Джон Толкин - Две крепости

Ночью они вышли на следующий этап своего путешествия. Через некоторое время Сэм обернулся и посмотрел на путь, который они прошли. Вход в ущелье чернел на тусклом фоне скалы.

— Здорово все-таки, что у нас нашлась веревка эльфов, — сказал он. — Мы немного собьем с толку этого воришку. Пускай испытает своими противными плоскими лапами эти уступы!

Хоббиты направились в сторону от утеса прямо через нагромождение валунов и обломков скал, влажных и скользких от сильного дождя. Шли под гору и вскоре оказались перед разверзшейся расщелиной. Она была не очень широка, но все же перепрыгнуть через нее в тусклом свете было трудно. Глубоко внизу журчала вода. Расщелина уходила в сторону обрыва и преграждала хоббитам путь по крайней мере до рассвета.

— Я думаю, лучше попробовать пройти на юг вдоль линии утесов, — сказал Сэм. — Может, найдем какое-нибудь убежище или даже пещеру.

— Давай, — согласился Фродо, — я устал и не могу больше брести по камням ночью, хотя мне и ненавистна эта задержка. Вот лежала бы перед нами ровная дорога — я шел бы по ней, пока ноги несут.

У подножия Эмин-Муила идти было не легче. Никакого убежища так найти и не удалось: лишь голые скалы теснились к обрыву, который в этом месте был гораздо выше и круче. В конце концов, совершенно измученные, хоббиты повалились на землю в тени огромного камня, лежащего недалеко от основания большого утеса. Некоторое время угрюмо сидели рядом, пытаясь бороться со сном. Яркая луна призрачным светом озаряла скалы и крутой обрыв, превращая тьму в холодное сумеречное сияние, расчерченное длинными тенями.

— Ладно! — сказал Фродо, вставая и плотно запахивая плащ. — Поспи немного, Сэм. Возьми мое одеяло. А я похожу здесь.

Вдруг он насторожился и, наклонившись, схватил Сэма за руку.

— Что это? — прошептал он. — Смотри на утес!

Сэм взглянул и резко выдохнул сквозь зубы:

— Тсс! Это он! Голлум! Мразь и гадость! Подумать только, я хотел сбить его со следа нашим спуском. Взгляните на него! Отвратительный ползущий по стене паук.

Вниз по поверхности обрыва, особенно крутой и гладкой в бледном лунном свете, скользила распластавшаяся маленькая черная фигура. Может быть, ее мягкие прилипающие конечности находили щели и опору там, где даже хоббит ничего не увидел бы и не нащупал. Но она двигалась по стене почти так же ровно, как большое насекомое, и спускалась головой вниз, как бы вынюхивая след. Время от времени фигура медленно поднимала голову, поворачивая ее на длинной тощей шее, и хоббиты видели блеск двух маленьких, бледно светившихся глаз. На мгновение эти глаза обращались к луне и тут же снова закрывались.

— Как думаете, он может нас увидеть? — спросил Сэм.

— Не знаю, — спокойно ответил Фродо, — но скорее всего нет. Трудно разглядеть наши эльфийские плащи: я не вижу тебя в тени уже за несколько шагов. И я слышал, что Голлум не выносит света солнца и луны.

— Тогда зачем он спускается сейчас?

— Тихо, Сэм! — отозвался Фродо. — Возможно, он чует нас. И мне кажется, слух у него не менее острый, чем у эльфов. Вероятно, он что-то услышал, — может, наши голоса. Мы недавно здесь кричали, да и минуту назад говорили слишком громко.

— Ох, устал я от него, — заявил Сэм. — Уж слишком часто он стал появляться. Пора познакомиться с ним поближе.

Надвинув серый капюшон на лицо, Сэм стал тихонько подбираться к утесу.

— Осторожно! — прошептал Фродо, идя за ним. — Не вспугни его! Он гораздо опаснее, чем кажется.

