Дмитрий Напольских - Общее дело

— Конечно, второе! — не колеблясь, ответил тот.

— Значит, с нашим дружком будем разбираться потом, — подвел итог утреннему разговору Альвейн. — Пора собираться в путь. Посмотрим, что за "знаки" укажут нам дорогу.

Они быстро собрались и затушили костер. Эльф снова обвил магическую веревку, на которую был привязан гоблин, вокруг своей руки. Так втроем они и выступили, продолжая вчерашний путь.

Впереди шел обвешанный оружием гном. Славный сын подгорного народа — а дочерей у гномов ныне не было — подозрительно оглядывался по сторонам и с шумом проламывался сквозь кусты, сопровождая каждое движение эмоциональными возгласами, приводившими гоблина в полный восторг.

За Дарагом двигались Альвейн и Ырх. Эти смотрели больше себе под ноги, обходя корни и торчащие коряги, о которые непрерывно запинался бесстрашный, но неуклюжий среди деревьев гном. В густом лесу они разумно предпочитали полагаться на слух. Гоблин навострил чуткие уши, прислушиваясь к окрестным звукам. Несмотря на шумное продирание Дарага через заросли, тренированный слух охотника различал пение птиц в листве деревьев и копошение кротов под землей. Более крупных животных вокруг словно и не было. Вскоре стало понятно, почему…

Через пять минут впереди раздался полный ужаса и муки визг жестоко убиваемого животного. Дараг приготовился к бою, но Альвейн остановил его, заявив, что опасности нет. А еще через десять минут троица наткнулась на труп кролика. Но это были не обглоданные кости, оставшиеся от волчьей трапезы, и не полуразложившееся тело умершего от неведомой болезни животного, которым побрезговали даже падальщики. Нет. Труп ушастого любителя моркови был распят на стволе дуба пятью деревянными колышками, глубоко вбитыми в тело лесного великана. С момента смерти кролика прошло не больше четверти часа…

— Вот ш… — подгорный воин с трудом удержал рвущееся изо рта ругательство.

— Он самый, — подтвердил Альвейн, разглядывая распятого кролика.

— Мать моя гномомать! — воскликнул гоблин.

— И зачем эта бессмысленность? Он ведь не сожрал ни куска мяса! — возмутился гном.

— Это обещанный знак, — сказал эльф, показывая на лапу зверя, направленную на юг. — Нам туда. Что скажешь, Ырх? Верное направление?

— Верно, — прошептал напуганный гоблин. — Верно. Страшно.

— Не важно, — откликнулся Альвейн. — Идем.

Труп несчастного кролика оказался не последним знаком, указующим им путь. Потом они еще натыкались на распятые тушки волка, лисицы, двух ежей, тетерева и фазана — лже-мурх, как выяснилось, отлично лазил по деревьям.

Когда же путешественники обнаружили тело убитой Спигром косули, Дараг жадно сглотнул и предложил устроить привал. Альвейн согласился со спутником — они и так прошли прилично, а продираться сквозь густой подлесок оказалось тяжело даже для эльфа. Он привык к более ухоженным родным лесам. Мнением гоблина, который даже не запыхался, никто, разумеется, не поинтересовался.

Дараг разжег костер, придирчиво изучил тушу косули, вырезал лучшие куски и начал обжаривать их, жадно вдыхая вкусные запахи.

— Эх, сюда бы травок ароматных, — с тоской вздохнул он, пожирая взглядом подрумяненное мясо. — Хорошо хоть соли из лагеря с запасом захватил.

— Ты вообще, как я посмотрю, запасливый, — Альвейн вновь привязал Ырха к дереву и расположился на земле рядом с костром. — Как ты столько оружия и доспехов на себе таскаешь?

— Привык, знаешь ли. Нас же не сразу посылают воевать. Поработаешь лет пятьдесят в угольном забое или в кузнице, так полный доспех легче перышка покажется.

— Это ж по сколько лет этим вашим… которые самые младшие… — эльф на мгновение задумался. — Ротукам, что ли?

— Да, ротукам, — подтвердил гном. — Им лет под семьдесят уже. Мы же медленно взрослеем, борода пристойная отрастает так ближе к сотне. А до этого гном считается практически ребенком.

— Надо же, — удивился Альвейн. — Даже у нас, эльфов, а живем-то мы гораздо дольше, взрослыми лет в сто становятся. А из-за войны пришлось так вообще тридцати-пятидесятилетнюю молодежь вооружать и в бой отправлять. Многие так и не вернулись…

— Ааа… — понимающе протянул гном. — Так вот откуда у вас подмога неожиданно взялась. А мы-то удивлялись. Вроде бы перебили ваших самых опытных воинов, а откуда-то вылезли новые. Молодые, неопытные, но много…

— Да, — признал эльф. — Король Трайнир приказал вооружить детей. Обучить их толком не сумели, так что потери были страшные… — Альвейн неожиданно завелся. — Кровожадный выродок! Предлагали же ему другой вариант… Я сам предлагал!

— Это какой же? — заинтересованно спросил Дараг. — Не знал, что ты с королем на короткой ноге.

— Да был одно время, — проворчал Альвейн, уходя от прямого ответа. — А предлагал я вместо детей на войну эльфиек отправить…

От гномьего хохота задрожали листья деревьев, а привязанный к дубу гоблин испуганно сжался в комочек.

— Ох, уморил! — выдавил из себя, наконец, Дараг. — Женщин — и на войну! Надо же такое удумать!

— Зря смеешься, — недовольно возразил Альвейн. — Во время Великой Северной многие эльфийки показали себя отменными бойцами. Особенно лучницами. У нашего народа издавна женщины сражались наравне с мужчинами. В первую очередь, конечно, как стрелки и маги. С приходом Трайнира к власти все изменилось. Он решил приковать их к домашнему очагу. И преуспел в этом при активной помощи многих других эльфов. Так что моя идея была совершенно оправданной и разумной!

— Но все равно безумной, — гном икнул, пытаясь сдержать очередной приступ смеха. — Ни у одного народа женщины не воюют! Ни у хруртов, ни у криклеров… Эй, гоблин! У вас женщины воюют?!

— Нет! Женщина. Дом. Очаг. Дети. Мать моя гномомать! — отозвался Ырх, жадно принюхиваясь к запаху подгорающего мяса.

Дараг снова захохотал.

— Славный мальчик, — сказал он сквозь выступившие от смеха слезы. — Лучше уж гоблинов на войну отправлять, чем женщин!

— Это я тоже предлагал, — сквозь зубы проговорил эльф, ожидая нового взрыва смеха.

— Что?! — от удивления гном громко икнул. Мясо на костре стало обугливаться по краям.

— Ну да, еще до идеи с эльфийками, после которой Трайнир меня слушать вообще перестал. Предложил нанять хоть гоблинов, хоть хруртов, хоть недобитых орков. Все лучше, чем гнать на убой собственных детей!

— А что Трайнир? — спросил враз посерьезневший гном.

— А что Трайнир? — зло передразнил товарища эльф. — Трайнир уперся, заявил, что сие недостойно благородных лесных воителей. И распорядился начать обучение молодежи. В результате, кто погиб, а кто… а кто — лучше бы погиб!

— Это мы сможем исправить, Альвейн, — уверенным тоном пообещал гном. — Они не должны вернуться.