Пирс Энтони - Вне Фазы

Птица опустилась на ближайшую ветку и спрятала голову под крыло. Уютное местечко для сна!

Юноша испустил вздох. Они поступили разумно, и тем не менее он не мог подавить желание оказаться рядом с ней в её человеческом облике — и чтобы одежды на них было как можно меньше. Однако, смирившись с неизбежным, скоро задремал и он.

Утром он слез с дерева. Флета слетела вниз и превратилась в девушку.

— Хорошо ли тебе спалось? — весело поинтересовалась она.

— А ты не голодна? Попастись тебе вчера не пришлось.

Она рассмеялась.

— Я попила нектар из цветов, мимо которых пролетала.

— Но он способен насытить лишь колибри! Как насчёт единорога?

— Пищи, которую я принимаю в определённом облике, достаточно для насыщения всех трёх.

— Ты хочешь сказать, что можешь скакать целый день галопом, а потом напиться нектара и ощутить сытость?

— Верно. Сие — часть магии.

— В самом деле! — Тем не менее, смысл в этом имелся.

Он съел ещё немного фруктов, отчего живот наполнился приятной тяжестью. Разумеется, он воспользовался советами Флеты о съедобных и несъедобных плодах, спасаясь от конфуза. Затем они возобновили свой путь.

Следов погони пока не было, но они продолжали идти осторожно и говорили тихо. По словам Флеты, шансов спастись от преследования Адепта не было, но гоблинов и демонов вполне можно было обмануть.

Путники достигли южной окраины Ущелья, однако демоны не появились. Этот поединок они выиграли: как только жертва ускользнула, демоны вернулись в свои жилища, не озаботившись выставить дозор. Но на поворотах к Голубым Владениям они наверняка будут; ведущую туда тропу безопасно было лишь пересечь, не идти по ней всё время.

В полдень они остановились поесть, и на сей раз Флета, обернувшись единорогом, час паслась. Маш наблюдал за ней, восхищаясь блестящей чёрной шерстью, золотыми носками на задних ногах и сверкающим, закрученным в спираль рогом.

— Сыграй для меня как-нибудь в рожок, — попросил он.

Она услышала и выдула мелодию, напоминавшую напевы пастухов.

— Как по нотам! — воскликнул он. — Ты великолепно музицируешь!

Флета вопросительно взглянула на него. В обличье единорога говорить она не умела; лошадиный рот не был приспособлен для человеческой речи.

— Я имею в виду, что там, на болоте, ты сыграла аккорд, но я думал, что это всё. Чтобы наигрывать мелодию..!

Флета приблизилась и превратилась в девушку.

— Весь мой род музицирует, — пояснила она. — Рог моей матери, Нейсы, звучит гармоникой, как называет сей инструмент твой род. Я играю на флейте… по крайней мере, так говорил Бэйн. Мой отец — на аккордеоне.

— Каждое животное играет на своём инструменте! — восхитился Маш. И замер: — Ой… Я не хотел тебя обидеть!

— Мы и есть животные, — отозвалась она. — В твоих словах нет ничего обидного. Молви открыто.

Это помогло. Тогда, в кратере, Маш действительно вложил в свои слова нотку снисхождения, потому Флета и протестовала.

— Почему ты не захотела пойти по другой тропе и присоединиться к своему табуну? — спросил он. — Гоблины бы за тобой не последовали, верно?

Девушка вздохнула.

— Я не всё поведала тебе, — повинилась она. — Мой отец перестал быть вожаком табуна пятнадцать лет назад, и его место занял мой дядя Клип. Мою мать, Нейсу, сие не обеспокоило, поскольку она больше не проводила дни бок о бок с табуном, оставаясь в Голубых Владениях.

— А почему это должно было её обеспокоить?

— Предводитель табуна покрывает всех кобыл.

— О! А они состоят в излишне тесном родстве!

— Верно. Подобно мне. Когда подошёл мой черёд, возникла нужда искать другой табун. Я бродила в его поисках, когда услышала твой зов.

— Что за совпадение! — воскликнул Маш. — Я рад, что прибыл сюда вовремя! Иначе пришлось бы стать пищей для тараканов!

— Нет, я пребывала поблизости намеренно. Я… Мне было известно, что Бэйн часто посещает сии места, и я надеялась вновь увидеть его. И всё же колебалась, не желая послужить помехой в случае, если бы он направлялся по своим важным делам Адепта.

— Значит, ты просто какое-то время вроде как паслась поблизости, — кивнул Маш. — Понятно. Как долго ты там пробыла?

Она что-то пробормотала.

— Что-что? Я не расслышал.

— Две недели, — тихо повторила она.

— Две недели? В надежде на то, что он может захотеть с тобой повидаться?

— Верно. — Флета смутилась, и её щёки запылали.

— Ты, и в самом деле, на нём зациклилась! — Однако Маш тут же пожалел о вылетевших словах. — То есть…

— Ты всё верно понял, — сказала она, залившись краской уже полностью.

— Следовательно, ты спасла меня, приняв за него. И оставалась со мной, потому что он тебе нравился.

Она кивнула, явно ощущая неловкость.

— Ох, Флета… прости! Сам того не подозревая, я поставил тебя в неловкое положение!

— Нет, Маш. Ты сделал меня счастливой.

— Но ты ведь знаешь, что я отличаюсь от Бэйна — даже здесь, на Фазе! Без твоей помощи я бы уже пропал, и не единожды. И пропаду! Бэйн никогда бы не стал тебе обузой!

— Верно, он во мне не нуждался, — согласилась она.

Он всмотрелся в её лицо, начиная понимать.

— Тебе необходимо обратное: чтобы в тебе нуждались. — Потом Маш заключил девушку в объятия и поцеловал.

Но через мгновение его захлестнула новая мысль.

— Две недели… Ты опоздала присоединиться к другому табуну!

— Верно, — просто сказала она.

— И теперь я удерживаю тебя от того, чтобы его догнать. Это нечестно по отношению к тебе.

— Не так уж мне и хотелось присоединиться к иному табуну, — созналась Флета. — Лучше пастись на свободе, как в своё время паслась моя мать.

— Тогда я буду рад твоей компании столь долго, сколько сама пожелаешь, — улыбнулся он. — Она мне действительно необходима.

В небе на востоке возникла точка. Флета нервно запрокинула голову.

— Вероятно, это лишь птица, — выдохнула она. — Но если гарпия…

— Которая рыщет в поисках нас, — кивнул Маш. — Где мне спрятаться? — Они стояли на открытом лугу; поблизости не росло ни одного деревца.

— Возьми мои носки, — предложила девушка.

— Твои носки?

— Забери их! — настойчиво повторила она. Летающая тень приближалась, и Флета обернулась единорогом.

— Но это лишь часть твоего окраса! Я никак не…

Она выдула несколько нот. Маш пожал плечами и наклонился, чтобы дотронуться до её задней ноги. К своему удивлению он обнаружил, что золотой цвет легко снимается; через мгновение в его руках оказались два сверкающих носка, а ноги Флеты полностью почернели.

Она вновь приняла человеческий облик.

— Надевай их, быстро.

Маш натянул носки поверх ботинок и потрясённо выпрямился.

Его тело видоизменилось. Теперь он был каким-то животным золотистого окраса. Конём… нет, единорогом. За спиной переступали иллюзорные задние ноги. Маш подозревал, что его голова теперь тоже выглядит, как лошадиная, только увенчана рогом.