Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— Где твоя подружка, а Фитц?, — шутливо спросил Ладвиг у жеребца, ласково похлопав его по шее, предложил: — Пойдём, поищем Габи!

Фитц перестал щипать траву, тряхнул головой, сделал несколько шагов вперёд и уверенно повернул налево.

— Молодец, мальчик!, — обрадовался сержант. — Ищи Габи.

Вскоре обнаружился проход в виде широкой низкой арки, заставившей всадника пригнуться к шее коня. Протяжённость арки свидетельствовала о том, что толщина стены была просто запредельной. Пока Ладвиг гадал о назначении постройки, Фитц вывез его на освещённое солнцем пространство. Увидев, где оказался, сержант сразу вспомнил рассказ Эгона об истории Озёрного замка. Сразу стало ясно, что внутренняя стена — это огромная замкнутая в кольцо тюрьма с располагавшимися в два этажа камерами. Никогда к жизни он не видел такого количества дверей одновременно. Все они были массивными, окованными металлическими полосами и казались очень прочными. По утверждению чиновника, тюрьма давно уже не действовала, но в этом мрачном месте словно бы застыла тоска и безысходность узников. Ладвиг почти явственно услышал их голоса и ощутил желание вырваться на волю.

"Всё-таки мятежники достигли своей цели — обрели свободу. Каменные пасти камер опустели и теперь сторожат только то, что осталось после узников. Неужели камни впитали в себя мысли и чувства этих людей?".

Фитцу тоже не понравилось здесь. Жеребец дёрнулся всем телом, всхрапнул, несколько раз нервно переступил ногами. Сержант стал успокаивать коня и только сейчас заметил в центре внутреннего двора тюрьмы группу людей, встречавших прибывших из города следователей. Ни мула, ни кобылы Эгона рядом с ними не было. Напротив брата Йохана стояли четверо незнакомых людей. Выделить среди них главного труда не составило. Высокий седеющий мужчина, хоть и был одет, как простой егерь, но осанка и манера держаться выделяли его среди прочих. Намётанный глаз Ладвига также отметил висевший на поясе незнакомца длинный меч превосходной работы. Двое других егерей ничем особенным не выделялись, а вот стоявший чуть в стороне от них человек сразу же привлёк к себе внимание.

"Дикарь!" — догадался сержант, до сегодняшнего дня никогда не видевший детей леса.

Удивительно, но рисунок Фрок оказался очень точен в деталях. Настолько точен, что Ладвиг посмотрел на дикаря с явным подозрением. Спешившись, сержант двинулся в сторону людей, ведя коня в поводу и мысленно составляя список вопросов, которые намеревался задать егермайстеру Манфреду.

— …об этом я хотел рассказать вам в первую очередь. — услышал сержант слова монаха, обращённые к главе егерской службы его светлости герцога Кэссиана.

— Не беспокойтесь, святой отец, — ответил Манфред. — Сатанинским отродьем сейчас займутся мои люди. Адольф! Выполняй!

Один из егерей кивнул и заторопился к выходу. Пробегая мимо Ладвига, он остановился и, нахмурившись, прошептал:

— Ты совсем из ума выжил? За каким дьяволом притащил сюда лошадь? Она сейчас взбесится и кого-нибудь обязательно покалечит! Уводи быстрее, пока мастер не видит.

Сержант посмотрел на совершенно спокойного Фитца и не увидел повода для беспокойства:

— Он слегка нервничал, но теперь всё в порядке.

Егерь хотел что-то сказать, но моментально отскочил, как только недовольный присутствием постороннего жеребец заржал и мотнул в его сторону головой.

— Кто вас пустил сюда с лошадью?, — раздался недовольный голос егермайстера. — Здесь разрешено находиться только пешим. Адольф, разберись с этим!

— Мой Фитц никому не причинит вреда! — поспешил сообщить сержант. — Это умный и послушный конь.

— У нас свои правила, молодой человек. — не терпящим возражения тоном произнёс Манфред. — Не нужно создавать здесь проблемы.

— Позвольте представить вам дознавателя Ладвига, — вмешался монах. — Он немного отстал от нашей группы и нашёл дорогу сюда сам. Похоже, что никто из ваших людей не сообщил ему, куда идти.

— Именно. Как только я попал внутрь замка, меня ослепило солнце. Поэтому и отстал.

— Засмотрелись на узорную резьбу?, — губы Манфреда растянулись в улыбку. — Там есть несколько пикантных сюжетов, оставшихся со старых времён.

— Нет. Я вообще ничего не успел заметить. Возникли непонятные ощущения. Как будто на меня глядит множество людей… Странное чувство. Такого никогда раньше не было.

Егермайстер перестал улыбаться, несколько раз перевёл взгляд с сержанта на его лошадь и обратно.

— И как при этом вёл себя ваш конь?

— В тот миг был спокоен. А как только мы въехали на территорию тюрьмы, стал немного нервничать, но я смог с ним поладить.

Манфред повернулся к дикарю и произнёс фразу на незнакомом языке. До этого момента лесной человек стоял неподвижно, будто статуя, но услышав слова егермайстера, скосил глаза на Ладвига и принялся его разглядывать. В какой-то момент показалось, что дикарь даже принюхивается, так сильно раздувались ноздри его выдающихся размеров носа.

— Позвольте полюбопытствовать, — обратился к Манфреду брат Йохан. — Что вы сейчас сказали?

— Я обратил внимание своего помощника, что ваш дознаватель умеет обращаться с животными не хуже детей леса.

— Так он тоже ваш помощник?, — удивился монах. — А я думал, что раз вы его не представили, это просто слуга.

— Каждый раз, когда я его представляю гостям, приходится долго разъяснять ситуацию с именем. — усмехнулся егермайстер. — Раз уж вы затронули эту тему… Прозвище, данное племенем Куницы сложно перевести на наш язык. На том наречии, которым пользуются бродячие торговцы и простонародье есть созвучное словосочетание. Оно означает "Копающая Собака".

— Изысканно. — с немалой долей сарказма в голосе произнёс чиновник. — Не хотел бы я, чтобы меня так звали.

— Тише, Эгон!, — одёрнул монах. — Что он о вас подумает?

— Мой помощник не говорит на нашем языке. — пояснил Манфред. — Он может изъясняться на упомянутом мною наречии, но не слишком любит этого делать. Я уважаю его чувства и разговариваю с ним на языке племени Куницы.

— Тогда вас не затруднит перевести мой вопрос?, — спросил Ладвиг.

— Я предлагаю вам сначала отдохнуть, отобедать вместе со мной, а потом уже перейти к ответам на вопросы. — произнёс Манфред, и по его тону сразу стало понятно, что вежливое предложение мало чем отличалось от приказа. — У нас не принято беседовать с гостями стоя посреди бывшей тюрьмы. Вы же не возражаете, отец Йохан?

— Спасибо за приглашение, поблагодарил монах. — дорога была несколько утомительной.

Обед подали в большой походной палатке, установленной за пределами тюремного кольца. Палатка была разделена на две половины, в одной из них, служившей для отдыха егерей, стояли несколько наспех сколоченных топчанов. В другой стоял старый, но неплохо сохранившийся стол с красивыми гнутыми ножками. Стульями служили несколько разного размера чурбаков, отпиленных от одного толстого ствола дерева.