Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – охотник на демона

— Вы примите под своды этой крыши еще посетителей, — утвердительно приказал Ласко, — иначе клянусь честью, я половину из вас просто вышвырну.

Тут подал голос миролюбивый Грег Хэнкинс, который отвел наверх свою жену и детей и вернулся караулить входную дверь, чтобы сюда не проникли стражники графа:

— Простите нас, мы напуганы, мы рады принять всех жителей. Заходите, мисс Мария, миссис Батлер, прошу прощения, эти бедолаги совершенно забылись от страха.

Джордж и Батлер завершали шествие, но за ним вслед влетел Эндрю, который спас от рук восставшего трупа юную Энн Весли. Девушка беспомощно повисла на нем. Ласко проследил, чтобы все родные и знакомые его патрона и сам патрон были надлежаще спрятаны от опасности, на случай, если маг обратит на них свой взор, только тогда бросился помогать Уэнсли.

Пастор отступал, часто лавируя между покорно стоящими мертвецами, которые не могли не исполнять его приказаний. Обозленный Персиваль перерубал еще нескольких неудачников, попавшихся ему на пути, его глаза метали молнии, а сам он буквально рычал от злости. Этот щенок все еще не сдавался. Но тут удача отвернулась от молодого человека, он неудачно оступился через чей-то череп и полетел наземь, вот тут уже губы графа расползлись в довольной улыбке.

Он занес острое оружие, разорвав стальным лезвием воздух, и… промахнулся. Ему помешал Ласко, который, увидев печальное положение Фрая, бросился ему на помощь. Маг невольно поморщился, вдруг осознав, что не может управлять ситуацией — мертвецы не полностью ему покоряются, смертные разбежались, виконт спасся от плахи. Старший караульный запустил в мага еще один булыжник, не давая ему подступиться к намеченной жертве, сам же держал наготове кортик, который намеревался запустить в самое ближайшее время.

— И этим ты думаешь меня спугнуть, — шипел Персиваль в сторону Ласко.

— Вообще-то нет, но не дать тебе свершить злодеяние в моих силах, — он кивнул Фраю, который успел схватиться за меч и снова принял боевую стойку.

Теперь магу сложнее стало нападать, потому что приходилось обороняться от надоедливого караульного, вездесущего стражника, которого не пугали разные чертовщины, он был обучен управляться с ними. Уэнсли уверенно взялся за рукоять меча двумя руками и первым пошел в наступление, Ласко тоже хотел вступиться в бой, но услышал истошный женский крик о помощи и пошел выручать обладательницу «этого голоска». Фрай остался наедине с магом, прекрасно понимая, что проигрывает ему в силе удара, но в определенный момент подлетел и нанес удар. Тяжело легло острие меча, прошлось вдоль станины и отразилось, маг выдержал нападение, да еще силой оттолкнул противника, Уэнсли свалился наземь, тяжело дыша, теперь он прекрасно понимал, что его силы оставили окончательно, а не убиваемый маг еще не показал полную свою мощь.

Он поднял головы на противника, наверное, прощаясь с жизнью, его руки слабо повиновались, не желая больше подчиняться владельцу. Персиваль тоже выдохся, хоть это и не было заметно внешне, но его злость подстегивала действовать и обороняться. Никакой переродившийся воин не шел в подметки тренированному годами мастерству, потому что мало в этом мире беспечно надеяться на магию, нужно уметь и силу применить.

— Персиваль! — закричала Фрейлин, незаметно приблизившаяся к сражающимся. — Ты достаточно натворил бед, но когда дерзнул напасть на моих друзей, ты перешел черту моего личного врага.

— Агнесса, солнышко, что ты делаешь? — в ужасе молвил маг, когда девица достала небольшую прозрачную колбу с синеватой жидкостью, которая опасливо бурлила внутри.

— Защищаю возлюбленного, — она бросила в него склянку.

А что было еще делать раненной сове, которая не могла взлететь, и даже в облике человека не смогла бы оказать помощь друзьям. Увидев, что многострадальную семью виконта и бедняжку Марию предусмотрительный Ласко увел из-под удара, а Фрай продолжает пытаться победить искусного Персиваля, Фрейлин снова превратилась в человека, левая рука ее не слушалась и ныла при каждом движении, но она увидела плащ графа, неосмотрительно брошенный на сером камне. Не понаслышке Фрейлин знала, что маг всегда имел средство способное усмирить не подчиняющихся мертвецов, в случае, если что-то пойдет не так. Она однажды видела, как не покорившийся лесной оборотень буквально в минуту истлел от необычайной жидкости, которую граф в него запустил. Бедолага вопил некоторое время, но потом стих и обрушился замертво, постепенно превращаясь в кровавую жижу, это очень едкий яд, разлагающий любую плоть и граф всегда имел при себе одну склянку, бережно хранившуюся в надежной сумке, где бы она сохраняла целостность.

