Корнелия Функе - Чернильное сердце

Сажерук пожал плечами:

– Да, опасно. И что? Здесь тоже опасно, не находишь?

Он резко отвернулся, взял рюкзак, забросил его на спину и, кивнув мальчику, подошел к Мо. Фарид мигом поднял сумку с бутылками и факелами и потащил ее за Сажеруком.

– Не вздумай говорить обо мне этому человеку! – рявкнул Сажерук. – Я подожду в машине: не желаю его видеть. Мне нужно только узнать, есть ли у него книга, ясно? Ведь до той, что у Каприкорна, мне не добраться.

Мо спокойно ответил:

– Как пожелаешь…

Сажерук опустил глаза на покрасневшие пальцы, провел рукой по потрескавшейся коже и пробормотал:

– Вдруг он еще захочет рассказать мне, чем закончится моя история.

Мегги не поверила своим ушам:

– А ты разве не знаешь?

Сажерук улыбнулся. Мегги все еще находила его улыбку неприятной: казалось, она появляется только затем, чтобы что-то скрыть.

– Что в этом особенного, принцесса? – спросил он тихим голосом. – Можно подумать, ты знаешь, чем закончится твоя история.

На это Мегги нечего было ответить.

Подмигнув ей, Сажерук развернулся и бросил через плечо:

– Завтра утром буду ждать вас возле отеля!

И он, не оглядываясь, пошел прочь, а Фарид с довольным видом понес за ним его тяжелую сумку. Мальчик напоминал бродячего пса, который наконец-то нашел хозяина.

Этой ночью луна была похожа на апельсин: такая же оранжево-красная и круглая. Мо открыл шторы, чтобы можно было любоваться этим сияющим среди белых звезд ярким бумажным фонариком. Потом он и Мегги улеглись в кровать.

Но уснуть ни ему, ни ей не удавалось – оба читали. Мо купил себе несколько карманных книжек, которые, судя по их потрепанному виду, побывали уже во многих руках. А Мегги погрузилась в чтение увлекательной книги с кучей злодеев, которую ей подарила Элинор. В какой-то момент ее глаза от усталости стали закрываться, и она, успокоенная близостью Мо, уснула под чужим небом и оранжевой луной.

Когда Мегги, вздрогнув, проснулась от тревожного сна, Мо все еще сидел в кровати с открытой книгой в руке. Луна уже давно уплыла, и за окном была видна только ночь.

– Не можешь уснуть? – спросила Мегги и тоже села поверх одеяла.

– Видишь ли, глупый пес укусил меня за левую руку, а я – ты знаешь – засыпаю именно на этой стороне. И еще мысли покоя не дают…

– У меня в голове тоже крутятся разные мысли. – Мегги взяла с тумбочки подаренный Элинор сборник стихов, провела пальцами по переплету, выпуклому корешку и буквам на обложке. Немного помолчав, она призналась: – Знаешь что, Мо, мне кажется, я тоже хочу так уметь.

– Как уметь?

Мегги еще раз погладила переплет: ей показалось, что книга что-то нашептывает. Тихо-тихо.

– Как ты, – пояснила она. – Я хочу уметь читать, как ты. Чтобы все оживало.

Мо в недоумении посмотрел на Мегги:

– Да ты с ума сошла! Именно от этого все наши неприятности.

– Я знаю.

Зажав палец между страницами, Мо закрыл книгу.

– Почитай мне, Мо! Пожалуйста. Один-единственный раз, – попросила Мегги и пододвинула к нему сборник стихов. – Это мне подарила Элинор. Она сказала, что ничего страшного не произойдет.

– Так и сказала? – Мо открыл книгу и перелистнул несколько хрустящих страниц. – А что, если все-таки произойдет?

Мегги положила свою подушку рядом с его.

– Ты правда придумал, как вчитать Сажерука обратно, или просто соврал?

– Брось, ты ведь знаешь, что я не умею врать.

– Верно, – улыбнулась Мегги. – Тогда что это за идея?

– Я расскажу тебе, когда выясню, работает она или нет.

Мо все еще изучал книгу Элинор. Нахмурив лоб, он прочитал страничку, потом перевернул ее и прочитал следующую.

– Ну, пожалуйста, Мо! – Мегги подвинулась вплотную к нему. – Только одно стихотворение. Хоть самое малюсенькое. Пожалуйста! Ради меня!

Мо тяжело вздохнул:

– Всего одно?

Мегги кивнула.

Шум машин давно стих. Мир за окнами притаился, словно мотылек в коконе, чтобы утром пробудиться к новой жизни.

– Читай же, Мо! – проговорила Мегги.

И он заполнил тишину словами. Длинные и короткие, остренькие и мягкие, мурлычущие и воркующие, они, подчиняясь его голосу, охотно слетали со страниц, танцевали по комнате, рисовали картины из цветного стекла и щекотали Мегги шею. Их эхо раздавалось даже после того, как она задремала и Мо закрыл книгу. Волшебные слова показали ей мир с темной и со светлой стороны и оградили ее от дурных сновидений. Этой ночью Мегги снилось только хорошее.

Утром она проснулась от шороха крыльев: на спинке кровати сидела птица, такая же оранжево-красная, как луна прошлой ночью. Мегги попыталась ее поймать, но та вспорхнула и подлетела к окну: ее манило голубое небо. Птица снова и снова билась о прозрачное стекло, пока Мо ее не выпустил.

– Ну что, все еще хочешь так уметь? – спросил он, пока Мегги провожала взглядом исчезавшую в синеве неба красную точку.

– Невероятно красивая птица! – сказала она.

– Да, но понравится ли ей здесь? – возразил Мо. – И кто теперь оказался там, откуда она прибыла?

С этими словами он вышел, чтобы оплатить счет за отель, а Мегги осталась сидеть у окна. Она вспомнила, какое стихотворение Мо ночью читал последним, взяла с тумбочки книгу и, преодолев сомнения, раскрыла ее.

Мегги шепотом произнесла слова Шела Сильверстайна, но на этот раз никакая лунная птица не слетела со светильника. А запах перечной мяты Мегги, скорее всего, просто вообразила.

Когда Мо и Мегги вышли из отеля, Сажерук с Фаридом уже ждали их на парковке. Над окрестными холмами нависали дождевые облака. Знойный ветер медленно гнал их к морю. Этим утром все казалось серым, даже яркие домики и цветущие кусты. Мо поехал в западном направлении по той же прибрежной дороге, по которой Элинор везла Мегги с Сажеруком в деревню Каприкорна. Тогда она рассказывала, что эта дорога проложена еще римлянами.

По левую руку на протяжении всего пути виднелась водная гладь до самого горизонта, и лишь изредка она скрывалась за домами и деревьями. Но сегодня море не казалось Мегги таким привлекательным, как в день, когда они с Элинор и Сажеруком впервые увидели этот пейзаж. Волны матово отражали серое небо, а прибой пенился, словно грязная мыльная вода. Мегги все чаще ловила себя на мысли, что смотрит вправо – на холмы. Где-то там притаилась деревня Каприкорна. Однажды ей даже показалось, что в темной впадине мелькнула бледная церковная башня. Сердце забилось сильнее, несмотря на то что она понимала: это не может быть церковь Каприкорна. Но воспоминание о бесконечном блуждании по зарослям было еще слишком живо.