Makenlo - Маг, Поедающий Книги. Главы 101-203 [некоммерческий перевод с корейского]

– Ха… – сладко выдохнула правительница морей.

Пребывая в самой непосредственной близости к Аквило, Теодор покраснел, но морской дракон была так взволнована, что даже не осознавала этого. Это доходило до такой степени, что на её бледноватом лице появился самый настоящий румянец, что обычно не было присуще хладнокровным расам.

А затем, когда Теодор окончательно позабыл как дышать…

– Эй.

Терпение Вероники наконец достигло своих пределов, и она схватила Аквило за плечо.

– Хватит приставать к малышу, рыба.

Из-под её руки раздался какой-то неприятный звук. Одной только хватки Вероники было достаточно, чтобы сломать большой камень. Даже Аквило не смогла бы соревноваться с ней в силе.

Теодор уже было подумал, что всё кончено и сейчас начнется драка… Но Аквило просто опустила руку и холодно сказала:

– И вправду дикарка. Может, в тебе течет кровь не дракона, а огра?

– Что-о-о!?

– Вот, теперь я чувствую настоящее облегчение. Ты никогда не сможешь меня обойти.

Услышав эти не вполне понятные слова, Вероника нахмурилась. Она не знала почему, но в этой ссоре Аквило явно оказалась на шаг впереди.

С тех пор ни одна из них не произнесла ни слова.

На лице Аквило пребывала странная ухмылка, а Вероника выглядела крайне обеспокоенной.

"Лучше бы они продолжали переругиваться…" – вздохнул Теодор, чувствуя на своих плечах тяжесть этой тишины.

Одна была драконом, представителем сильнейшей расы материального мира, в то время как другая была выдающейся волшебницей, которая охотилась на драконов…

Так или иначе, эта неестественная тишина продолжалась, пока они вновь не встретились с Пустынио.

* * *

– Давно не виделись, старик, – сказала Аквило, войдя в контрольную комнату.

Подобное обращение явно было некорректно применять по отношению к такому древнему дракону, как Пустынио, который прожил почти миллион лет. Однако Пустынио вовсе не рассердился и слегка подрагивающим голосом ответил:

– Этот голос… Ты ли это, Аквило?

– Конечно, я. Я знала, что рано или поздно это произойдет, но не ожидала, что ответственной за это буду именно я.

– Ха-ха, я тоже. Никогда бы не подумал, что эта девчонка-сорванец будет последней, кого я увижу. Ты не навещала меня больше тысячи лет, а потому я подумал, что ты уже забыла об этом старике.

– Навещать того, кто живет в пустыне? Даже здесь, на окраине, трудно дышать. Если бы ты не умирал, я бы не пришла к тебе, – слегка нахально ответила Аквило.

– Д-да. Спасибо…

Словно дедушка, слушающий свою милую внучку, Пустынио не стал опровергать слова Аквило. Величие дракона, для которого мастер меча был не значимее муравья, и вправду выходило за все границы.

В чем же заключалась причина такого отношения? Пустынио испытывал какую-то слабость по отношению к Аквило, или так было из-за того, что они принадлежали к одной и той же расе? Так или иначе, беседа двух драконов ничем не отличалась от разговора между обычными отцом и дочерью.

– Но разве у тебя ещё не осталось несколько сотен лет? Я чувствую, что в твоих старых костях ещё течет жизненная сила, – спросила Аквило.

– Хм-м, думаю, осталось около трехсот лет. Но трудно предположить, что подобная возможность снова придёт. Кроме того, когда наступит уготованный мне час, тебе будет слишком тяжело присутствовать рядом.

– Это имеет смысл, но…

Для людей смерть была абсолютным страхом и несла в себе полное забвение. Однако драконы воспринимали её как вполне естественное окончание. Рожденные от природы, они в неё же и возвращались.

Их мощные зубы и острые когти, непробиваемая шкура и чешуя… Все благословения, полученные ими при рождении, должны были возвратиться обратно материальному миру. Песчаные драконы превращались в песчинки, морские драконы становились водой, а красные драконы обращались в лаву. Они с самого начала были частью этого мира и просто возрождались в несколько иной форме.

И множества тысячелетий, которые прожил Пустынио, хватило, чтобы он понял это. Аквило же была ещё слишком молода, а потому не до конца осознала суть своего существования.

– Тут не о чем сожалеть. Я доволен своей жизнью.

Он прожил долгую жизнь. Он наблюдал, сражался, вступал в переговоры и убивал множество людей, эльфов, дварфов и драконов. Он бы соврал, если бы сказал, что это решение далось ему легко, но…он всё-таки его принял. Сейчас было самое подходящее время для того, чтобы уважить волю их лидера.

– Да кто будет сожалеть, старик… – покачав головой, тихо пробормотала Аквило.

– Хе-хе, например, ты. Тебе не удастся прикрыться ложным предлогом перед этим стариком.

– … Раздражает.

Пусть на Аквило и была надета маска хитрого дракона, но сейчас она казалась больше похожей на стеснительную девушку.

Рассмеявшись, Пустынио посмотрел на нее. А затем он перевел взгляд на человека, которого выбрал этот переменчивый ребенок. На человека, который сегодня принес ему немного радости.

– Молодой маг, мне впору называть тебя своим благодетелем. Как твоё имя?

– Теодор Миллер, – ответил Тео, порядком удивленный столь внезапному вопросу.

– Да, Теодор Миллер. Ты – благодетель, благодаря которому я встречу удовлетворительный конец. Как я уже говорил, я хотел бы отблагодарить тебя и предоставить соответствующую награду, – сообщил Пустынио, – Однако у меня нет ничего, кроме этого тела. С тех пор, как тысячу лет назад моя сила вышла из-под контроля, все сокровища, которые я собрал, превратились в песок. Если ты ожидал сокровищ или золота, я должен извиниться, поскольку не смогу удовлетворить эти ожидания.

Теодор и так уже об этом догадался. Сокровища, накопленные драконом ещё во времена Эпохи Мифов, уже давно превратились в песчинки под воздействием силы эрозии. В дополнение к этому, Глаттони упоминала, что песчаные драконы не особо заинтересованы в богатствах. В этом плане они были полной противоположностью морским драконам, которым нравилось складировать золото целыми горами.

Тем не менее, гордый дракон не стал бы лгать о предоставлении награды. В конце концов, Пустынио не говорил, что отплатит Теодору именно золотом.

А затем Пустынио окликнул Парагранума.

– Управляющий руинами, ты слышишь меня?

– … Да, слышу.

– Быстро открой ненадолго вход.

Парагранум на мгновение порядком забеспокоился. Однако его потенциальным противником был дракон, который при желании и так мог разрушить внешние стены, а потому вскоре он отпер вход. Хоть из контрольной комнаты его и нельзя было рассмотреть, Пустынио четко всё видел.

Затем, после короткой паузы, песчаный дракон снова заговорил.

– … Теперь оно внутри. Вы можете снова закрыть дверь и взять его.