Девушка тяжело принялась шарить руками в поисках нужного предмета, вокруг нее сновали мертвецы, которые из-за противоречия приказаний и не нападали, и не отступали, а просто беспомощно шатались со стороны в сторону, периодически пугая живых людей, к которым приближались на достаточно близкое расстояние. Наконец она вытащила нужную вещь, бережно упакованную, и тут заметила, что бедный Фрай упал окончательно и не подымается, набравшись решимости, она резко выдернула склянку, чуть не повредив ее, но тут же оказалась подле мага.

Она видела его испуганный взгляд и милостивый тон — страх его не имел предела. Персиваль прекрасно знал, что будет, как только жидкость попадет на него и пытался договориться. Тщетно. Не нужно было нападать на ее друзей, на ее возлюбленного.

Склянка полетела точно в цель, неспокойную ночь разорвал поистине ужасающий вопль, который привлек всех участников. Мертвецы безучастно наблюдали, как их патрон корчиться от боли, но ничего не предпринимали, потому что подчинялись только приказам и никакой человеческой жалости уже не испытывали, а люди лишь опасливо наблюдали и никто не подумал прийти на помощь. Фрай прикрыл уши, чтобы не оглохнуть и взглянул на обреченного мага, тот всего на мгновенье бросил на него взгляд, полный боли, и упал от шока, его тело потихоньку растворялось от едкой жидкости. Пастор брезгливо отполз назад и оказался в объятиях Фрейлин, которая пришла ему на выручку. Ее рука болела, но она даже не подумала от него отстраниться, потому что сердце пело, теперь она полностью свободна.

Стоит рассказать, кого же спасал мистер Ласко, так не вовремя отвлекшийся от обороны пастора. Когда он услышал женский вопль, бросился к его истоку и заметил, как мертвец вцепился в волосы бедной девушки, которая не смогла вовремя скрыться. Труп агрессивно рычал, уже впившись в руку несчастной жертвы, девица выглядела практически потерявшей сознание. Эшли схватился за кортик и револьвер, потому что не кстати обронил арбалет на две коротких стрелы. Пуля стразу же пришлась в руку мертвеца, а следующим движением он вонзил кортик в шею мертвому упырю. Между ними завязалась драка, поскольку восставшее из могилы существо, так легко сдаваться не хотело, поскольку почувствовало вкус крови, а это просто наполняло их мертвое сознание неподконтрольной яростью. Острые зубы, почти вплотную приблизились к лицу мужественного караульного, но Ласко сдаваться не хотел становиться очередной жертвой укушенной этим телом из костей и ссохшейся плоти, поэтому он титаническими усилиями обхватил чудище за лобную часть головы и начал оттаскивать от себя. Поначалу, мертвец рычал, не имея возможности вращать головой, но после послышался треск в костях и голова последнего стала неестественно вывернутой назад. Он не мог таким образом достать до живого человека, его движения становились хаотичными, а Эшли получил некоторое преимущество. Он пнул ногой недовольного мертвеца, который видел теперь только назад, тот отпрянул и повалился наземь, но не разбился вдребезги, лишь голова невольно отлетела от тела. Человеческий череп недовольно застучал челюстью неподалеку от руки испуганной девушки, та снова закричала уже от ужаса, буквально завизжала, это придало ей сил, чтобы подняться. Тело же продолжало двигаться и вообще, все оторванные руки, ноги, перерезанные пополам мертвецы, начали хаотичное движение. Теперь им никто не указывал, а они вели себя будто брошенные дети в которых влили силы и оставили без присмотра. Вот только это очень не понравилось живым людям, которые практически все куда-то попрятались. И в это же мгновенье они все услышали истошный, агонический крик мага, в которого полетела та злосчастная бутылочка. Эшли с омерзением наблюдал, как часть лица его, шея и грудь стали превращаться в жижу, которая стекала с него. Персиваль задыхался, клокотал, уже не мог издавать такие ужасные звуки, но продолжал плавиться. Эта гремучая смесь была придумана в его лабораториях, он испытывал на простых смертных, на восставших их гроба мертвецах и на магических существах, а теперь подлежит эксперименту сам.