Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

— Подумай головой! — взмолился Жолдэр, когда Лидерк уже умостился в седле позади Манис. — Она пыталась убить нас!

— Больше не пытается.

— Лидерк, — вмешался Инхар, — у нас нет никаких причин обременять себя ею. У нас припасов впритык, и двигаться нам с ней придется медленнее…

— И спать с одним открытым глазом, — добавил Жолдэр.

— Я не оставлю ее на произвол судьбы, — с ослиным упрямством заявил Лидерк.

Инхар и Жолдэр пытались убедить его, что Манис вполне способна о себе позаботиться.

— Такие как она, умирают только на подошве ботинка, — сказал Жолдэр, но Лидерк и это стерпел.

Он оголил правое плечо Манис, и все невольно скривились. Плечо налилось кровью и распухло до размеров переспелого яблока. Кожа на нем растянулась и болезненно блестела под лучами утреннего солнца.

— Оставить ее здесь — все равно, что убить, — сказал Лидерк и послал лошадь вперед.

Инхар не стал ему препятствовать: у этой Манис крепкий нрав, но хрупкое тело, лихорадка и слабость доконают ее раньше, чем они достигнут первого перевала.

Жолдэр, похоже, был другого мнения. Первые несколько часов он не упускал ни одной возможности объяснить, почему такое решение Лидерка было глупым, или хотя бы выказать свое недовольство. Тот просто отмалчивался или отвечал короткими жестами. Лишь однажды, когда Жолдэр поравнялся с ним, Лидерк наклонился и оторвал немного ткани от его попоны, чтобы сделать холодный компресс для Манис. От ее плеча исходил жар, как от раскаленных углей, и Лидерк не находил себе места, глядя, как оно все продолжает распухать.

После этого Жолдэр больше не говорил. Он снова оказался впереди и теперь думал лишь о том, как побыстрее покинуть это место.

Но сделать это оказалось сложнее, чем ему хотелось бы. Скалы походили одна на другую, а следов на этих дорогах, судя по всему, не оставляли уже очень давно. Ни деревьев, ни каких-либо других ориентиров на пути не встречалось. И, в довершение ко всему, солнце скрылось за бледно-серыми тучами. Жолдэр, как мог, пытался найти выход из этого лабиринта, но все чаще ему казалось, что он только нарезает круги вдоль одних и тех же скал и утесов.

Его товарищи, однако, не предъявляли никаких претензий по этому поводу. Казалось, они совсем не замечали того, что их водят кругами; и Жолдэр решил, что лучше будет об этом умолчать.

Тучи потемнели, а в воздухе почувствовалась вечерняя прохлада.

Близко стоящие друг к другу склоны не оставили путникам выбора, и тем пришлось разбить лагерь прямо на дороге. Лидерк, ничего не замечая, возился с Манис. Раздосадованный тем, что развести огонь было невозможно, так как, кроме мха и лишайника, на скалах ничего не росло, он заворачивал и накрывал дрожащую Манис любой тканью, которую только мог раздобыть. Дрожь от этого не прекращалась, но ничего лучше он придумать не мог.

Инхар прервал свой сон в седле только для того, чтобы с кислой миной прожевать несколько сухарей и снова завалиться спать уже на земле. Вся рутина легла на плечи Жолдэра, и он, хоть и плевался, но добросовестно позаботился о каждой лошади, приготовил еду на завтрак, чтобы не терять драгоценные утренние часы, и даже произвел небольшую разведку все с той же целью — сэкономить светлые часы дня.

Когда он вернулся, было уже совсем темно. Инхар спал, а Лидерк все так же сидел возле Манис, потирая глаза. Жолдэр попытался заговорить с ним, но тот отвечал лишь «ага» или «угу», совсем не слушая вопроса.

Жолдэр решил, что Лидерк может совместить свою одержимую заботу о Манис с ночным дежурством, и отправился спать.

Резкий порыв ветра разбудил его следующим утром. Открыв глаза, он увидел Лидерка, сидящего в своей неизменной позе рядом с Манис. Он поднял голову, и Жолдэр содрогнулся, увидев его красные, как спелые вишни, глаза.

