Оксана Демченко - Перевернутая карта палача [СИ]

— Надо убираться, — встряхнувшись, попросил Ул. — Лия, можно тебя временно украсть?

— Лучше насовсем, — без надежды в голосе предложила Лия. Помолчала, тронула за плечо, и Ул открыл глаза. — Орсо ужасен… Силища в нем, да?.. Вот что занятно: меня он заметил, тебя — нет… но это пока не важно. Ул, почему ты не вырос? Так… нечестно. Я не назвала Сэну домашнее имя. Я всё еще не знаю, как поступить!

— Ты была непостижимо умна и три года назад, ты и теперь разберёшься, — Ул сказал и ощутил, как злость вскипела и сгинула, испарилась. — Прости. У меня нет сил на любой ответ. Я заберусь на стену и подам руку, Сэн поддержит. Мы украдём тебя довольно вежливо.

В два движения Ул оказался на гребне стены и осмотрел площадь, ближние улицы, крыши домов. Захотелось спрыгнуть и бежать прочь, без оглядки… От друга, от прошлого, от боли. От выбора.

Ул обернулся, нагнулся и подал руку. Дождался, пока Лия не особенно ловко взбирается по стене, шёпотом ругая бальное платье. Сэн презрительно хмыкнул, отказавшись от помощи, и одолел подъем. Поймал Лию на внешней стороне, поставил на мостовую.

— Пожалуй, я разрешаю вам обоим помнить моё домашнее имя, — виновато глянув на Ула, выговорила Лия. — Ты прав, я всегда была… умна. Если бы я не впустила в душу Сэна, я не хранила бы столь посредственные стихи и тем более не читала их, пообещав себе не делать такого. Стоит извиниться перед цветочным человеком. Боюсь, ты не вырос по моей вине. Я предала тебя в то лето, последовав запрету мамы. Я не посмела тебя искать. Ул, ты действительно особенное, волшебное существо. Мы видимся второй раз, и второй раз сердце болит так, что не вздохнуть. Я обязана тебе жизнью, и я же предала тебя. Как просить прощения, если такое не стоит прощать?

— Ты тоже спасла меня, — обречённо выговорил Ул, привыкая быть недорослем и смотреть на Лию снизу вверх. — В тот день я перестал быть тусклым. Выздоровел.

— Вот бы развернуть время и не ходить на бал, — поникла Лия. — Как безнадежно.

— Еще того хуже, — поморщился Ул. — Вас пометили. Там… тьма в зале. Живая, вроде вьюна. На ней… пыльца? Не знаю. Вы обсыпаны тьмою, так я вижу. Этот, столичный граф, он всюду найдёт вас.

— Как и я его, — признала Лия. — Он золото по кровной ветви, причём сильное. Ул, три года я была в чистом виде белая кровь рода Икава. Но теперь ощущаю в себе золото, вижу метки тьмы, как видит их граф. На нем самом — метка, причем двойная. Почти смешно… может, я одна во всей стране способна в любой миг сказать, где находится посланник канцлера.

— Ты одна? — вяло спросил Сэн, и Ул был благодарен другу за попытку сломать молчание.

— Золота осталось мало, эта кровь слабо наследуется… В Тосэне сегодня нас двое, он и я. Сейчас он видит меня с Сэном и думает, наверное: допустить детский побег или приказать охране загнать нас назад на бал, чтобы знали длину поводка. Отвернулся… внимание угасло. Мы временно свободны. Даже странно, я хуже думала о нем.

— Пошли к нам, в гости, — зажмурившись, предложил Ул. — Сэну так и так не с кем познакомить тебя. Зато у меня есть мама. У нас на двоих есть еще дядюшка Монз. И мята припасена. Не цветёт пока, но я надрал у опушки листьев. Почти свежая.

— Жизнь моя кончена, — горестно вздохнул Сэн.

— Эй, — вдруг припомнив упрямого деда Коно, рассмеялся Ул. — Захочешь умереть в муках, скажи тётке Ане, что её рыба протухла. А до того ты жив. Я даже не злюсь на тебя. Мне больно, но я перешагиваю… Справлюсь, и ты постарайся. Лия, идти далековато.

