Пирс Энтони - Вне Фазы

Пульт управления перешёл к Агапе. Она коснулась одной из кнопок, и излучение уменьшилось.

— Пора заканчивать представление, — сказала она, неожиданно меняя голос.

— Что? — непонимающе спросил, с трудом подымаясь на ноги, Пурпурный.

Агапа поднесла свободную руку к своему лицу и сорвала с него кожу, точно маску. Под фальшивой плотью обозначились другие, истинные черты.

— Теперь ты меня узнаёшь, толстяк? — поинтересовалась она.

— Голубой! — С отвращением воскликнул Гражданин.

Гражданин Голубой! Теперь, благодаря сходству с отцом, его опознал и Бэйн. Стайл номер два шагнул вперёд из остатков тающей псевдоплоти.

— Думаешь, я настолько глуп, чтобы не заметить в собственных владениях дроида-шпиона? — осведомился Голубой. — Или отправить девушку без охраны?

— Ты обманул меня! — изумился Пурпурный.

— Нет, ты обманул себя сам. А теперь пора заняться делами, не так ли?

Пурпурный попытался было схватить пульт управления, но Голубой держал его крепко. Пурпурный повис на противнике всем своим немалым весом: — Отдай, карлик!

Казалось, Голубой всего лишь коснулся пальцами основания шеи врага, однако тот мгновенно оцепенел и, потеряв сознание, опрокинулся.

— Не следовало ему связываться с Игроком, — заметил Бэйн.

— Ты игрок? — спросил Бэйн. — Я думал, им являлся мой отец — Стайл.

Голубой подошёл к нему и отомкнул оковы, которые прочно удерживали Бэйна у стены.

— Значит, вы снова поменялись, — констатировал он. — Это значит, что мой сын всё ещё у Пурпурного Адепта в плену?

— Нет; Прозрачный победил в споре о том, сможет ли добиться моего согласия сотрудничать добровольно, и сейчас возглавляет враждебных адептов. Он дал слово, что освободит любого из нас.

Голубой кивнул.

— Полагаю, за двадцать лет на Фазе произошло немало перемен, но я всегда считал Прозрачного и его младшего сына людьми слова.

— Сын занял место своего отца и теперь является адептом, и да, он — человек слова. Однако его цель не совпадает с интересами моего отца.

— Но если мы сбросим твои оковы, — продолжал Голубой, незаметно перейдя на усвоенный в юности диалект Фазы, — у враждебных адептов не останется в пленниках ни моего сына, ни Агапы, ни…

— Ни Флеты, — завершил Бэйн.

— Флеты?

— Сию кобылку породила Нейса, и кажется, Маш её любит. Так же, как я люблю Агапу.

Голубой поджал губы.

— Он любит единорога?

— Думаю, первоначально её истинная природа не была ему известна. В человеческом облике она весьма чувственна и обворожительна.

— Нейса редко принимала человеческое обличье и мало говорила, — припомнил Голубой. — Я узнал о ней больше через своего двойника. Достойная кобылица.

— И остаётся такой, — кивнул Бэйн. — Поседевшая и уже бесплодная, но почитаемая Табуном. Однако Флета уродилась прекрасней своей матери. И Маш принял её за человека…

— Здесь, на Протоне, мы проявляем терпимость к иным видам, — проговорил Бэйн. — Я не чувствую неприязни к подобным отношениям, какую непременно ощутил бы в юности.

Он наклонился над распластанным врагом. Бэйн заметил, что коленей тот сгибать не стал, и вспомнил, что Стайл рассказывал, как получил ранение в это место, находившееся в его настоящем теле. В теле, которым Голубой воспользовался, зачиная самого Бэйна. Физически тот был его отцом.

— Но когда мы вернёмся в наши родные миры, — опечалился Бэйн, — я не буду любить единорога, хотя она и верный друг мне, а Маш не станет любить Агапу.

Голубой кивнул в знак согласия.

— Нам ещё предстоит всё это обдумать. Но сейчас пора выбираться из этой дыры. — Он сорвал с Пурпурного остатки одеяния, предоставив тому лежать на полу обнажённым, и под его умелыми руками противник принял обличье гигантской амёбы. Псевдоплоть покрыла лицо Пурпурного — за исключением ноздрей, чтобы дышать, — и его гениталии теперь были неотличимы от женских.

— Слуги Гражданина примут его за Агапу! — воскликнул Бэйн, схватывая идею на лету.

— Верно. А роль хозяина сыграю я, — усмехнулся Голубой, натягивая одежду Пурпурного. Пару вещей пришлось запихать впереди и подвязать пояском, чтобы казаться объёмней. Ботинки тоже оказались на размер больше, чем нужно, и выдавали настоящий рост Голубого, но не слишком заметно. Сходство с Пурпурным просто поражало.

— Игра! — одобрительно воскликнул Бэйн. — Ради Игр ты научился переодеваниям!

— Верно. Мой двойник был экспертом, но я тоже кое-что изучил и передам знания сыну.

— Хотел бы и я принять участие в Играх, — задумчиво пробормотал Бэйн.

— Тебе нравится Протон?

— Меня привлекает любовь Агапы, — признал Бэйн. — Но да, я нахожу этот мир более интересным, нежели мой собственный. Сие глупо, знаю.

— Разделяю с тобой сию глупость, — с улыбкой ответствовал Голубой. — А теперь нам обоим следует сыграть свои роли. Ты остаёшься пленником, убитым зрелищем растаявшей подруги. Я перевожу тебя в более надёжное заточение.

— Сию роль сыграть я могу, — согласился Бэйн. — Но едва ли нам удастся одурачить слуг Пурпурного!

— Их отвлекут, — загадочно пообещал Голубой. — Мне пришлось ждать, пока все не разойдутся по местам, прежде чем начинать действовать. Давай-ка поглядим на магию науки воочию. — Набрав немного захваченной про запас псевдоплоти, он пристроил её в углу, на запертой панели выхода. Потом закрепил в ней палочку и нажал на её свободный конец. — Прикрой меня, — попросил он, отходя в дальний угол клетки. — Твоё тело выдержит больше ударов, нежели моё.

Поражённый Бэйн встал, как было указано, закрывая Голубого от созданного им устройства с псевдоплотью.

Раздался взрыв. Волна воздуха отбросила юношу на Голубого и швырнула их обоих в стену. Осколки стены вперемешку с панелью посыпались ударились о другие стены и посыпались на пол.

— Что случилось? — крикнул Бэйн.

Они поднялись на ноги.

— Всего лишь ещё один фокус, — отозвался Голубой, отряхивая одежду. — Следуй за мной. — И он поспешно вышел из дымившейся комнаты, осторожно скользнув сквозь торчавшие из стены осколки двери.

Со всех сторон уже бежали рабы.

— Инопланетная сучка прятала взрывчатку в собственном теле! — завопил Голубой голосом Пурпурного. — Подготовьте мой самолёт! Я перевожу пленника в другое место!

Когда те заколебались, Голубой притормозил, чтобы окинуть их яростным взглядом. Он подражал манерам Пурпурного просто потрясающе.

— И выясните, по чьему недосмотру оружие пронесли сюда! Неужели ни один тупица не догадался проверить детекторы на наличие пластика?! Взгляните только на клетку! Каждый, на ком лежит хотя бы доля ответственности за это, будет немедленно осуждён и уволен!

Рабы уже разбегались; разговоры об увольнении всегда заставляли их нервничать.