Игра отражений (СИ)

— Тебе не кажется…

— Дядя совсем плох… — одновременно начали Доминико и Кристина.

— Да, нужно что-то делать, но не знаю, что, — пробормотала Кристина.

— Его нужно увезти в Сагранзу, Кристо. У нас лучшие на востоке врачи, да и климат для его костей гораздо более подходящий.

— Хорошо, мы увезем его с собой. Если он дотянет… Я вижу, музыканты приготовились, ко мне идет Георг.

Доминико с поклоном передал ее руку королю и поспешил пригласить свою партнершу.

— Дражайший родич, хотите ли вы еще завести наследника? — тихо пропела Кристина, отворачиваясь ото всех.

Георг на это только приподнял брови, коротким кивком предлагая продолжать.

— Отдайте мне корону Островов, этим вы сломаете старое проклятье, которое не дает вам завести детей.

— Корону? Или трон? — уточнил король, как и все в его роду очень быстро схватывающий различия в семантике.

— Корону. Ту чудесную вещицу из золота, с мехом.

— У вас безупречный вкус, дорогая, — на губах Георга мелькнула тень улыбки, хотя в глазах и не отразилась вовсе. — Но передача одной из королевских регалий? К тому же проклятье — это бабкины сказки.

— А что, если после того, как вы передадите мне корону, Мария понесет дитя?

— Вы всерьез верите в это, леди Даркмайр? — он на минуту замолчал, обдумывая. — Хорошо. Если королева понесет, когда корона будет передана вам в дар, вы будете вольны требовать от меня исполнения одного вашего желания. В разумных пределах, конечно же.

— О, я знаю, что попросить, — улыбнулась Кристина. — Вы даруете баронский титул одной хорошей девушке. Земли прилагать необязательно.

— Хм? — это было явно требование продолжать.

— На ней женится мой брат, она прекрасна, мила и скромна. Но не обладает титулом.

— Я знал, что Маргарет поступает слишком опрометчиво, — пробурчал Георг, — с этим непременным желанием женить моего будущего адмирала. Кому он мешал холостым?

— Не знаю, но вы выполните мое желание?

— Как только Мария понесет. Мое слово, леди Даркмайр, этого довольно?

— Да, ваше величество. А когда вы отдадите мне корону?

— Кристина, вы сейчас ведете себя, как ребенок, которому пообещали дорогую игрушку, — теперь улыбка добралась и до холодных глаз короля. — Дождитесь окончания бала.

Кристина присела в реверансе еще и потому, что закончилась музыка, вернулась к колонне, ожидать мужа и его впечатления от танца с Жозефин. Через минуту, отведя партнершу на выбранное ей место в темном углу, к ней вернулся Нико.

— Милое, застенчивое дитя. Очень вежливое, прелестное создание, но совершенно одинокое. Где ее родители, хотя бы? Кстати, ты знаешь, что от яркого света у нее болят глаза? — Доминико казался чем-то взбудораженным.

— Ее родители живут затворниками в своем поместье, никого не впуская, кроме Жозефин. Отнеси ей что-то, вино или фрукты.

— Кристо, кто ее отец? — сагранзец остановился, стараясь дышать размеренно и глубоко. — В ней течет чужая кровь, сейчас я это четко почувствовал. Сирена или нейрисс.

— Не знаю, я видела его лишь мельком, бледный, тощий, кивнул мне в окно и пропал.

— Я… Кристо, я непременно отнесу ей угощение, но сейчас мы можем побыть вдвоем?

— Конечно, мы можем удалиться в задние комнаты и посидеть, обнявшись. Я оставлю палантин, шокирую двор совершенно.

— Спасибо, мое солнце, — благодарно улыбнулся маркиз.

Кристина взяла его за руку, переплетая пальцы, повела за собой. И все же, что так выбило из колеи ее мужа, что он не удержал эмоций? Только ли нелюдская кровь странной девушки?

— Нико, что такое? — сразу же спросила она.

Доминико почти упал на изящную кушетку в свободной комнате для отдыха, потянул ее к себе, обнимая.

— Есть легенда, очень древняя, я сам ее услышал от одной старухи, когда путешествовал по Сагранзе. Не о людях, а о мале. И их исконных врагах, с которыми малефис сражались, когда люди еще жили в пещерах и одевались в шкуры. Этих врагов называли нейрисс, ночные тени или же… «зимняя песнь».

— Ты думаешь, что вы с Жозефин враги лишь в силу крови?

— Нет-нет, послушай, — Доминико прервался, чтобы украсть у нее поцелуй, после чего продолжил: — Легенда гласит, что однажды наступит мир между этими народами, но он станет возможен лишь благодаря вмешательству нечистокровных потомков короля нейрисс и королевы малефис. Я не знаю, кем был или была нейрисс, чья кровь течет в жилах Жозефин. И я совсем не уверен, что Конна-Дикарка была королевских кровей. Но я чувствую, что обязан помочь этой девочке. Будто… будто нить обета между мной и нею.

— Хорошо, Нико. Но в чем именно ты должен помочь ей?

— Вот здесь самая трудность: я понятия не имею, чем я могу ей помочь! Условием мира, согласно легенде, было что-то серьезное, вроде спасения жизни, но ведь ей совсем ничего не угрожает. Я… я растерян и ничего не понимаю.

— Мы разберемся, — успокоила его Кристина. — Время еще есть. А мне отдадут корону…

— О, чудесно! Значит, нужно срочно требовать от дяди его драгоценную побрякушку, — Доминико рассмеялся. Его глаза в полумраке комнаты сияли совершенно нечеловеческим светом, но, в то же время, он казался усталым. То ли танец с Жозефин его так вымотал, то ли холод бального зала выпил тепло.

Кристина поцеловала его, потом укутала в свой палантин:

— Вот так и сиди. А тебе идет мех…

— Иди ко мне, под этим мехом поместимся оба, а то ты замерзнешь. Кристо, мое солнечное лето, — Доминико снова прижал ее к себе, обнимая и целуя, сдержанно, но чувствовалось, что эта сдержанность стоит ему трудов.

— Ничего, потерпи, милый. Вернемся домой — и я сразу тебя согрею всеми способами. Может быть, выпьем подогретого вина? И ты поймешь, почему я так расточаю похвалы искусству Валенсо. Или пригласим Жозефин на музыкальный вечер. Или посмотрим, как дамы меняются украшениями. Тут такой рынок ювелирных украшений, ты просто диву дался, если б знал — покупают камни, перекупают камни, продают честь и совесть.

— Но зачем? Украшения — это достояние рода. Как можно продать, например, ожерелье моей бабушки? Оно старомодное, такие уже никто не носит, оно досталось ей в приданое от ее матери, а той — от ее матери, так что в самом деле уже совсем не модно. Но это память. Это история. Как это — продать ее? — изумился сагранзец, аж разрумянился от эмоций.

— Фамильные и не продают. Продают подарки.

— Тебя просили продать эти, — догадался Нико.

— Да. Отказала в довольно резкой форме.

— Кристо, — он улыбнулся тепло и нежно, — я заказывал эти украшения для тебя, только для тебя. Сам рисовал эскиз, сам подбирал камни в сокровищнице семьи. Ух, ты бы знала, с каким скрипом отец позволил мне туда войти!

Кристина поцеловала его:

— Я никогда не продам подарки моего любимого мужа.