— У меня удобные туфли. Мята правда свежая? — Лия строго взглянула на Сэна и сделала сложный жест, явно принятый у нобов. Наследник Донго встрепенулся, виновато вздохнул и предложил опереться на руку. — Цветочный человек, почему с тобой я живая? С Донго не могу и слова сказать, тем более один на один! Всё в горле застревает, он ужасно серьёзный. Я почти боюсь его! Даже теперь.

— Потому что я тебе друг, а он…

Ул оборвал фразу, не зная, как её завершить, и пошёл вперёд, показывать дорогу. Ночь вытеснила из города все краски, оставив лишь оттенки серого. Стража, кажется, до последнего человека охраняла покой бального особняка. Близ площади приходилось много раз пережидать обходы, прячась за углом или в тенях. Но, чем дальше оставался праздник, тем тише и темнее делался город. В большинстве домов ставни с вечера закрыли наглухо. Реже редкого сквозь щель пробивалась рыжина свечи или фонаря, взблёскивала зрачком ночного хищника, выдавая то ли хозяйскую бессонницу, то ли крайнюю наглость воров.

Сэн сперва вежливо вел Лию, подав ей правую руку. Но, когда во второй раз в ближних тенях прошуршали шаги невидимок, он отбросил правила нобов, сместился левее и высвободил обе руки, шёпотом попросив Лию держаться за пояс и, если что, отходить к стене.

— Почти пришли, — наконец, сообщил Сэн. — Право же, мне неловко…

— Стойте, — Ул неопределённо махнул левой рукой и взбежал по щербатой кладке на ближнюю крышу. Припал к похрустывающей черепице. — Там кто-то есть.

Ул метнулся к коньку крыши, осмотрелся, сполз до водостока и мягко упал во внутренний дворик. Перемахнул ограду, миновал крохотный цветник, подтянулся на руках… и осторожно выглянул в свой переулок. У двери жилья Монза — тише тихого. Но дальше, в чернильных тенях под стеной, у старого сарая, таится человек. Недавно он кашлянул, намеренно. Тогда и пришлось взбегать на крышу, чтобы осмотреться. Человек желал быть обнаруженным и сам выбрал того, с кем намерен общаться, — понял Ул. Оценил такт и хитрость ночного гостя. Помедлил, пробуя учесть и угрозу. На душе — спокойно.

Ул перемахнул ограду, встал на булыжник мостовой в паре шагов от двери Монза, отряхнул колени и локти. Прямо, с вызовом, глянул в сторону населённой тени.

— Остроглазый до того, что хочется ослепить, — задумчиво сообщил незнакомец, не делая попыток выйти в лунный свет. — Слух хорош… на память тоже не жалуешься?

Ул качнул головой, щурясь от веселой досады. Ловкий незнакомец говорил глухо, его лицо до глаз закрывала плотная ткань, искажающая голос. Тёмная одежда, плащ. Ничего не сказать наверняка, даже рост вне понимания.

— Передай нобу Донго бумаги, пусть внимательно прочтёт, особенно разъяснения. Затем пусть как следует подумает над открытым листом, я приготовил и такой. Если проставит имена и сможет получить подписи, да ещё вчерашним днём, кое-кому испортит настроение. Хотя… для такого дела лист следует очень быстро доставить в столицу.

— Как верить человеку без лица и имени? — спросил Ул, хотя уже верил, без причины. — Ты даёшь и слишком много, и чересчур мало.

— Не в моих правилах одалживать, тем более просить. Но кое-кто заранее выложил «троецарствие» и твердит, что честно кинул кости, и гребёт выигрыш. Я отстаиваю интересы тех, кто предпочёл бы сломать фальшивую игру. Вам это может стоить жизни. Выгнали бы гостя, нобы неспокойные соседи. Неблагодарные. — Человек шевельнулся под плащом, и без того смутный силуэт будто растворился в ночи. — Девушку следует доставить домой без ущерба репутации. Карету подадут через час. Тогда время на раздумья иссякнет.