— Первая, — засмеялась Женя, становясь рядом и тоже погружая лопату в смешное детское богатство, — и — вторая.

Через пару часов Женька уже забыл, как восхищался стеклами. Именно количество их ошарашивало, но теперь оно и угнетало. Руки ныли, саднили ладони под нитяными рабочими перчатками, плечи болели так, хоть кричи. Отдыхали коротко, но часто, Женя наливала ему из термоса кофе, смеялась, когда пытался донести ко рту, не уронив стаканчик. Минут пять сидели, привалившись друг к другу плечами, а позже — просто лежали молча, и снова вставали, чтоб погрузить лопаты в бесконечную, казалось, не убывающую стеклянную гору.

Днем пришел Отан, вернее, приехал, рокоча мотором грузовичка, встал на обрыве. Распевая и прокашливаясь, спустился, расстелил покрывало, раскинул на нем одноразовые тарелки с колбасой и хлебом, поставил кружки, в которые налил горячего супу. Накормив, прибрал, и улегся рядом, снова выставляя бороду и вальяжно раскидывая руки.

Мог бы и помочь, сердито подумал Женька, медленно орудуя лопатой. Но увидел, как девочка усмехнулась выражению его лица, насупился и стал работать быстрее.

А потом, уже перед закатом, гора стеклышек закончилась. Она стала кончаться давно и Женьке ужасно надоело прикидывать, какая лопата окажется последней. Но вот он подцепил последнюю, смешанную с ярким крупным песком горсть цветных камушков и ссыпал в пакет, наверное, сотый.

— Двадцать три мешка, — сообщила Женя, бросая лопату и валясь на песок, — я считала.

— Прекрасно, юный мастер Юджин! — загрохотал сверху Отан, освещенный сочным желтеющим солнцем, которое уже уходило за край обрыва, — браво, маленькая Юджиния! Чего легли? А кто будет носить мешки наверх?

— Вот же ж, — простонал Женька, пытаясь сесть.

Но девочка дернула его за штанину, смеясь, а ее смеху густо вторил Отан.

— Отдыхай. Он нас дразнит! Нам ехать через час, не раньше.

Таскать мешки Отан помог, и скоро Женька сидел в кабине, дожидаясь, когда хозяева закроют домишко. Устал он так, что не мог и спросить, куда же теперь они повезут стремительно сделанные смешные сокровища. Может быть, лениво прикидывал, баюкая на коленях ноющие руки, сувениры там какие. Может, продадут кому, для дачи. В бассейн еще хорошо. Наверное. Женя придумает, да и Отан не дурак, вон у них какой супер-дом. А может, себе оставят, сделать что-то вроде лабиринта. Только все такое вот — бархатно-матовое стеклянное. Выйдет офигенски.

Потом они ехали степью, и Женька уже думал о том, как там Боцман, и что расскажет мама. И вдруг грузовичок свернул на узкую грунтовку, ведущую к морю. Его — море — было отлично видно сверху, из степи, и на густой синеве вдалеке расставлены были десятки корабликов дальнего рейда, отсюда — в половину спички размером — огромные танкеры и сухогрузы.

— Мы разве не домой? — удивился, сразу наново ощутив дикую усталость, и еще — сильно болели ноги, сидеть бы и сидеть, не вылезая.

— Скоро, — утешил Отан, пока муравейчик подпрыгивал на глубоких колеях, полных сорняков и местами темной воды, — чем быстрее справитесь, тем быстрее домой.

Женя хихикнула и тут же деликатно умолкла.

Бухточка оказалась совсем крошечной, окруженной по сторонам преградами из выветренных скал, на которых сидели, раскидывая крылья, желтоглазые крупные бакланы. В тихой воде сбоку торчала на якоре маленькая лодка, а наверху, по центру над бухтой виднелся низкий забор из камня-дикаря, ровно по пояс аккуратно беленому дому под шиферной крышей. За домом, словно стоящий человек за спиной сидящего, высилась странная башенка, похожая на игрушечный маяк. На тонких ногах, врытых в землю, с будкой-скворечником, утыканным какими-то антеннками и решетчатыми дисками. Дом перекрывали старые деревья в жухлой, почти осенней листве.

— Створ, — коротко пояснил Отан, легко спрыгивая с подножки, — давай за мешками, мастер Юджин. Фейе, лезь в кузов, будешь подавать.

Мысленно возрыдав, Женька на деревянных ногах подошел к откинутому заднему борту и поднял руки, принимая мешок.

И еще с полчаса они трудились, стаскивая небольшие, но увесистые мешки по тропинке и там, вяло от дикой усталости удивился Женька — просто высыпали шлифованные стеклышки на мелкий желтенький песочек.

Под конец Отан явно торопился, вслушиваясь в песенку жаворонка, вопли ворон за домом и шорох листьев, и последние мешки унес сам в один заход, кинув на плечи сразу по три.