Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Вы дружите с драконом и королевой? — взволнованно перебил его Персеверанс.

— Для меня это тоже новость, парень. Хотя я давно о этом догадывался. Но нет, Шут, ты не отвлечешь нас рассказом о том, как это случилось. Мы просто примем эти твои странные связи и оставим за собой право потребовать эту историю позже. Продолжай.

Шут передвинулся ближе к Искре и коснулся ее руки. Она не могла высвободиться, и я потянулся к ней и размотал плащ, обвивший ее ладонь.

— Может, налить тебе горячего чаю? Или что-нибудь поешь?

Она перевела на меня мутный взгляд и кивнула. Я осмелился коснуться ее тонким усиком Скилла, но ничего не ощутил. Видимо, магия помяла ее, но не сломала. Я понадеялся, что она придет в себя.

Шут вздохнул.

— Там стояла ночь, и, хотя улицы были темными и пустыми, мне они такими не казались. Я видел их широкими и украшенными праздничными огнями, а сами здания мерцали в резком свете ярких факелов. Но иногда я спотыкался о камни, которые город мне не показывал, а однажды дорога оказалась разрушенной и нам пришлось искать обход.

— Но ты знал, куда идешь. — Тишина в один вздох. — Шут, ты ведь уже был в Кельсингре?

Он заколебался.

— Не… не сам… Не этот я. Но во мне теперь есть драконьи чувства, Фитц. И от этого есть сны. Сны, которые больше напоминают воспоминания.

Он нахмурился, и я наконец разглядел, как сильно он изменился. Рисунок его кожи напоминал сплетение чешуек на брюшке крошечной ящерки. Его глаза сверкали золотом и тем не менее будто поглощали тусклый свет жаровни.

— Я помню многое. Полет над океаном. Мускусный запах лося, когда он знает, что бежать некуда и поворачивается, чтобы принять бой. Вкус горячей крови на языке. Драконы сделаны из такого голода и такой страсти, которые выходят за рамки даже человеческого воображения. Вы, остальные, не поймете, о чем я говорю, но Фитц поймет. Мне приснился серебристый Скилл, наполнивший колодец, и переливающийся через его края. Я хотел, чтобы он заполнил поверхность реки, как волнистая серебряная лента после землетрясения. Но больше всего я мечтал напиться им. Опустить морду почти до глаз и сосать длинными глотками. — Он коротко вздохнул, будто от одних слов в нем проснулся этот голод. — И я вспомнил, где однажды пил его. Из колодца в Кельсингре. Поэтому я и пошел туда.

Он все еще держал руку Искры, но повернулся ко мне.

— Вот как я узнал, что в крови дракона есть Скилл. Все драконы жаждут его, каждым своим нервом. И вот почему я верил, что кровь дракона поможет пройти через портал. Так и вышло.

Наконец-то закипела вода в котелке. Персеверанс занялся им, приготовив чашки для каждого из нас. Пока мы помогали Искре сесть и удержать в руках чашку, история Шута оборвалась. Я с облегчением увидел, что девушка приходит в себя. Она казалась самой большой помехой для меня. Мне нужно было идти, и следующей моей точкой была Кельсингра, если только Шут не разворошил ее, как пчелиный улей. Искра села, плащ бабочки укутал ее плечи и вторую чашку чая, о которую она грела руки.

— Сначала я хотел найти Малту и попросить о помощи. Я осмелился надеяться, что там будет и Тинталья, и она вспомнит мои заслуги перед драконами и на деле выкажет свою благодарность. Слабенькая надежда, должен признать. Драконы смотрят на нас, как на комаров. Один похож на другого, и дела наши слишком мелкие. И все-таки. Это было мое решение, и Фитц, я правда полагал, что останусь ему верным, пока шел по улицам Кельсингры. Но потом я вошел в ту часть города, где была темнота. Безжизненность. Меня больше не направляли воспоминания Элдерлингов, но я все еще знал, куда мне идти. Я почувствовал запах, Фитц. Я ощущал его где-то в задней части горла с каждым вздохом. И вдруг я не смог думать ни о чем другом, кроме наполняющегося Скиллом колодца. И о том, как он укрепит и насытит меня.

Его глаза. Огонь ли танцевал и переливался в них, или кружилось чистое золото? Я молча смотрел на него.

— Конечно, я не стал его пить.

— Только потому, что не смог дотянуться, — вставила Искра. На ее губах была слабая, усталая улыбка ребенка, у которого был длинный захватывающий день. — Он потащил меня туда, как собаку на поводке. Он знал дорогу, а я бежала за ним по темноте… Мы пришли на какое-то открытое место. Я плохо его разглядела, но это казалось бедной частью города, не такой большой, как улицы, по которым мы шли сначала. И там стоял такой запах… Мы прошли мимо огромной кучи навоза.

— Драконьего? — с ужасом спросил Пер, будто это была самая страшная часть их приключений.

— Полагаю, да, — ответила она, и впервые с ее возвращения они улыбнулись друг другу.

— Воняло страшно, — подтвердил Шут. — Но самое странное, что этот запах был мне очень знаком. Я почти вспомнил, кто из драконов оставил этот помет.

— Фу, — тихо произнес Лант, и я был с ним согласен.

— Я попытался снять крышку с колодца.

— Он долго дергал ее, потом начал пинать ее и ругаться, — поделилась Искра с Пером. Мальчик изо всех сил старался оставаться серьезным.

— Верно, — неохотно признал Шут. — Я тогда так близко чуял Скилл. Рядом стояло огромное ведро. Оно накренилось, а внутри переливался Скилл. Очень мало, крошечная капля, будто кто-то протирал ведро и не заметил ее. Но я ее унюхал.

— А я ее едва разглядела, — добавила Искра. Приподнявшись на локте, она стала вторым рассказчиком. — Светила луна, маленькая, но такая серебристая, будто впитала в себя каждую каплю звездного света. Это было прекрасно и страшно. Я хотела отойти в сторону, но он склонился к ведру и потянулся внутрь рукой.

— Я еле-еле смог коснуться его. — Шут поднял левую руку, в перчатке, и улыбнулся, будто сами боги облили его своими милостями. — Это самое сладкое страдание, какое ты мог бы себе представить. — Он повернулся ко мне лицом. — Фитц, это было похоже на то мгновение. Ты знаешь, о чем я. Одно цельное существо. Я стал музыкой этого мира, сильной и стремительной. Я перестал дышать, по лицу потекли слезы, и я не мог сдержать торжества.

— И тут пришла драконица! — продолжила Искра. — Красная, даже в ночной тьме у нее был цвет, да такой, что я сначала увидела ее, и только потом услышала. А затем она заревела, как все рога Баккипа, но в ее голосе была ярость. И побежала к нам. Бегущие драконы не красивы. Они жуткие, но не красивые. Она была похожа на разъяренную красную корову! Я закричала, схватила леди Янтарь и оттащила его от ведра. Я почти не видела, куда мы бежим, но мы смогли убежать. Хотя это его совсем не обрадовало.

— Леди Янтарь? — смущенно спросил Лант.

Искра прикусила губу.

— Ну, он… нет, она… сказала, что я должна так думать о ней, пока мы там. — Она посмотрела на Пера, явно не понимающего, и тихо пояснила: — Ну как я иногда — Эш.