Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— Мы не можем их вот так бросить на дороге. Они были преступниками при жизни, но это не значит, что они не достойны быть погребёнными по всем правилам Церкви Двуединого.

Сержант молча кивнул, подобрав тяжёлый двуручник, начал размечать усыпальницу на четверых. Монах не сразу, но согласился с его доводами, что безымянных можно похоронить и в общей могиле. Пока Ладвиг отваливал в сторону пласт дёрна, чиновник снова куда-то исчез и появился уже с парой заступов в руках. На невысказанный вопрос спутников он ответил, что обнаружил их в кустарнике. Видимо, бандитам было не впервой промышлять разбоем, и они схожим образом решали проблему с трупами. Сержант немного не рассчитал с размером ямы, и закованного в латы верзилу пришлось класть по диагонали. Глядя на это, брат Йохан поморщился, но говорить ничего не стал. Эгон побросал в могилу бандитские ножи и едва не кинул туда же сломанную полупику. Хорошо, хоть, вовремя заметивший сержант отобрал обломки у чиновника.

— Зачем она вам?, — удивился Эгон.

— Если я не привезу назад этих обломков, из моего жалования вычтут, как за утерю боевого оружия. — сказал Ладвиг, тщательно стирая пучком травы кровь с наконечника. — Интендант у нас — просто зверь, когда дело касается утраты казённого имущества. На третий день, как я поступил в городскую стражу, во время строевого смотра на моём мундире не досчитались пуговицы. Я был уверен, что её не было там изначально, но платить за порчу амуниции всё равно пришлось.

— Понятно. Мне приходилось слышать несколько подобных историй.

На двуручном мече отыскалось имя его владельца: Парзифаль. Скорее всего, останки этого человека давно уже покоились в семейном склепе или на воинском кладбище. Но монах, недолго думая, стал использовать имя в поминальной молитве. Погребение завершили тем, что обложили земляной холм дёрном и вонзили в изголовье двуручник. Сержант про себя отметил, что безымянных бродяг тем самым посмертно произвели в рыцари.

— Вряд ли они сделали бы для нас то же самое, — сказал Эгон, оглядев получившуюся могилу. — Как-то слишком красиво получилось. Будет ехать набожный человек, да и остановится помолиться за усопших, как будто они приличными людьми были при жизни.

— Несотворённый Отец рассудит деяния их, — произнёс монах. — И сам решит, праведную они вели жизнь или нет. А молиться за усопших грешников, и прощать им содеянное — святой долг каждого из Верных завету Двуединого.

Брат Йохан взял в руки чётки и пока не прочитал положенных в таком случае молитв, с места не сдвинулся.

Оставшаяся часть пути прошла без приключений. Ладвиг пытался торопить спутников, надеясь наверстать упущенное время. Очень скоро сержант понял, что легче заставить бежать быстрее статую, чем мула. Привыкшее к размеренному неспешному передвижению животное никак не могло понять, чего от него хотят, и продолжало идти вперёд шагом.

"Нечего и думать, чтобы вернуться сегодня назад, — думал Ладвиг, поглядывая на солнце, уже прошедшее половину своего пути по небосводу. — А я так хотел вечером поупражняться с рапирой. Не судьба…".

Вид на разрушенный замок открылся внезапно. Деревья перестали тесниться возле дороги, уступив место зарослям высокой травы, обожающей расти во влажных низинах. После того, как путники переехали мостик над протокой со стоячей водой, стало видно стену и основание одной из башен. Наезженного пути к замку сержант не заметил, поэтому просто повернул коня в ту сторону и стал пробираться через тростник, выбирая менее глубокие места. Замок располагался посреди старого, заросшего болота, не слишком топкого, но изрядно затруднявшего передвижение лошадей. Всадникам пришлось изрядно петлять, прежде чем отыскалось некое подобие тропы, по которой передвигаться стало легче.

— Вы когда-нибудь бывали здесь, Эгон?, — спросил Ладвиг, которому надоело молчание спутников.

— Всего один раз. Я редко выезжаю из Энгельбрука.

— А что вообще известно про это место?

— Не много. Есть несколько слухов и легенд, которыми у нас любят угощать приезжих.

— Мне за пару длинных сезонов так и не удалось услышать ничего интересного. Может быть, вы расскажете?

— Хорошо, — улыбнулся чиновник. — Это поможет скоротать дорогу. Говорят, что замок принадлежал какому-то графу, жившему ещё до междоусобных войн. Имени его не знаю, но слышал, что он был с причудами, а некоторые и вовсе называли его безумцем. Его заветной мечтой было построить ни на что не похожую крепость посреди озера.

— Вот это болото когда-то являлось озером?, — удивился Ладвиг.

— Да. Причём, искусственно созданным. Граф лично выбрал место, на котором решил начать строительство, а вокруг повелел вырыть котлован под озеро. Чтобы заполнить его водой, пришлось соединять котлован с рекой специальными каналами. Через один такой мы недавно проезжали. Когда-то замок имел собственное имя, но в наши дни его все называют Озёрным замком.

— Я слышал другое название — Замок-на-Острове.

— Не знаю, — покачал головой Эгон. — Возможно, оно распространено за пределами Энгельбрука.

— Именно так.

— Вряд ли вы сможете поручиться за подлинность этого названия.

— Конечно же, нет. Продолжайте, Эгон, вы интересно рассказываете.

— Денег у чудаковатого вельможи хватало, и желание своё он осуществил без особого труда. Никто уже не помнит, как выглядел этот замок, но все без исключения современники им восхищались. Граф купался в лучах славы, принимая у себя гостей, жаждавших своими глазами увидеть чудесное творение человеческих рук. Во времена Войны Сеньоров замок несколько раз переходил из рук в руки. Очередной владелец дивился причудливой архитектуре и принимался всё перестраивать, начиная с того, что сносил не понравившиеся сооружения. Но возвести ничего не успевал, так как замок уже осаждал тот, кто вознамеривался стать его следующим хозяином. Оборонять творение безумного графа не представлялось возможным, и осада никогда не длилась долго. Захвативший замок сеньор понимал, что нужно срочно укреплять оборонительные сооружения. Каменоломни в смутные времена пришли в запустение, а строительный материал где-то брать было нужно…

— И он разбирал по камешку всё что мог, — усмехнулся сержант.

— Совершенно верно. Всё это привело к более серьёзным разрушениям, чем те, которые образовались вследствие военных действий. В итоге от былого великолепия остались только несколько частично разобранных башен. В них каждый идеально подогнанный камень украшен резьбой и представляет собой отдельное произведение искусства. Этот замок хоть и моложе Ангельского Моста, но был создан людьми, понимавшими толк в строительстве и украшении зданий. Эти способы давно утеряны. Те остатки внешней стены, которые можно видеть сейчас — результат усилий разных сеньоров по превращению Озёрного замка в полноценную цитадель. И результат, признаться, весьма не впечатляющий. Крепостную стену возводили второпях, из того что имелось в наличии, строителей набирали из случайных и к тому же низко квалифицированных людей. Никто не укреплял берег, не было никакого предварительного плана строительства. Та часть стены, которая не развалилась сама собой, попросту сползла в озеро.