Шимун Врочек - Фатум. Самые темные века [сборник litres]

За прошедшие десять лет Авестан изменился до неузнаваемости. Исчезли грязные трущобы старого города, и на их месте теперь высилась башня Зари. Исчезли груды смрадного мусора, а за сточными канавами заботливо ухаживала целая когорта золотарей. Стараниями жрецов и пахарей поля зазеленели, а у стен города по приказу самой леди Анны был разбит яблоневый сад, и виноделы вот уже три года гнали ставший знаменитым авестанский медовый сидр. Горожане, помня о голодных годах, присмирели и стали ценить сытый семейный уют превыше всего. Молодого иерофанта, каких-то пять лет назад слывшего в народе сумасбродным выскочкой, они теперь почтительно именовали Всеотцом и гордились тем, что в их городе в жилах Венца бежит юная кровь. Все богатства, как встарь, несли в Храм: жизнь в роскоши считалась неприличной, и богачи наперебой жертвовали священным чертогам антиквариат и драгоценные предметы искусства, стремясь продемонстрировать лояльность власти.

Но, как бы ни гордился Гектор плодами своих трудов, одно обстоятельство все же омрачало его жизнь. Податель Света, даровавший вчерашнему аколиту могущество и несгибаемую волю, не забыл взыскать и плату за свое благословение. Верховный жрец был бесплоден – Анна, ставшая его супругой и получившая высочайший титул Звездной Матери, за десять лет так и не смогла понести от его семени. «Отец Народа», «Мать Истины»… Громкие звания звучали для супругов как издевка над их несчастьем. Поэтому, когда Анна среди ночи прокралась к нему, чтобы сообщить радостное известие, Гектор не поверил своим ушам и смог лишь выдавить из себя нечленораздельное восклицание. Крепко взяв за руки свою возлюбленную, он выпытывал у нее все подробности. Да, сомнений быть не могло: в женском теле теплится росток новой жизни.

Но вместе с радостью пришли и тревоги: дни стали тянуться для супругов невыносимо долго, и каждого терзало волнительное ожидание. Чем дольше Гектор оставался наедине с собой, тем тяжелее становились одолевавшие его мысли. Липкий страх сковывал его рассудок: связь с высшими сферами, которую мистик осквернил зачатием новой тюрьмы для души, не могла не сказаться на ребенке!

Его худшие опасения подтвердились. Беременность протекала тяжело, хотя об этом знали только муж, жена и приближенные к ним лекари, с которых был взят жесткий обет неразглашения тайны. Плод зрел в чреве женщины быстро, слишком быстро: через несколько недель он уже достиг размеров шестимесячного зародыша и ощутимо отягощал Анну. Она постоянно теряла сознание, а по утрам отказывалась от пищи и вина – ее рвало желчью. Гектор же каждую свободную минуту проводил в тщательно охраняемых лабиринтах катакомб под башней, стремясь отыскать в наследии ушедших эпох ключ к решению этой задачи. Но чем больше он постигал мудрость звезд, медитируя у Омфала, тем чаще голоса извне нашептывали ему страшную правду о том, кто придет в мир в результате греховного соития. Иерофант боялся своего еще не рожденного отпрыска.

Постепенно их отношения с Анной испортились совсем. Она, женским чутьем предвидя беду, сделалась склочной и постоянно устраивала истерики, на которые Гектор отвечал холодным молчанием. Даже сейчас, стоя затылком к чуть слышно скрипнувшей двери, он ощутил исходящее от жены смятение. Он обернулся и взглянул в ее глубоко запавшие глаза, подернутые сетью багровых прожилок от недавних слез.

– Нам надо поговорить, – потребовала она, и Гектор понял, что женщина напугана до смерти.

– Снова о ребенке? Мы говорили об этом уже тысячу раз. Я ищу ответы, родная, но Светоносец не отвечает на мои мольбы.

– Гектор, это… – Анна запнулась, подыскивая слова – Я сегодня проснулась от того, что он впервые толкнулся. Казалось, что дитя ощупывает меня изнутри, но его прикосновения были такими… скользкими. Как черви.

Гектор почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Я подумала, что схожу с ума, и рассказала леди Симоне, – продолжала Анна, – а она, представляешь, начертала звезду! Говорит, никогда не слышала, чтобы женщина чувствовала нечто подобное.

– В древние времена ангелы сходили с небес на землю и брали в жены смертных женщин, – попытался успокоить жену Гектор. – От их брака рождались могучие исполины, царствовавшие над целыми народами. Быть может…

– Не может! – перебила его Анна. – Вспомни, что с ними стало! Они были прокляты, слышишь? Я не хочу рожать исполина!

Из глаз женщины брызнули слезы. Гектор хотел прижать к себе дрожащую супругу, но та яростно оттолкнула его.

– И ты… Ты не ангел, Гектор. Может, ты и не человек больше, а просто выродок. Они, там, – Анна махнула рукой в сторону окна, – думают, что ты святой. О, знали бы они, что на самом деле их идол – трусливый червь, который зарылся под землю ради откровений сумасшедших!

Ее гневную тираду прервала звонкая пощечина. Иерофант тяжело дышал, от его ярости воздух в комнате искрил и потрескивал. Склочная баба, не видит ничего дальше собственного брюха! Ему захотелось сдавить тонкую шею голыми руками и по капле выдавливать жизнь из хрупкого тела.

– Закрой свой поганый рот!

– И не подумаю! Ты и так запер меня в четырех стенах! Сделал игрушкой, которая развлекает послов, пока его святейшество блуждает во тьме сладких грез. Довольно, больше я молчать не буду!

Анна с негодованием топнула ногой.

– И знай вот еще что: сын или дочь, дух или демон – мне уже все равно. Кто бы ни появился на свет – он стащит с тебя эти тряпки, сядет на твой трон и будет пировать на твоих костях!

Она набросилась на мужа с яростью камышового кота, царапая лицо острыми ногтями. Он оттолкнул ее усилием воли – как ему показалось, лишь слегка, однако женщина отлетела в дальний конец комнаты и врезалась в стену. В своей руке она как добычу сжимала белоснежную накидку высшего жреца, сорванную с мужа, орошая ее каплями крови из разбитого носа. Затем Анна подняла на супруга торжествующий взгляд – и испустила громкий крик ужаса.

Грудь и бедра мужчины покрывали багровые язвы. От очагов воспаленной плоти во все стороны тянулись нити налитых темной кровью вен, отчего побледневшая кожа иерофанта казалась усыпанной жуткими звездами. Анна не видела мужа обнаженным уже несколько месяцев, но когда они в последний раз развлекались на супружеском ложе, он был здоров!

Женщина собралась что-то сказать, но Гектор опередил ее. Длинные зеленые нити вдруг выстрелили прямо из стены и опутали Анну, стиснув горло и сковав жрицу по рукам и ногам. В коридоре загремели шаги: едва Гектор успел подобрать накидку и набросить ее на плечи, как в кабинет ворвался наряд вечернего караула с обнаженными шпагами наперевес. Гектор указал на связанную супругу: