Кристина Амарант - Ты мои крылья [СИ]

— Попробуйте обратиться к силе. Что-нибудь простое.

Она попыталась сотворить иллюзорный шарик. Мелочь, с которой справляются даже дети.

— Не могу, — после получаса бесплодных попыток признала Наама. Опять захотелось расплакаться.

— Странно, — резюмировал оборотень. Канал есть, но он неактивен. Мне надо подумать.

Он сел в кресло, достал постограф, бумаги и углубился в расчеты. Наама вместо того, чтобы вернуться в кровать прильнула к Торвальду. Почти бездумно, как ребенок тянется к родителю, когда плохо и страшно.

Мгновенно вернулись тепло, покой. Забытое ощущение счастья из детства, ожидание праздника. И врата, ведущие на темную половину души, приоткрылись.

— Я ее чувствую, — тихо сказала Наама.

— Что? — Макконелл оторвался от бумаг и вопросительно уставился на демоницу.

— Магия. Сейчас чувствую.

Она подняла перед собой раскрытую ладонь и обратилась к своему дару. Ну же. Давай!

Пальцы откликнулись легким покалыванием, а потом на ладони вспыхнул и погас иллюзорный светлячок. Всего лишь мгновение, краткое мгновение. Но он был!

— Очень интересно, — Макконелл вскочил. — Тор, ну-ка отпусти ее!

Наама вздрогнула.

— Не надо.

— Надо, — возразил оборотень. — Так, еще раз: то же самое заклинание.

Ничего. Пустота. Замерзшая ледяная пустыня без края, тяжелая каменная дверь — стучи, не стучи никто не откроет.

— Кажется, мы кое-что нащупали, — с неуместным воодушевлением воскликнул Макконелл. — Тор, ты видишь.

— Вижу, — он опустил руки Нааме не плечи, обнимая сзади. — Так теперь будет всегда?

— Вряд ли. Скорее, требуется время для восстановления. Пока канал слишком непрочен, нужна подпитка извне.

— Может кто-нибудь объяснит мне, наконец, о чем речь? — одна Богиня ведает каких сил ей стоило произнести это спокойно и ровно.

— Извольте, — охотно откликнулся оборотень.

Объяснял он долго и путанно, с применением специальных терминов, но Наама слушала, не перебивая.

Эмоции — пища для темной половины души любого демона. Источник силы, источник магии. Обычно демоны питались грязью человеческих душ — страхом, гневом, отчаянием, ненавистью. В людях слишком мало света, чтобы насытить демона, зато предостаточно злости и боли.

То ли дело анхелос. Для обычного демона их чувства — редкий и вкусный деликатес. Для искалеченной сущности Наамы забота и тревога Торвальда становились целительным бальзамом. Питали оголодавшую половину души, дарили силы творить магию.

— Это вроде теплого бульона для больного, понимаете?

Удивительно, но она приняла это сразу. Наверное, подсознательно уже подозревала что-то подобное.

— Значит, я уже никогда не смогу без анхелос…

Оборотень замахал руками.

— Сможете. Нo для восстановления требуется время. Вам нужно укрепить канал. Вспомнить, как это было раньше. И, боюсь, без Торвальда или другого анхелос вы не сможете сделать это.

— Как долго?

— Месяц. Может два-три. Может, дольше.

— Полгода, — саркастично спросила Наама. — Или год?

— Может и год. Я не знаю. Никто не делал подобного раньше.

— Слишком много «может быть».

— А вы чего хотели? — с неожиданным возмущением спросил Макконелл. — Это не то же самое, что смазать царапину. Εсли бы вам отрезали, а через тридцать лет пришили ноги, вы бы тоже возмущались, что много времени на восстановление уходит?

Наама отвела взгляд.

— И да — я настоятельно рекомендую постоянный тактильный контакт. Просто присутствия в одной комнате недостаточно.

Демоница поникла. Дни и ночи проводить в обнимку? Да ни один анхелос не согласится на подобное!

— В идеале, конечно, хорошо бы еще и добавить к лечебным процедурам секс, — оборотень цинично ухмыльнулся.

— Что? — она вспыхнула и стиснула кулаки, испытывая неодолимое желание заехать по довольной физиономии. — Да как вы смеете?!

— Α что такого? — он вскинул брови в преувеличенном изумлении. — Насколько я помню, для вашей расы это лучший способ питания истинного облика.

Для остальных — да. У демонов особое отношение к сексу. В чем-то куда более простое, чем у прочих рас. Соитие не близость, лишь средство присвоить чужую силу. Или средство утвердить свою власть, если речь идет о равных.

Но для Наамы долгие тридцать лет секс был источником унижений. Всякий раз, когда Αндрос брал ее, она ощущала себя испачканной, опозоренной и никчемной. Не способной защитить себя, даже не способной сопротивляться похоти.

— Эндрю! — раздался в тишине очень холодный и спокойный голос Торвальда. — Прекрати!

— Да ладно тебе…

Накатило бессилие и усталость. Хватит. Кто сказал, что она обязана стоять здесь и выслушивать все это? Наама вывернулась из объятий (снова кольнуло одиночеством и холодом, но в этот раз она была готова к подобному). Сердито тряхнула головой и вышла, хлопнув на прощание дверью так громко, что содрогнулись стены.

Торвальд поднялся в ее комнату спустя полчаса. Осторожно постучал в дверь.

— Наама!

В груди заныло от тоски. Травмированная, больная часть души умоляла встать, открыть дверь, прильнуть к мужчине. Холодно… так холодно — весь мир ледяная пустыня. Α там, за дверью тепло и покой…

— Наама, откройте пожалуйста. Нам надо поговорить.

Она вздохнула, выбираясь из-под одеяла. Надо. Даже если Торвальд не войдет, она не сможет всю жизнь прятаться от него.

— Входите, не заперто.

Он прошел через комнату и сел в кресло, подчеркнуто держась на расстоянии от нее. Отчего-то стало обидно.

— Макконелл ушел?

— Да, — полковник побарабанил пальцами по подлокотнику. — Я понимаю, как это должно было звучать, но Эндрю не ставил целью оскорбить вас, поверьте.

— Верю, — демоница скривила губы в горькой усмешке. — Правдой нельзя оскорбить. Мне просто трудно было принять ее. Пройти через это и узнать, что все напрасно…

— Почему напрасно?

— Α кто из анхелос согласится месяцами сидеть рядом, держа меня за руку. Вы?!

— Я.

— Что?! — она уставилась на него с недоверчивым изумлением. — Вы в своем уме, Торвальд?

— Более чем.

— У вас работа и…

— Возьму отпуск, — он усмехнулся. — Придется иногда появляться в академии, раз в неделю на пару часов. Но в остальном я в вашем распоряжении.

— И вас отпустят?

— Куда они денутся? Я уже связался с лордом-протектором и получил предварительное согласие. Так что дело зa вами, Наама. Насильно навязывать слишком тесный контакт не стану.

Сумасшедший! Готов отказаться от работы, планов, чтобы сидеть с женщиной, которой он ничего не должен. Которая все эти три недели то шипела на него, то шарахалась, как от огня. Которую сам обвинил в двойных стандартах.

Но Богиня… как приятна эта ненавязчивая забота.