Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

— Также нужно направить кровь к кишечнику в определенное время, — вставил Лидерк.

— Да, это тоже. Но таким путем ты влияешь на последнее звено в длинной цепи внутренних процессов тела. Пытаясь отследить их первоисточник, я шаг за шагом, пришел к мозгу. Именно он, а точнее некоторые его части, регулируют все, без исключения, процессы в теле человека.

К сожалению, я не смог поделиться своим открытием с настоятелем Рисвером, так как он умер за год до этого. Своим приемником он назначил мастера Асфера, который впоследствии и отправил меня в изгнание.

Получив озарение, я, конечно же, начал над ним работать. Я пересмотрел все свои тренировки и сконцентрировал все силы на понимания принципов работы мозга. Открытия, которые я совершал, невозможно было переоценить. Так, много ранее неизвестных процессов стали теперь доступны мне, а те, над пониманием которых я упорно корпел раньше, казались теперь элементарными. Единственное, чего я не мог понять, так это почему раньше никто до этого не додумался.

— Вы думаете, мастер Кафзиель действовал по такому же принципу? — спросил Лидерк.

— Теперь я более чем уверен в этом. Единственная трудность, с которой я столкнулся, это то, что процессы в мозге несравненно более тонкие, нежели в любой другой части тела. Но, когда я смог приспособиться к этому, награда, ожидавшая меня, была бесценна. Я изучил большинство частей мозга и их взаимодействия между собой, тогда я понял, как изменять процессы не только в своем мозге, но и у других людей.

С другими людьми я работал максимально осторожно, ведь любая оплошность могла закончиться трагедией. Но так как я уже знал, с чем имею дело, — тренировки с другими людьми продвигались быстро. Уже через пять лет я мог влиять на них с такой же силой, как и на самого себя: я мог изменять их настроение, убирать или добавлять воспоминания, временно парализовать отдельные части тела, усыплять, вызывать беспочвенный страх или радость… Я мог управлять отдельным человеком, как только пожелаю.

— Так вот что вы продела со мной в тот раз! — воскликнул Лидерк, вспомнив, как испугался Мирвина, когда увидел его впервые. — Но почему вы заставили бояться только меня?

— Что? Я не пытался напугать тебя, Лидерк. Просто тогда я только закончил тренировку и все еще пребывал в состоянии повышенной активности. Так как ты единственный из вашего отряда, кто практикует иянг, только ты и смог это ощутить.

Невероятно, подумал Лидерк, если это и впрямь была воспрянувшая от тренировки воля, которую показывал ему Уайдер, то между ним и Мирвином просто огромная разница.

— Но я действительно повлиял на твой разум однажды, — продолжал Мирвин. — Когда ты и твой коренастый друг, — он кивнул головой в сторону Инхара, — собирались порубить друг друга, мне пришлось немного вас успокоить.

Взгляд Лидерка на мгновение погас, когда он пытался вспомнить, что тогда произошло.

— Я не понял, что тогда случилось, — наконец признал он. — Просто вся злость, которая переполняла меня, вдруг исчезла.

— Это еще одна прелесть моего метода, — гордо заявил Мирвин. — Если влиять на мозг непосредственно, то человек не заметит этого, даже если будет точно знать, что происходит. Можно внушить какому-нибудь пастуху, что он император, и он ворвется во дворец и потребует повесить изменника, занявшего его трон. Наш мозг может защититься только от влияния извне, но перед воздействием на внутреннем уровне он совершенно беспомощен.

Именно поэтому настоятель Асфер потребовал, чтобы я прекратил свои исследования. Сколько бы я ни объяснял ему, сколько бы ни уверял, что это не представляет угрозы, — он оставался непреклонен. «Слишком опасно обладать такой силой в нашем мире», — без конца повторял он, и ничто не могло переубедить его.

Вскоре остальные монахи, которые прежде с радостью соглашались помогать мне с исследованиями, стали отворачиваться от меня: нельзя заниматься тем, против чего открыто протестует настоятель. Я не держу обиду на них. Но Асферу этого было мало, и, в конце концов, он потребовал, чтобы я прекратил все свои труды в области изучения мозга. После долгих споров я согласился, но чем дольше я бездействовал, тем сильнее чувство вины терзало меня. Я понимал, что мое открытие может изменить мир, если бы Асфер не пресек мои труды, а, наоборот, поощрил их, то каждое новое поколение монахов было бы на один шаг ближе к мастеру Кафзиелю, и нам не пришлось бы ждать долго, прежде чем кто-нибудь, наконец, сравнялся бы с ним.

Я не мог с этим смириться и вскоре продолжил свои тренировки, но в этот раз втайне от остальных. Четыре года смог продержаться я, прежде чем меня уличили в обмане. Настоятель и его приближенные были в ярости. Несколько дней кряду я слушал упреки и обвинения в свой адрес, а затем меня просто выставили за ворота монастыря и велели убираться подальше.

— Но почему вы не использовали свои способности на них? — удивился Лидерк. — Вы могли бы заставить всех помогать вам.

— Нет! — жестко сказал Мирвин. — Стоит единожды поддаться искушению, и уже не сможешь остановиться. Я искал эту силу не для того, чтобы превращать остальных в безвольных рабов, и ты не должен этого делать.

— Я? — обомлел Лидерк. — Я ведь ничего такого не умею. Я и обычным-то способом влиять на процессы не могу, разве что самые простые.

— Это пока, — ответил Мирвин. — Но ничего, познавая всю тонкость и сложность природных процессов, ты познаешь и ответственность, с которой на них нужно влиять.

— Но почему я? — снова спросил Лидерк. — Почему вы не стали учить наставника Уайдера, например?

— Я не видел Уайдера вот уже лет двадцать. Кроме того, он уже стар, как и я, к сожалению. Не знаю, протяну ли я еще хотя бы лет двадцать. Но мои открытия должны жить. Я уверен, что они изменят мир к лучшему, и понести их в мир должен молодой. Тебе предстоит обучить множество людей, чтобы знания, собранные мной, разошлись по всему материку. К тому же, раз уж ты ученик моего ученика, я могу быть уверен, что ты достойный человек, и не бояться доверить тебе такую силу.

Лидерк не знал, что сказать, хотя ответить ему очень хотелось. Он то и дело открывал рот, но не мог произнести ни одного слова.

Мирвин мог видеть, как закипает его кровь и как мозг его активно выделяет жидкость, которую Мирвин назвал «радужная вода». Но и без этого можно было понять, как счастлив и заинтригован Лидерк, стоило только взглянуть в его горящие глаза.

«Хорошо быть таким молодым», — подумал Мирвин с небольшой толикой горечи в сердце.

Когда Инхар проснулся, то обнаружил, что в шалаше остались только он и Жолдэр. Он потянулся и протер глаза, а затем услышал слабый звук дождя доносящийся снаружи. Он приподнял шкуру, заменявшую дверь, и обрадовался: дождь еле капал, и жители деревни смело покидали свои укрытия. Но радость его продлилась недолго. Взглянув вверх, он увидел точно такое же черное небо, как то, что вселяло в него страх вчера. Оно нависло над горами точно проклятье, и не собиралось отступать. Вдалеке изредка сверкали молнии, но рокота грома никто не слышал.