Черная ползущая фигура проделала уже три четверти пути вниз, и не больше пятидесяти футов отделяли ее от подножия. Спрятавшись в тени большого камня, хоббиты следили за ней. Голлума, казалось, что-то встревожило. Хоббиты слышали его фырканье и свист дыхания, резкий, как проклятие. Он поднял голову. Опять двинулся дальше.

Теперь им слышен был его хриплый свистящий голос:

— Ах, с-с-с! Остерегис-сь, моя прелесть! Тише едеш-шь, дальше будеш-шь! Ни к чему рисковать своей шеей, моя прелесть. Нет, прелес-сть, — голлум! — Он снова поднял голову, взглянул на луну и зажмурился. — Мерзкий, мерзкий дрожащ-щий свет... С-с-с... Он выс-следит нас, моя прелесть... Он ж-жет наши глазки.

Теперь Голлум опустился еще ниже, и свист его стал резче и яснее.

— Где ж ты, где ж ты, моя прелесть, моя бесценнос-с-сть? Она наша, мы хотим ее. Воришки, воришки, распос-следние грязные воришки. Где ж они с моей бесценностью? У-у, проклятущ-щие! У-у, ненавистные!

— Похоже, он не знает, где мы, — прошептал Сэм. — А что такое бесценность? Неужели он имеет в виду...

— Тсс! — выдохнул Фродо. — Он теперь слишком близко и может услышать шепот.

Действительно, Голлум вдруг остановился, и его большая голова на тощей шее поворачивалась вправо и влево, как будто он прислушивался. Его бледные глаза были полузакрыты. Сэм еле сдерживался: пальцы его судорожно сжались, а глаза, полные гнева и отвращения, следили за жалким созданием, которое продолжало двигаться, по-прежнему шепча и свистя.

Наконец Голлум оказался не более чем в дюжине футов от земли, как раз над головами у хоббитов. Здесь скала была настолько крутой, что даже он не сумел найти опору. Он попытался развернуться ногами вниз и, вдруг соскользнув, упал с коротким резким криком. Падая, он подобрал под себя руки и ноги, опять в точности похожий на паука, но на такого, чья нить порвалась.

Сэм, стремительно выскочив из убежища, в два прыжка достиг основания утеса. И прежде, чем Голлум опомнился, Сэм уже оказался на нем. Но он тут же убедился, что с Голлумом, даже захваченным врасплох, не так-то легко справиться. Не успел Сэм за них ухватиться, длинные руки и ноги обхватили его мягким, но невероятно сильным объятием, холодные и влажные на ощупь пальцы подбирались к его горлу. Острые зубы вцепились ему в плечо. Все, что Сэм ухитрился сделать, — это ударить противника в лицо своей круглой твердой головой. Голлум зашипел, сплюнул, но не ослабил хватки.

Дела Сэма были бы плохи, вступи он в схватку один. Но подбежал Фродо, на ходу вытягивая из ножен Жало. Левой рукой он отвел назад голову Голлума за тонкие прямые волосы, вытянув его длинную шею и заставляя взглянуть бледными злобными глазами в небо.

— Голлум! — сказал он. — Это Жало. Ты его однажды уже видел. Отпусти — или узнаешь его укус. Я перережу тебе горло.

Голлум разжал руки и ноги и свалился безвольно, как тряпка. Сэм поднялся, ощупывая плечо. Глаза его гневно горели, но он не мог ударить в отместку: его жалкий враг лежал у камней и хныкал.

— Не бейте нас! Не позволяй им бить нас, моя прелесть. Они не повредят нам, хорошие маленькие хоббитсы! Мы не делали им ничего плохого, а они прыгнули на нас, как кошка на бедную мышку, да, моя прелесть. А мы так одиноки, Голлум. Мы будем хорошо вести себя с ними, очень хорошо, если они хорошо обойдутся с нами, да уж, да уж-ж-ж!