Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 3

Виконт смотрел на герцога набычившись, с ненавистью и плохо скрываемой яростью, так смотрит зверь, который намерен защищать свое семейство. Герцог отвечал ему взглядом высокомерным и до того презрительным, что я буквально повисла на руке виконта, опасаясь, что тот набросится на наместника с кулаками на глазах повелителя, как когда-то в детстве.

Увлеченная состоянием виконта, я пропустила момент, когда все, кто находится рядом, склонились перед чьей-то сутулой фигурой в окружении нескольких юных леди в чрезмерно откровенных нарядах.

Когда перевела взгляд на подошедшего, сквозь обилие морщин и складок на лице, увидела черты Свартов, я присела в таком глубоком реверансе, что едва не уперлась коленом в пол. Склонились в поклонах и виконт с герцогом, и никто не смел подняться или разогнуть спину.

Ко мне приблизились, и чьи-то цепкие пальцы в знакомом жесте приподняли лицо за подбородок. Я не смела поднять взгляд и затаила дыхание, хотя держали крепко, вертели лицо то одним, то другим боком, словно намеренно унижая и причиняя боль.

Наконец, прозвучало хриплое и почему-то оскорбительное, как плевок:

– Посмотри на меня, девочка.

Я послушно подняла взгляд и ахнула, встретившись с темно-синими, как сапфиры, глазами на покрытом морщинами лице, в котором без труда угадывался кровный родственник моего принца. Но если в лице Карла Сварта отчетливо читалась глубина и мудрость, которые граничили с силой и благородством, то мудрость, также отчетливо читающаяся на лице повелителя, граничила с такой жесткостью и даже с жестокостью, что показалось, сердце выпрыгнет прямо из горла.

Наконец, повелитель закончил рассматривать меня, как медведя на ярмарке и, отпустив онемевший подбородок, протянул руку, помогая подняться.

– Моя невестка, леди Элизабет Сварт из дома Гриндфолд, принцесса Черной Пустоши, – негромко объявил он.

Придворные, которые успели подняться, склонились в поклонах снова, на этот раз выражая почтение мне. Истинным чутьем я слышала нотки уважения и даже страха, исходящие отовсюду, а истинным слухом услышала чей-то далекий шепот:

– Так значит, все эти разговоры о немилости – ложь?

– Ах, оставьте, конечно, ложь, разве можно здесь верить хоть одному слову?

Пресветлый Радилит тем временем поднял мою руку, демонстрируя придворным, которые, включая герцога, замерли в поклонах, а затем объявил:

– Леди Сварт откроет со мной этот бал!

Голос у правителя оказался тихий, но я была уверенна, что его слышат даже мыши под полом и пролетающие над островом птицы.

На негнущихся ногах я проследовала с его величеством в стремительно освобождающийся центр зала у фонтанов, и стоило нам замереть друг напротив друга, грянула музыка.

Его величество отвесил еле различимый поклон, и я поспешно присела в глубоком реверансе. Мне протянули руку, и принимая помощь его величества, я благодарно склонила голову. Три раза мы обошли вокруг невидимого столба между нами, не отрывая друг от друга глаз. Под пристальным взглядом повелителя было зябко и неуютно. Тонкие губы правителя семи королевств растянулись в улыбке, что должно означать его благосклонность, но истинное чутье кричало изнутри "не верь!". Поэтому, вглядываясь в знакомые черты, приседая в поклонах и делая па, я не верила и не верила.

Мы кружились в танце, не отрывая друг от друга взглядов, словно кролик и удав. Боковым зрением я видела, как мимо нас несутся пары, словно гигантские мотыльки в волшебном сиянии кристаллов. А на себе ощущала сотни взглядов, и различала истинным чутьем все оттенки человеческих эмоций: от восторга и восхищения до зависти, ревности и презрения.

За все время танца его величество не проронил ни слова, но заговорить самой было бы верхом невоспитанности. Поэтому я преданно ела повелителя глазами, а с лица не снимала самую достойную и благовоспитанную из масок. От правителя не ускользнули мои усилия, потому что, стоило утихнуть последним нотам, процедил едва слышно:

– Прекрасная игра, леди Сварт. Другого я и не ждал.

Последняя фраза болезненно резанула слух, вспомнилось, как муж сказал то же самое, прямо на нашей свадьбе. Но если рядом с принцем всегда ощущала восхитительное парение над пропастью, то рядом с правителем не покидало чувство, что меня затягивает в черную бездну, из которой нет спасения.

Пока я хлопала ресницами и думала, что ответить его величеству, оказалось, что мы вернулись к тому же месту, откуда правитель вывел меня на танец. Оказалось, здесь до сих пор стоит виконт де Жерон а в десяти шагах – герцог де Луа.

– Возвращаю вашу спутницу, виконт, – сказал правитель и передал мою руку склонившемуся в поклоне де Жерону.

Я тоже присела в реверансе и прямо над ухом раздалось:

– Мы еще побеседуем, шлюшка Сварт.

Я дернулась, как удара и, убедившись, что герцог де Луа стоит на отдаленном расстоянии, поняла, он воспользовался моей способностью к истинному слуху, чтобы сказать это.

– Мы поговорим позже, леди Сварт, – проговорил повелитель, склоняясь над моей рукой.

– Благодарю, ваше величество, – пролепетала я.

Повелитель кивнул и скрылся среди расфуфыренной толпы. Следом отправился и герцог де Луа.

Не успела я сказать ничего виконту, как тот подхватил меня под руку, увлекая в самый центр танцующих.

– Слишком много глаз смотрят на нас, Лиззи, – шепнул де Жерон, склоняясь к уху. – Давайте делать вид, что все идет своим чередом. Король признал вас правительницей Черной Пустоши, прилюдно. Не знай я двор так хорошо, я бы сказал: это победа.

Я присела перед склонившимся в поклоне виконтом. Выпрямившись, отшагнула в сторону и прошла круг рука об руку со знакомым баронетом. Сделав несколько па и вернувшись к де Жерону, я спросила с самой любезной из имеющихся в арсенале улыбок:

– А что вы скажете сейчас, когда хорошо знаете двор?

Виконт склонился над моей рукой, не касаясь пальцев губами, что показалось почему-то намного интимнее всех этих придворных любезностей и, глядя мне в глаза, произнес:

– Я скажу: подождем, Лиззи, пока рано загадывать наперед. Не будем терять осторожность, но не станем и забывать, что первую битву мы выстояли.

Через три танца, два из которых мы протанцевали с виконтом и один пришлось уделить тому самому баронету, спутнику сестры графини де Моро, передо мной в поклоне склонился паж.

– Его величество хочет говорить с вами, ваша светлость, – сказал он тонким детским голосом. На вид мальчику было лет восемь, и я невольно подумала, что именно такой карьеры и жизни при дворе желала леди-мать виконту.

Не успела я ответить маленькому посланцу, как виконт был тут как тут и, оттеснив баронета, сообщил пажу, что мы готовы для аудиенции.