Дмитрий Напольских - Общее дело

Наоборот, обитатель Галая, напрягая последние силы, отполз подальше от трупа. И лишь когда расстояние между ними достигло десяти ярдов, позволил себе расслабиться. Ноги подогнулись, и обгоревшее тело рухнуло прямо на россыпь мелких камней.

Гном с трудом поднялся и огляделся. Он сразу увидел гоблина. Охотник, ловко метнувший в человека камень, не торопился к ним приближаться. Основания для этого у него были серьезные. Лишь вмешательство вражеского отряда позволило Ырху сохранить жизнь.

Дараг подошел к телу человека, кинжалом отрезал его маленькие — по сравнению с длинными эльфийскими и мясистыми гномьими — уши и зашагал в сторону гоблина. Охотник напрягся, но не двинулся с места.

— Трофеи. Ты их заслужил, — сказал гном, протягивая Ырху кусочки человеческой плоти.

— Спасибо! — поблагодарил гоблин, принимая заслуженный дар. — Отдать вождь. Невеста! Мать моя гномомать!

С этими словами Ырх быстро скрылся в расщелине.

Расплатившись с долгами, Дараг обернулся. Шрук по-прежнему валялся на земле, но теперь уже в человеческом облике. Никакой опасности для гоблина он не представлял.

Окинув быстрым взглядом поле боя, гном сразу же заметил выходящего из кустов эльфа. Альвейн шел, опираясь на толстую палку и кривя губы от боли. В правой руке он держал окровавленный меч. Поняв, что и тут все кончено, он опустился на крупный булыжник и посмотрел на гнома. Дараг побежал к товарищу.

— Нелепо получилось совершенно, — рассказывал эльф, пока гном массировал ему ногу. — Нет, бой-то, конечно, прошел без особых сложностей. В кустах я обнаружил человек шесть стрелков. Завидев меня, они попытались убежать, но не тут-то было. Нагнал, прирезал, а потом нога провалилась в кротовую нору, — Альвейн поморщился то ли неприятного воспоминания, то ли от неловкого движения Дарага.

— Ты так шустро побежал в заросли! Я решил, что нога у тебя в порядке.

— Я тоже так решил, — согласился эльф. — Как выяснилось — зря. На мое счастье, живых врагов к этому времени не осталось. Иначе…

Он замолчал, разглядывая побоище.

— Вы тут тоже неплохо повеселились, как я вижу. Что со Спигром? Я почувствовал отзвуки какой-то странной магии.

— Вожак нападавших что-то наколдовал, — подтвердил гном. — Да так, что мы едва не погибли. Если бы не гоблин…

— Я видел, как он уходил, — задумчиво проговорил Альвейн. — Так или иначе, но я сдержал свое слово.

— Ырх спас нас всех! — гном резко сжал ногу эльфа, тот вскрикнул от боли. — Извини.

— Хватит уже, спасибо, мне гораздо лучше, — Альвейн осторожно высвободил ногу из могучих рук гнома. — Помоги дойти до Спигра. Надо посмотреть, что с ним.

Неохотно Дараг помог товарищу доковылять до все еще лежавшего неподвижно шрука. Подгорный воин бесцеремонно перевернул ногой обожженного лже-мурха. Теперь тот смотрел прямо в небо, в человеческих глазах все еще были видны следы страшной боли и невероятного потрясения.

— Как ты, морда галайская?

— Кто же знал, что все так обернется… — прошептал Спигр, словно продолжая с кем-то разговаривать. Его взгляд приобрел осмысленное выражение. — А, это вы. Тоже досталось, эльф?

— Опять нога, — коротко ответил тот. — Как это произошло?

— Спроси гнома, я плохо помню, что тут было, — легкая грустная улыбка смотрелась на лице шрука совершенно неестественно.

Она напугала отважного подгорного воина гораздо сильнее обычных хищных ухмылок. Что же так потрясло заносчивого шрука? Неужели только унизительное поражение и близкая смерть, избежать которой удалось лишь только при помощи какого-то гоблина? Гном хмыкнул. Ничего себе "только". Как бы он сам чувствовал себя на месте Спигра? Проверять очень не хотелось.

— Хоть ты мне расскажешь, что случилось? — нетерпеливый голос эльфа вывел Дарага из задумчивости.

— А?

— А! А! А! — зло передразнил товарища Альвейн. — Хромой эльф, поджаренный… эээ… Спигр и двинутый на всю голову гном! Надо было оставить гоблина. Он бы наверняка смотрелся на нашем фоне самым нормальным!

— На твоем-то точно! — огрызнулся Дараг. — Ну ладно, успокойся, Альвейн. А то передеремся еще.

— Нельзя, дело превыше всего, — меланхолично подтвердил снизу шрук.

Страшные ожоги на его теле постепенно затягивались. Только теперь гном сообразил, что тот лежал голышом. Ничего, одежды вокруг было достаточно. Можно хоть десять шруков нарядить.

— Так что ты спрашивал?

— Что! Тут! Произошло! — эльф с трудом сдерживал накатившую ярость. Получалось плохо.

— А, ты про это, — вздохнул гном. — Ну, так вот, слушай…

Он коротко пересказал товарищу о перипетиях боя с отрядом латников, подробно остановившись на схватке с вражеским магом.

— Железо у них по гномьим меркам отвратительное, — добавил он под конец. — Да и умения немного. Сложностей с ними почти не было. И не будет!

— Будут! — мрачно пообещал Альвейн. — Ты не забыл, что нам с вот этими неумехами с паршивым железом еще Гильвейру останавливать? А у нее — сплошь ветераны, закаленные в сотнях боев.

— Ну, не сплошь, — неуверенно произнес Дараг. — Молодежи-то много. Одних ротуков в отряде Трунга не меньше тысячи. Да и остальные не такие опытные, как я. И тем более, как ты, — гном испытующе посмотрел на эльфа.

— Таких, как я, почти и не оста… Хитрый какой, — Альвейн недовольно посмотрел на низкорослого спутника. — Да большинство ваших ротуков провоевало больше, чем эти прожили. Как ты думаешь, сколько им лет?

Дараг оглядел разбросанные по округе тела. Задумался. На лицах большинства воинов была густая щетина, которую они уже никогда сбреют. Задумался. Сделал поправку на то, что люди живут гораздо меньше эльфов и гномов. Задумался…

— Лет пятьдесят-шестьдесят? — предположил он после долгих размышлений.

Хрипло захохотал шрук. Улыбнулся даже хмурый эльф.

— Если бы ты так же попадал во врагов, то не пережил бы своего первого боя.

— Хватит смеяться! Так сколько же им лет?!

— Около тридцати, — подал голос Спигр. — Я имел дело с людьми. Раньше.

— Примерно так, — подтвердил Альвейн. — Может, и меньше некоторым. А предводителю под сорок.

— Так они же дети! Даже вожак! — гном оглядел серьезные лица эльфа и лже-мурха. Значит, не шутят…

— Этот ребенок чуть не убил вас обоих. Если бы не гоблин, то убил бы. А потом прикончил бы и меня. Наверняка это жрецы. Они нелюдь — да, так они нас всех называют — очень не любят.

— Нелюдь, — проговорил гном новое для себя слово. — Нелюдь, нелюдь, нелюдь, — от слова пахло презрением и смертью. — Никогда бы не подумал, что быть не хруртом — унизительно!

— И опасно, — добавил Альвейн.

— Откуда у них такие сильные маги? Мир-то закрыт, и магия умирает! Ты же так говорил, а, Спигр?