Дмитрий Напольских - Общее дело

Гном сразу завалился спать, Альвейн забрал у Дарага свой меч и заставил Спигра провести его вокруг лагеря. Лишь сотворив охранное заклинание, эльф позволил себе расслабиться и со стоном опустился на землю. Бледное исхудавшее лицо, грязные спутанные волосы, полубезумный блеск в глазах — теперь он не производил серьезного впечатления и был похож скорее на бродягу, чем на бравого и подтянутого капитана эльфийской армии, пусть и бывшего.

Но прежде чем уснуть, Альвейн сделал еще одну нужную и важную на его взгляд вещь. Светящаяся удавка вновь обвила шею гоблина, радостно распевающего вполголоса очередную песню. Ырх оборвался на полуслове и негодующе посмотрел на эльфа, но тот уже спал, беспокойно подрагивая во сне.

Гоблин обиженно шмыгнул носом, поужинал заботливо припрятанной летучей мышью и свернулся клубочком на траве. Такой мягкой и нежной после жесткого каменного ложа подгорных залов…

Ырх быстро уснул под ласковый шепот звезд и шелест листьев, которыми играл тихий свежий ветерок. И снилось ему соревнование лучших певцов племени, в котором он побеждает. И самая красивая девушка — обворожительно мелкозубая и потрясающе зеленая Олта — признающаяся ему в давней любви…

Утро для них началось с восходом солнца. Именно тогда проснулся Дараг, которого подземное путешествие измотало гораздо меньше остальных. Что, впрочем, и не удивительно. Гном оглядел еще спящих товарищей: довольно улыбающегося гоблина, бледного эльфа с нервно дрожащими ушами и равномерно сопящего шрука, человеческое лицо которого выражало, в лучшем случае, безразличие.

Подгорный воин немного размялся и прошелся по импровизированному лагерю, не пересекая, однако, начерченную эльфом охранную черту. Он не хотел будить уставшего Альвейна. Пусть проспит столько, сколько захочет. Да и круг может оказаться не просто сигнальным…

Гном уселся на землю, прислонившись к стволу крупного дуба, и посмотрел на выход из подземного лабиринта, из которого они вывалились ночью. Это была обычная трещина в скале. Дараг задумался: где же тогда нормальные ворота в подземное царство? Не может же быть, чтобы неведомые строители, прорывшие громадную паутину переходов, не озаботились самыми обычными входами-выходами. Для торговли, например. Или они так и лазили через эти узкие щели с огромными тюками на плечах? Или что у них там вместо плеч… А может, им и вовсе не нужно было выбираться во внешний мир?

Но все эти размышления о намерениях таинственных творцов бесчисленных подземных залов не могли заглушить главного. У Дарага никак не получалось забыть о таинственных гномоэльфах, обитающих ныне в заброшенных переходах. Он никогда не слышал о том, чтобы эльфийка — либо женщина любого другого народа — могла родить ребенка от гнома, хотя это могло бы стать выходом для подгорного племени.

Да, выход получался не очень приятный. Но лучше сохраниться в столь нелепом обличье, чем совсем исчезнуть с лица мира, оставив очередные заброшенные подземелья. Из-за Гнономатки, ставшей слишком привередливой, вымирание народу Дарага грозило веков через пять. Некоторые — из тех, которые появятся на свет последними — могут пережить подгорное племя еще на полтысячелетия, но что это будет за жизнь? Жизнь изгоев, потерявших надежду на возрождение былого величия гномов. Себе такой судьбы Дараг не хотел.

А у потерявших остатки разума гномоэльфов — такая ли уж это великая цена за выживание? — рождались дети. Да, они забыли свои корни, культуру обоих великих народов, их породивших. Но знания и разум — дело наживное. Мертвым гномам ни к чему тысячелетние традиции. Осталось понять, как же объединились два столь разных начала.

Разум Дарага пасовал перед этой загадкой, и гном разбудил Ырха, грубо ткнув его кулаком под ребра. Нет, он не собирался спрашивать подсказки у гоблина. Просто бесстрашный воитель не хотел бодрствовать в одиночку. Мысли, беспрерывно кружившиеся в голове, привыкшей к простым и понятным приказам генералов и жрецов, пугали гнома сильнее, чем сотня разъяренных мурхов. Ему нужна была компания: веселая и громкая. Гоблин на эту роль подходил замечательно.

От их дружного пения — к шрукам покой остроухих неженок! — проснулся сначала Спигр, а потом и Альвейн. Эльф чувствовал себя гораздо лучше. Сон на свежем воздухе пошел ему на пользу. Он даже сам поднялся на ноги и слегка прошелся по небольшой полянке, окруженной густыми зарослями, впрочем, по-прежнему прихрамывая. Затем немножко помахал палашом. Удовлетворившись результатом, Альвейн подошел к поющей парочке.

— Ырх сделать! Свобода! — требовательно заявил гоблин и потряс веревкой.

— Пожалуй, — согласился с Ырхом эльф. — Дараг, будь добр, сделай это быстро.

— Что "это"? — недоуменно посмотрел на товарища гном.

— А может, лучше я? — подошедший шрук кровожадно посмотрел на Ырха. Охотник от ужаса сжался в комок. Крохотный, зеленый и мелко подрагивающий.

— Что "это", Альвейн?!

— Дараг, неужели ты думал, что мы так просто отпустим гоблина? Он слишком много видел и узнал наши планы, — со вздохом разъяснил очевидный факт Альвейн.

— Да кому он об этом расскажет?! — завелся гном, поднимаясь на ноги и потрясая могучими кулаками.

— Не знаю, — равнодушно повел плечами эльф. — Но рисковать мы не можем.

— Ты обещал ему жизнь и свободу!

— Я помню и сдержу свои обещания. Ни я, ни Спигр — ты понял, Спигр? — его не тронут. Я сниму веревку, гоблин получит свободу, и тут в дело вступишь ты. Неужели это так сложно? — Альвейн выжидательно посмотрел на спутника.

Гном замялся. Никаких сложностей в убийстве гоблина он не видел. Можно обойтись даже без секиры. Перерезать горло кинжалом — и все. Или руками голову открутить. Но что-то останавливало Дарага, на совести которого было немало чужих жизней. Он помнил и ту помощь, которую Ырх оказал им в битве с гномоэльфами, и песни, которые распевали вместе…

— Я не смогу…

— Как знаешь, — Альвейн внимательно оглядел спутника. В глазах эльфа промелькнуло что-то похожее на понимание и сочувствие. — Ну, значит, придется самому.

— Ты обещать! — крикнул гоблин, понимая, что сейчас его будут убивать.

— Трайниру вот я в верности клялся, — буркнул эльф. — И что?

Веревка с шеи Ырха исчезла. Зеленокожий охотник обреченно замер на месте. Он не попытался бежать — это было бесполезно. Лже-мурх хищно смотрел на него, нервно облизывая губы. А смерть от меча куда приятнее, чем гибель от когтей подобной твари… Гоблин с вызовом посмотрел в глаза эльфа, ведь он был не только охотником, но и воином своего славного племени. В которое он уже никогда не вернется…

Альвейн отвел взгляд и замахнулся мечом. Солнечные лучи весело заиграли на сверкающей полоске металла. Ырх сделал последний вдох, когда сияющая смерть понеслась к его шее…