Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

Последней каплей стало то, что золотые паланкины и вельможи в них обернулись деревянными телегами, которые таскали за собой тощие крестьяне.

— Это и есть Брастерн? — с нескрываемым возмущением спросила она. Манис представляла этот город в благоговейном сиянии, но из-за плеча Жолдэра она видела только серую унылую свалку.

— Да, — ответил Жолдэр. — Здесь он начинается. Но прибереги свою критику до конца дня, когда мы минуем его, тогда мне будет интересно послушать твое мнение о городе.

Манис недоверчиво покосилась на его затылок. Она взглянула на солнце, ярко светившее над головой, несмотря на то, что небольшое белое облако заслонило его. После полудня прошло не больше часа, разве может город быть настолько большим, чтобы потребовалось так много времени для того чтобы пройти его?

Достигнув границы города, Манис сморщилась от удушающего запаха плесени. Воздух был настолько тяжелым, что она не выдержала и зкрыла нос и рот обеими руками.

— Что это? — спросила она сдавленным голосом.

— Ветхость, — ответил ей Инхар. — Большинство этих хибар сколотили еще сотню лет назад, но дожди, черви и плесень состарили их на добрых три века.

Манис плотнее прижала руки к лицу и старалась не смотреть на отвратительные гниющие улицы Брастерна и его обитателей.

Несмотря на то, что лошади шагали медленно, петляя по грязным закоулкам и дворам, очень скоро окружение стало меняться в лучшую сторону. Дома перестали быть грудой неумело-сколоченных досок и принимали все более правильные формы. Люди на улицах становились чище и опрятнее, а сами улицы совсем перестали быть похожими на выжженные руины, по которым бегают крысы размером с котов. Брастерн словно расцветал перед ними, и каждый его новый лепесток был краше предыдущего.

Теперь Манис уже не закрывала нос руками, а полной грудью вдыхала приятный аромат выпечки. Так же, по мере их продвижения к Юстерну, улицы все больше заполнялись людьми, все они куда-то спешили или кого-то ждали, нервно высматривая знакомые лица в толпе. Топот шагов и звонкие голоса уже давно заглушили стук копыт о вымощенную камнем дорожку, когда путники добрались до каменной стены.

Серая и искривленная годами, она простилалась далеко на восток и на запад, теряясь среди пристроенных к ней домов, но высота стены едва превышала два сажени, так что Киврог мог бы перелезть через нее без посторонней помощи.

Сколько Манис ни искала, она не заметила вдоль стены ни одной башни или какой-либо пристройки, только ворота с овальной прорезью выделялись среди бесконечной серой глади.

Приблизившись, Манис увидела двух стражников с алебардами стоящих у распахнутых деревянных створок. На них не было доспехов, только куртки из вареной кожи, поверх которых висела желтая ткань с изображением черного орла, готового схватить добычу.

Путники миновали ворота, но стражники даже не взглянули на них — они все также безразлично смотрели вдаль, опираясь на древки своих алебард.

— Это граница с Юстерном? — спросила Манис, когда они проехали под аркой.

— Нет, — хохотнул Жолдэр. — Мы просто добрались до Ремесленного квартала. В Брастерне их всего четыре: Нищий квартал (тот, что мы проехали), Ремесленный, Долговой и Высокий; только миновав их все, можно добраться до Юстерна.

— И что, жителям одного квартала нельзя зайти в другой?

— Можно, но только днем. До наступления темноты все должны вернуться в свои кварталы. Тех, кого застанут в чужом квартале после закрытия ворот, ждет наказание.

Манис посмотрела на стену, которую они только что миновали.

— От такой стены проку немного, — сказала она. — Кого она сможет остановить?

Жолдэр только махнул рукой.

— Нищий Квартал, также как и Ремесленный, мало кого заботит. По большому счету, это один квартал, просто во внешнем кольце живут работники, а во внутреннем — хозяева производственных домов. Больше половины жителей Нищего квартала работают в Ремесленном.

Манис с любопытством оглянулась по сторонам. Чтобы ни говорил Жолдэр, а здесь все было гораздо лучше и краше, чем в квартале Нищих. Большие красивые дома, качественно вымощенные улочки… было даже несколько мраморных фонтанчиков на площади или на углу широких улиц.

Проехав по кварталу всего две версты, Манис поняла, что свое имя он получил заслуженно. Кузницы, дубильни, ткацкие лавки, не было такого места, где нельзя было увидеть их вывески. Кроме них здесь висели вывески мясников, плотников, кожевников, гончаров и даже ювелиров. Все эти торговые дома буквально наваливались один на другой, несмотря на огромные размеры квартала.

Следующая стена была на целых три сажени выше предыдущей. На расстоянии примерно ста пятидесяти шагов друг от друга к ней были пристроены небольшие дозорные башни, в которых можно было разглядеть стражников. Ворота все так же были открыты, а рядом с ними стояли два привратника.

Они внимательно осмотрели движущихся к ним путников, и один из стражников сказал:

— Через несколько часов начнет темнеть, советую вам не задерживаться, не то весь следующий день проведете в колодках.

Манис ожидала, что Жолдэр поставит на место наглого стражника, но он ничего не ответил, и они молча продолжили свой путь.

Солнце действительно склонялось к закату, но это только придавало красоты Долговому кварталу. Здесь каждый дом походил на замок, хотя Жолдэр уверял, что настоящие замки намного больше. Вдоль улиц здесь стояли фонари, и, хоть они сейчас не горели, Манис была уверена, что это потрясающее зрелище. Она завидовала людям, которые могли наблюдать его каждую ночь, но еще больше она завидовала богатой чете торговцев или ростовщиков, которых четверо слуг несли в большом паланкине, вокруг них шли шесть стражников закованных в серебристые латы.

Хоть паланкин был и не золотой, как воображала Манис, но от этого он не был менее роскошным. Слуги несли его за белые ручки с гравюрами, а шелковый балдахин скрывал господ от вечернего ветра и любопытных глаз.

— Что это? — внезапно спросил Киврог, указывая на паланкин. — Кого-то хоронят?

Манис даже поперхнулась из-за этого. Столь возвышенное зрелище этот дикарь опошлил в один миг.

— Что?! Нет, — ответил Жолдэр. — Это паланкин; в них знатные особы перемещаются по городу.

Киврог задумчиво почесал бороду.

— Это такое наказание? — вновь спросил он.

Такого Манис уже не выдержала.

— Нет же! — крикнула она. — Это признак высокого статуса, понимаешь? Это значит, что люди богаты и уважаемы.

Киврог воззрился на нее растерянными глазами.

— Если их уважают, то почему несут в клетке, как зверей?

— Разве ты слепой? — опешила Манис. — Чем тебе это напоминает клетку?