Марина Аэзида - Дети Спящего Ворона

Он проснулся оттого, что громко хлопнула дверь. Кто-то вошел…

«Кто-то»? Да во всем Шахензи существует лишь один человек, способный вот так запросто вваливаться в покои наследника!

Ашезир подскочил на ложе и уставился на отца. Тот прошел вперед, встал у изголовья кровати, наполовину загородив спиной одно из окон, и пихнул сына в бок.

— Вставай! Хватит отлеживаться, уже давно утро.

Ашезир глянул за его спину: через окно пробивался бледный свет, по стеклу ползли серые капли, соединялись в размытые узоры и снова растекались в стороны. Что ж, и впрямь наступило утро, но вряд ли давно: просто отец, проглоти его бездна, привык вскакивать до солнца. Ну, если можно так сказать, учитывая, что солнце в этой проклятой стране и без того слишком часто скрывается за тучами, а сейчас еще и осень близится.

— Ты что, не расслышал?! — император снова пихнул его в бок, Ашезир встрепенулся, сбрасывая остатки сна, и вылез из кровати. — Так-то лучше, — проворчал отец. — А теперь приди в себя и слушай.

— Да, божественный.

Он стоял перед отцом в одной ночной рубахе, больше всего на свете желая забраться обратно под теплое одеяло; по телу ползли мурашки, волосы на руках и ногах вздыбились. Огонь в камине погас еще ночью, но позвать слуг, чтобы развели новый, император, конечно, не позволит, не сейчас. Скорее в очередной раз обзовет слабаком. Ему-то самому, разумеется, не холодно, он в теплом кафтане, шерстяных штанах и высоких ботинках. Зато Ашезир босой, а зябкий воздух пробирается под тонкую льняную сорочку. Быстрей бы отец сказал, для чего явился, а то вот-вот зубы начнут стучать!

Император прошествовал к креслу и грузно в него опустился. Проклятье! Значит, разговор намечается длинный — по крайней мере, не короткий.

— Набрось на себя что-нибудь, а то смотреть на тебя тошно. Только быстрей! — отец окинул его брезгливым взглядом.

Ну слава богам! Ашезир спешно всунул ноги в ботинки, сорвал с дивана шерстяное покрывало и, закутавшись в него, приблизился к императору.

— Можешь сесть, — буркнул тот, и Ашезир подчинился — опустился на краешек прикроватного сундука. — Я думал весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро, и вот что решил… — отец помедлил, сцепил руки и уперся в них подбородком. — Отправляйся-ка ты в старую столицу. Завтра же.

Это что, ссылка? Несколько лет назад туда же, в Дейширу, отец отослал его мать — свою супругу. Преподносилось это как «императрице полезен морской воздух», но все, конечно, понимали что к чему. Теперь, выходит, император решил убрать с глаз долой и нелюбимого сына? Это плохо. Если Ашезир будет там, а не здесь, то не сможет убить родителя. Скорее уж тот подошлет к нему убийц, чтобы освободить дорогу более достойному наследнику…

— Как прикажешь… — пробормотал он. — Но зачем…

— Молчать! Глупые вопросы потом! А сейчас слушай и внимательно. Я не знаю, когда Каммейра привезет свою дочь, но в письме он намекал, что скоро. — Надо же, император говорит не то, чего ждал Ашезир! — Раньше я хотел, чтобы их там встретили знатные посланники, а затем проводили сюда. Теперь же думаю… — он поморщился и отмахнулся. — Ладно, не твое дело, что я думаю. В общем, будет лучше, если их встретишь ты. Когда они заявятся, будь добр, не отпускай этого старого лиса от себя, не давай ему покидать дворец и с кем-то встречаться наедине. Сделай так, чтобы у него даже времени на это не оставалось! Чем хочешь займи: устраивай пиры, показывай город, храмы… Вывези его на охоту… Или нет, на охоту не надо. Вспоминая твой недавний «подвиг»… — отец с издевкой ухмыльнулся. — И постарайся как можно быстрее доставить их сюда, даже если Каммейра станет тянуть время, прикрываться усталостью дочери или еще чем-то. Хотя бы с этим справишься, надеюсь?! Должны же у тебя быть ну хоть какие-то способности! Даже у тебя.

— Божественный! Я приложу все силы, чтобы оправдать твое доверие, оно для меня дороже самоцветов! — воскликнул Ашезир. — Я благодарен, как только может быть благодарен сын и подданный!

Уголки губ отца дрогнули в скупой улыбке — пожалуй, это высшее проявление того, что наследник наконец чем-то ему угодил. Ясно, чем — лестью.

— Тогда начинай собираться. И проследи, чтобы дары для Каммейры подготовили. Вечером зайдешь ко мне, я проверю, все ли ты сделал, как нужно. Заодно расскажу подробнее, что от тебя требуется.

Император протянул руку в благосклонном жесте и, дождавшись, пока сын коснется ее губами, удалился.

Шаги отца смолкли за дверью, и Ашезир переоделся, затем велел рабам растопить камин — скоро затрещало уютное пламя, изгоняя промозглую сырость.

Ашезир пододвинул скамейку ближе к огню и устремил взгляд на ярко-рыжие лепестки — так лучше думалось.

Выходит, отец отправляет не в ссылку, а с поручением… Если так, то замечательно. Можно хоть какое-то время отдохнуть от императора, к тому же повидаться с матушкой: за год они встречались только три раза, когда она приезжала на крупные праздники.

Да… все это хорошо, однако поразмыслить надо о другом: о Каммейре. Отец не доверяет своему союзнику, опасается его, это понятно. Как понятно и то, чего он хочет добиться впоследствии — окончательно укрепиться на завоеванных землях, а затем покорить и талмеридов тоже. Сейчас это сложно сделать, ведь те края далеко за морем, без поддержки степняков их не удержать, но император уже предпринимает первые шаги. Переселяет туда некоторых воинов и их семьи — чтобы мужчинам не пришло в голову жениться на местных жительницах, — отдает им под опеку кое-какие земли, позволяя собирать с них подати. Старается отправлять за море и людей и из простонародья, чтобы те создавали новые — шахензийские — поселения. Добровольцев, правда, мало, но это пока.

В общем-то ясно, что и зачем нужно Империи, и отец все правильно делает, Ашезир на его месте поступал бы так же.

А чего хочет Каммейра? Талмериды заключили союз с Шахензи, чтобы самим остаться свободными, но когда то было? Еще и дед Ашезира, пожалуй, не родился. Вряд ли степняков по-прежнему устраивает всего лишь свобода от податей и власти императора. Тем более теперь, когда, не будь Империи, они сами давно бы захватили разрозненные и ослабленные гнетом равнинные земли.

…Ну же, Ашезир, думай… Представь, что ты — Андио Каммейра, ты на его месте и в тех же условиях, что он… Чего ты хочешь, к чему стремишься? В чем видишь свою выгоду? Нужна ли тебе сильная Шахензийская Империя? Разумеется нет. Значит, она должна ослабнуть. Как? Междоусобицы? Но их уже давно не было, нет и ничто не предвещает. Империя богата, власть правителя крепка, подданные его боятся и, как ни странно, любят… Но если бы на троне оказался слабый император…

Вот оно! Слабый император! Ну конечно! Поэтому Каммейра и решил породниться с будущим правителем, которого все считают безвольным, это не секрет. Да и как не считать, если сам император относится к сыну с явным пренебрежением? До Каммейры не могли не дойти такие слухи — к гадалке не ходи, у главного талмерида есть в Империи люди, доносящие ему обо всем. Причем это кто-то из знати… Неспроста отец велел не давать степняку ни с кем встречаться наедине…