Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

За столом уже сидели два тирольда и с аппетитом уплетали ломти мяса из одной большой глиняной посудины. Завидев незнакомцев, они обернулись и с опаской посмотрели на них, хотя жевать не перестали.

— Г тфэзпихэп эш филйопэць х сирэ ойе, — сказал Киврог, и его соплеменники устремили взгляд обратно в тарелку.

Все трое уселись за стол, и теперь уже пять рук поочередно тянулись к глубокой посудине. Мясо, хоть и было жестким, но пришлось гостям по вкусу. Сочное, слащавое, оно великолепно шло с пресными лепешками, особенно после такой приевшейся солонины.

Тирольды живо о чем-то говорили во время еды, и Киврог не оставался в стороне от беседы. Инхар и Жолдэр постоянно прислушивались к незнакомым словам, смысл их оставался для них тайным.

— Хпэянар ек рсаза асэ кфец, нин си бетпыш вксыш сойафахпэнаж, — говорил один.

— Йа цодг эр жхо фижса обо йипона, — отвечал на это Киврог.

Инхар чувствовал себя неуютно, слушая эту несуразную речь. Желудок его уже был полон, когда тирольды продолжали поглощать мясо из бездонной посудины, а снаружи с новой силой бушевала гроза. Он пытался отвлечь себя посторонними мыслями, как Жолдэр, судя по его затуманенным глазам, но голоса тирольдов были такими громкими и пронизывающими, что вскоре Инхару начало казаться, будто они звучат у него в голове.

Какое-то время он мирился с этим, но вскоре его терпение иссякло.

— Как обстоят дела с нашей спутницей? — спросил он не столько из интереса, сколько для того, чтобы хоть немного передохнуть от тирольдского диалекта.

Прежде чем ответить, Киврог отправил к себе в рот еще один кусок жареной оленины.

— Насколько я знаю, она жива, — сказал он, прожевывая жесткое мясо. — Сейчас за ней приглядывает Тарила — жена Нигхрита. С виду ваша подруга совсем хилая, но на деле оказалась волевой девой. Хотя мало кто из нас верил, что она протянет до утра.

Инхар и Жолдэр мало того, что не верили, но даже где-то глубоко внутри надеялись на это. Особенно Жолдэр. Общество этой женщины было ему крайне неприятно, даже если она была без сознания.

— Сколько времени ей понадобиться, чтобы полностью оправиться? — продолжал расспрос Инхар.

— Полностью? — повторил Киврог. — На это уйдет несколько лет. Но ходить и ездить верхом она сможет уже до конца следующей недели. Сейчас она еще не может встать на ноги, но время от времени приходит в сознание, тогда она постоянно ест, — это хороший знак.

Внутрь зашли еще несколько тирольдов и принесли с собой глиняную посудину, доверху набитую мясом. Прозвучали громогласные приветствия, которые на мгновение заглушили звуки грозы, и новоприбывшие заняли места за столом.

Спустя некоторое время в шалаше было уже двенадцать огромных бородатых дикарей, завернутых в звериные шкуры. Они то и дело набивали себе рот холодным мясом и бурно обсуждали какие-то спорные темы. Это можно было понять потому, что иногда кто-то из дикарей вскакивал со своего места и повышал свой и без того громкий голос до такой степени, что в ушах после этого крика звенело еще несколько минут.

Инхар все чаще поглядывал на выход, но покинуть шалаш никак не решался. Во-первых, он боялся, что это может быть воспринято тирольдами как оскорбление, а во-вторых, он не был уверен, что сможет отыскать свой шалаш, среди множества однообразных сооружений, а бесцельно бродить под проливным дождем ему совсем не хотелось.

Жолдэр устал пытаться понять смысл хрипящих слов тирольдского диалекта и просто наблюдал за их поведением. Все что он знал о тирольдах, это то, что они дикий, враждебный народ, редко покидающий горы. Еще он знал, что в старину тирольды заселяли местность далеко на запад материка, но около двухсот лет назад король Шолер возглавил поход на север, и с тех пор на территории королевства не видели ни одного тирольда.

Люди, сидящие с ним за одним столом, оправдывали истории, ходившие о них на юге, но далеко не все и с некими поправками. Их поведение вполне можно было назвать диким: они постоянно кричали, толкались, сидя за столом, нередко швырялись друг в друга обглоданными костями… сначала Жолдэру казалось, что все это вот-вот закончиться побоищем, но время шло, спор продолжался, а ситуация оставалась неизменной.

Ни один тирольд не упускал возможности высказаться, но и не забывал о еде — время от времени удерживался от дебатов, чтобы полакомиться несколькими кусочками мяса.

Жолдэр дождался, когда Киврог потянется к посудине, и спросил:

— О чем они так спорят?

— О разных вещах. Сейчас, например, обсуждают, как Хариш из Молочной Равнины устроил бойню на севере от Беззубого Дракона, четыре года назад. Многие недовольны, что наши вожди уступили так легко после тех зверств, которые южане учинили тогда.

Странно было слышать о зверствах от дикаря, но Жолдэру хотелось узнать об этом подробнее.

— Что же тогда произошло? — спросил он.

— Долина Беззубый Дракон — это очень важная местность для нас. Каждое лето все племена в округе отправляются туда собирать ресурсы на зиму. Там можно найти много плодов и зверья для охоты. И нигде вдоль всего горного хребта не найти места, где было бы больше древесины.

Четыре года назад в разгар летних сборов люди с юга пришли в долину и начали убивать всех встречных тирольдов. Те, кому удалось уцелеть, вернулись в свои поселения и рассказали об этом. Вожди были единогласны: воины всех пострадавших поселений собрались под общим началом и спустились в долину отвоевать свою землю. Но южане к тому времени заняли все горные проходы, ведущие на восток и на юг, и стоило тирольдам показаться в каком-нибудь из них, как отовсюду на них обрушивался град стрел и копий.

Много тирольдов погибло там, но еще больше умерло от голода в последующую зиму. Выжившие готовились к войне, но вожди запретили им идти на юг. Вместо этого все поселения на востоке были брошены а в долину соорудили новые, потайные ходы.

— Мудрое решение, — заметил Инхар.

— Возможно, — сказал Киврог, — но далеко не каждый тирольд с этим согласится. Южане налетели на нас, как стая волков, и убивали они не только мужчин. За растениями обычно ходят женщины и дети, которые еще слишком малы, чтобы быть охотниками. Мужчины берут в руки лук или копье и отправляются загонять зверей, но даже они не были воинами.

Южане называют нас дикарями, но сами они ничего не знают о чести. Они идут к тебе с распростертыми объятьями, а сами прячут в руке нож, приглашают в свой дом и подмешивают яд в еду, которой потом с улыбкой тебя потчуют. Мало кто смог унять свой гнев даже теперь, по прошествии этих лет. И многие еще ждут того часа, когда тирольды вновь соберутся вместе для похода на юг, чтобы воздать недоросликам то, что они заслужили за все эти годы нашего соседства.