Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

– Но что я отвечу, если подчиненные спросят о причинах? – поинтересовался Мер Ло, вытаращив глаза.

Бару хлопнула его по плечу.

– Уверена, причины они придумают сами. Важно одно: дополнения к переписи должны быть утверждены Каттлсоном, а вот налоговые формы он не читает никогда. Распорядись.

– Надо ли приготовиться к распределению десяти билетов?

– Нет, – отмахнулась Бару, направляясь к лестнице в свое жилище. – Не потребуется. Мне нужны только ответы.

Она была очень довольна собой. Теперь-то она сможет составить карту лояльности ордвиннцев.

Несомненно, она продвигалась вперед.

Бару сидела у окна, поджав колени к подбородку, и смотрела на город.

Если она сделает это, она попрощается со своей прежней жизнью. Она уже не будет наслаждаться тишиной и покоем и никогда не почувствует настоящего умиротворения. Неизвестность немного пугала ее.

Она провела в Ордвинне целых три года и приспособилась к здешней жизни. В принципе, в Ордвинне было хорошо, несмотря на все, что она успела туг натворить. А у Бару набралось много прегрешений: она обесценила валюту, разорила местных купцов и даже игнорировала письма князя Лизаксу, всегда оставляя их без ответа. У нее были апартаменты на вершине башни, горячая ванна и толковый секретарь.

Каждый день, едва продрав глаза, она разворачивала пергамент и тренировала свой ум и навыки. Она честно боролась с бесконечной финансовой катастрофой, постигшей Ордвинн.

Но была ли она счастлива?

Бару приходилось посещать собрания представителей правительства, где ей весьма доходчиво объясняли смысл ее же собственной работы и политики… но могла ли она продегустировать там вкус самой власти? А доставляли ли ей искреннюю радость ночи в припортовых тавернах, когда Бару, заранее изменив свой облик, притворялась другой женщиной? В такие часы она играла роль чужеземки из загадочной страны и говорила с сильным акцентом, но разве стоило тратить на подобные развлечения столько времени и сил?

Бару продолжала смотреть в окно. Взвод солдат гарнизона в перчатках и масках патрулировал улицу, проверяя нищих и явившихся с петициями посетителей. Зате Ява держала на восточной границе города, сразу за оборонительной стеной, госпиталь, где имперские доктора из министерства грядущего изучали воздействие заморских и местных заболеваний на ордвиннские расы. Некоторые утверждали, что это лучшая экспериментальная клиника в провинции. Обладателей естественного иммунитета предполагалось размножать в крупных масштабах: предпочтение отдавалось мужчинам, поскольку они были способны произвести большое количество потомства за краткий срок. Ходили слухи, что носителей самых страшных хворей сгонят на специальные корабли и увезут к берегам Ориати Мбо, а потом выпустят во вражеские города в случае войны.

В голове Бару зазвучал голос Тайн Ху. Кажется, княгиня сказала, что она, Бару, – часть всего этого…

Уже три года минуло, но Бару до сих пор вздрагивала от давнего воспоминания о той беседе.

Разве она с самого начала не стремилась изменить ход событий? Разве, глядя на алые паруса над ириадской гаванью, она не упрашивала мать Пиньон объяснить, как ей поступить?

А ведь она столько усвоила! Странно, неужели она забыла уроки инкрастической философии и направительной истории? Ведь еще в школе учителя объясняли, что Имперская Республика – лучший путь развития цивилизации. Он продиктован законами разума, признающими различия и особые способности представителей разных полов и рас. Законами, которые могли вычислить негигиеничное поведение в чертогах власти и колыбелях и спальнях далеких земель, прежде чем данные характеристики станут наследственными и испортят кровь. Библиотеки Имперской Республики до краев полны знаний, которых хватит, чтобы сто тысяч звезд таранокийского неба показались детскими каракулями, убогим чудом примитивного мирка. А судьи и ученые-инкрасты систематизировали гораздо больше разновидностей и последствий порока, чем дети Тараноке могли хотя бы представить себе.

Какая же она наивная! Как она могла подумать, что троюродная сестра Лао и отец Сальм важнее, чем судьбы народов?

Конечно, это будет нерационально. Надо идти вперед по узкой безопасной тропке. Она останется имперским счетоводом! Она не собирается рисковать, согласившись на дикую авантюру.

Мысли – горькие, самоедские – постоянно крутились в ее голове.

В конце концов она позвала Мер Ло.

– Ваше превосходительство?

– Если хочешь что-то изменить, но точно не знаешь, что или как, – заговорила она, – как логичнее всего поступить?

– Император Унане – «Диктаты». В отсутствие указания пути – утверждай и расширяй свободу действовать по своему желанию.

– Хорошо, – произнесла Бару, убеждаясь, что в этом они согласны.

«Возьми больше власти, и сможешь изменить мир», – подумала она.

– Конечно, – сказала она вслух. – Мер Ло, мне нужно организовать необычную встречу.

Она выдержит все. Она – Бару Корморан, Бару Рыбачка – завладеет тайной тайн. А сейчас ей предстоит сделать первый шаг на этом пути.

Решено! Она бросит свое место в башне счетовода и рискнет.

Кстати, этот ход Мер Ло подсказал ей еще три года назад, когда они ожидали восстания в любой момент: «Покойная тетка Тайн Ху была замужем за братом Зате Явы, Зате Олаке, Незримым Князем Лахтинским».

Тем самым, кто убил Су Олонори.

– Мне необходимо встретиться с Незримым Князем. С Зате Олаке, – вымолвила Бару. – Где бы он ни был, разыщи его и приведи ко мне.

Мер Ло пристально посмотрел на нее, а затем с поклоном удалился.

– С меня хватит, – заявил Бел Латеман.

Бару подняла руку, отваживая от их столика трактирного слугу.

– Прошу прощения?

Они встретились, дабы показаться на людях вместе, как делали каждый месяц. Места для «свиданий» Бару выбирала так, чтобы создать видимость попыток укрыться от любопытных глаз.

В последнее время среди чиновников правительства провинции и коммерческой фактории вошли в моду обеды в заведениях, где прислуживали чистокровные бельтики, отличавшиеся особой сноровкой. (Бельтики были настоящей редкостью – их приходилось выкрадывать из лесов.)

Вот и сейчас эти слуги, жеманно улыбаясь, предлагали посетителям попробовать яства ресторанчика. Здесь подавали разносолы, к примеру, украшенная гарниром дичь, птица, маринованная в цитрусах и нашпигованная бычьим салом, и рыба – тунец или морской лещ, изжаренные на сосновых углях. Разорение ордвиннской знати научило перворазрядные заведения угождать иноземцам.

Обычно Бару и принципал-фактор, изысканно одетые, отправлялись в один из таких ресторанчиков во второй половине дня. Они поглощали пищу в сдержанном молчании и исчезали вместе в карете – якобы для более тесного общения. Мало-помалу Бару начала наслаждаться сшитыми по фигуре нарядами, небрежно подобранными украшениями и ревнивыми взглядами, которые бросали на нее местные технократы. Костюм и макияж Бела Латемана, законодателя местной моды, были безупречны.