— Ты хоть немного спал? — спросил он, хотя ответ был очевиден.

Лидерк кивнул.

— Она не приходит в себя, — с отчаянием молвил он, когда Жолдэр уже встал и направился к Инхару, чтобы разбудить его. — Даже если ее плечо сломано, она не должна так долго находиться без чувств…

— Видимо, это не единственная травма, которую она получила, упав с коня, — сказал Жолдэр. — Может, было бы лучше избавить ее от страданий?

— Не смей! — воскликнул он. — Я не позволю вам убить ее.

— Она все равно умрет, — сонным голосом сказал Инхар. — Мы не можем этого изменить, но мы можем помочь ей отойти в иной мир быстро и без боли, вместо того, чтобы смотреть, как жизнь медленно покидает ее, причиняя ей страдания.

— Пока что она еще жива, — упорствовал Лидерк, — а любая жизнь священна, так учил меня наставник Уайдер!

— Любая? — спросил Инхар.

— Да!

— И что это значит?

— Это значит, что!.. что… — Лидерк потупил взгляд, пытаясь найти ответ «Это значит, что всякую жизнь нужно беречь всеми силами!» хотелось сказать ему. Но вправе ли он так говорить? С того самого дня, как он пересек границу Патриариума, он убил девять человек! Они были его врагами, но они были и живыми людьми. Он убил их не потому что его жизнь важнее, чем были их жизни. И не потому, что его дело «правое»… Он убил их просто потому, что оказался сильнее, только и всего.

— Ну? — поторопил его Инхар.

— Это значит, что всякая жизнь стоит того, чтобы за нее бороться! — ответил Лидерк и усадил Манис в седло.

Ни Жолдэр, ни Инхар не стали с ним спорить. Они только пожали плечами и молча продолжили путь. И это хорошо. Несмотря на твердые слова, воля Лидерка ослабла, и все больше его одолевало отчаяние.

День выдался блекло-серым. Легкий туман обволакивал все вокруг, разбавляя и без того тусклые тона. Инхар занял свое место впереди колонны и теперь сам угадывал дорогу, освободив Жолдэра от тяжкого бремени ответственности.

Чаще всего дорога вела их вверх, но временами им встречались углубления; на дне одного такого они набрели на слабое русло горной реки, где смогли наполнить сосуды свежей водой.

Эта вода понадобилась им очень скоро, потому что после полудня даже легчайшее дуновение ветра превратилось в несбыточную мечту. Душно было так, словно они жарились в огромной печи, и с каждым часом ситуация все ухудшалась. Небо из блекло-серого стало свинцово-серым, затем темно-синим, а после и вовсе черным. Надвигалась гроза, и гроза эта обещала быть свирепой.

Инхар отчаянно пытался найти место, где можно было бы пересидеть грядущую непогоду. Но крутые гладкие утесы и скалы грубо отталкивали путников от себя, позволяя идти только по узкой дороге.

Духота быстро измотала как всадников, так и их лошадей, и привалы приходилось делать все чаще. При каждой остановке Лидерк не упускал возможности смочить губы Манис водой. Жолдэр был вне себя от злости, глядя, как Лидерк расплескивает их воду, но старался этого не показывать. «Его все равно не переубедить, так зачем тратить силы на бесполезные споры?» — так подумал Жолдэр и уселся на землю, прислонившись спиной к скале, чтобы хоть ненадолго ощутить такую желанную прохладу. Но едва он успел закрыть глаза и представить себя сидящего по правую руку отца в Солнечном Чертоге, как был грубо возвращен в бренную реальность судорожным кряхтением Лидерка. Жолдэр приподнялся, чтобы взглянуть на него, и сам на мгновение потерял дар речи. Лидерк весь дрожал, глаза его округлились от ужаса, а на лбу проступил пот. Он, как заколдованный, уставился на выступающую на дорогу скалу где-то в пятнадцати шагах от места их стоянки.