Корнелия Функе - Чернильное сердце

Мо вел машину намного быстрее, чем обычно: видимо, ему не терпелось скорее добраться до места. Не меньше часа они ехали по прибрежному шоссе, а затем свернули на узкую извилистую дорогу. Она вела сначала через долину, застроенную серыми домами, а потом через холмы, густо усеянные теплицами. Для защиты от солнца их стекла побелили известью. Но сегодня солнца не было. Когда дорога пошла в гору, с обеих сторон наконец показалась зелень: постройки сменились дикими полянами, а вдоль обочины стояли оливковые деревья. Каждый раз, доезжая до развилки, Мо доставал карту, которую предусмотрительно купил в городе. В конце концов они добрались до деревни с нужным названием.

Она была совсем крошечная: площадь, не больше дюжины домов и церковь, очень похожая на церковь Каприкорна. Мегги вышла из машины и далеко внизу увидела море. В этот пасмурный день оно сильно волновалось: гребешки пены были различимы даже на таком большом расстоянии. Мо припарковался на площади возле памятника жертвам двух прошедших войн. Для такой маленькой деревни жертв было много: в списке погибших Мегги насчитала почти столько же имен, сколько домов в селении.

Мо потянулся к автомобильному замку, но Сажерук крикнул:

– Можешь не закрывать – я присмотрю за машиной!

Он привычным движением забросил за плечо рюкзак, надел на заспанного Гвина поводок и устроился на ступеньках памятника. Фарид молча сел рядом с ним, а Мегги пошла вместе с Мо.

– Не забудь, что ты обещал ничего ему обо мне не рассказывать! – крикнул Сажерук им вдогонку.

– Я помню! – ответил Мо.

Мегги оглянулась и заметила, что Фарид снова играет со спичками. Он уже научился тушить огонек ртом, но Сажерук все равно забрал у него коробок, и Фарид грустно уставился на свои пустые ладони.

Из-за профессии отца Мегги часто приходилось встречать самых разных любителей книг: одни их продавали, другие собирали, третьи издавали, а иные, как Мо, не давали книгам рассыпаться. Но она еще ни разу не видела человека, который писал книги. Мегги даже не знала, как зовут некоторых авторов ее любимых историй, не говоря уж о том, как они выглядят. Она всегда соприкасалась только с возникавшими из слов персонажами и никогда с теми, кто их придумал. Мо был прав: чаще всего кажется, что писатель давно умер или, в крайнем случае, очень-очень стар. Но про человека, открывшего им дверь после того, как Мо дважды позвонил, нельзя было сказать ни того ни другого. Конечно, он был в возрасте: с виду не меньше шестидесяти лет. Мегги даже назвала бы его пожилым, но никак не дряхлым. Лицо, как у черепахи, было испещрено глубокими морщинами, зато в черноте волос не было ни малейшего намека на седину (позже выяснилось, что он их красит). Развалиной писатель, бесспорно, не был: наоборот, вышел на порог так бодро, что у Мегги от изумления даже пропал дар речи.

Слава богу, Мо не растерялся и спросил:

– Господин Фенолио?

– Что вам угодно? – недоверчиво спросил тот, и морщины на его неприветливом лице стали еще глубже, но на гостя это не произвело никакого впечатления.

– Меня зовут Мортимер Фольхарт, – вежливо представился Мо, – а это моя дочь Мегги. Я здесь из-за одной вашей книги.

Тут на порог выскочил маленький мальчик лет пяти, а за ним в дверной проем высунулась девочка. Дети принялись с любопытством рассматривать незнакомцев.

– Пиппо выковырял шоколад из пирога, – прошептала малышка, с тревогой глядя на Мо.

Он ей подмигнул, и она, хихикнув, спряталась за спину недоброжелательно настроенного Фенолио.

– Весь шоколад? – проворчал он. – Скажи этому негоднику, что я сейчас приду и устрою ему взбучку.

Кивнув, девочка с радостью побежала сообщать Пиппо плохую новость, тем временем маленький мальчик обхватил ногу Фенолио.

– Речь о «Чернильном сердце», – уверенно продолжил Мо. – Вы написали его давно, и сейчас книгу, увы, невозможно нигде найти.

Мегги восхищалась тем, что мрачный взгляд писателя не сбивал Мо с толку.

– Так вот в чем дело. Ну и чего вы хотите? – Фенолио сложил руки на груди.

Слева от него снова появилась девочка и прошептала:

– Пиппо спрятался.

– Это ему не поможет, – сказал Фенолио. – Я его все равно найду.

Девочка шмыгнула обратно в дом и стала громко звать похитителя шоколада.

Фенолио снова обратился к Мо:

– Что вам нужно? Если хотите задать мне какие-нибудь хитрые вопросы про книгу, то вы зря приехали. У меня на это нет времени. И вообще, как вы сами заметили, с тех пор как я ее написал, прошла уже целая вечность.

– Нет, я приехал сюда не за этим. Все, что я хочу знать: остались ли у вас еще экземпляры этой книги и не продадите ли вы мне один.

Взгляд старика немного смягчился.

– Смотри-ка, книга, похоже, задела вас за живое. Мне это льстит. Хотя… – Он снова нахмурился. – Вы ведь не один из тех сумасшедших, что гоняются за редкими книгами только потому, что они редкие?

Мо улыбнулся:

– Нет! Я хочу ее прочитать, просто прочитать.

Фенолио оперся рукой о косяк и принялся рассматривать дом напротив, как будто ждал, что тот вот-вот рухнет. Улочка, на которой они стояли, была такой узкой, что если бы Мо вытянул руки, то смог бы дотянуться до домов по обе ее стороны. Многие дома, как в деревне Каприкорна, были построены из песочно-серых неотесанных камней, зато под свежевыкрашенными ставнями и на лестницах висели горшки с цветами. Возле одного дома стояла коляска, возле другого – мопед, а из открытых окон доносились голоса. Мегги подумала, что деревня Каприкорна когда-то, наверное, выглядела так же.

Мимо них прошла старушка и окинула незнакомцев недоверчивым взглядом. Фенолио, кивнув, коротко поздоровался и подождал, пока она скроется за зеленой дверью своего дома.

– Значит, «Чернильное сердце», – проговорил он. – Старая история. Странно, что вы интересуетесь именно этой книгой.

На порог вернулась девочка, потянула Фенолио за рукав и что-то прошептала ему на ухо. На черепашьем лице появилась улыбка. Таким оно нравилось Мегги гораздо больше.

– Да, Паула, он всегда там прячется, – тихо сказал Фенолио. – Посоветуй ему найти какое-нибудь другое укрытие.

Перед тем как убежать, девочка еще раз с интересом взглянула на Мегги.

– Ну, хорошо, давайте для начала войдем, – сказал Фенолио, махнул рукой, чтобы они следовали за ним, и, хромая, потому что мальчик висел на его ноге, как маленькая обезьянка, пошел в дом. Пройдя через узкий темный коридор, он распахнул дверь на кухню. На столе стоял растерзанный пирог. Коричневая корочка была вся в дырках, как изгрызенный червями книжный переплет.

– Пиппо! – взревел Фенолио, и Мегги вздрогнула, хотя была ни в чем не виновата. – Я знаю, что ты меня слышишь. Так вот, как только выйдешь, мне придется завязать твои шоколадные пальцы узлом, чтобы они больше не дырявили пироги, ясно?