Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – охотник на демона

— Милый мой родственник, я не злюсь на вас, потому что, мы похожи. Вы делали ошибки, я совершил их не меньше. Но разрешите мне исполнить свое предназначение, так случилось, что мы связаны с демоном, и только я могу сразить это вековое чудовище, загнав его назад в ад. Одно время боялся вашего вмешательства, что вы с Фрейлин начнете мне препятствовать, ибо ритуал может пойти непредсказуемо. А теперь прошу, помоги, и не дай Фрейлин помешать мне.

— Я читал о том ритуале, кто его проводит, должен погибнуть.

— Да. Но это не остановит меня, в особенности сейчас, потому что я не прощу себе, если эта тварь выживет. Он должен вернуться на прежнее место.

— Я обессилен и не скоро восстановлю свои способности. А ведь этого могло и не случиться, не подставься я врагу, видимо переоценил свои способности, за что теперь и расплачиваюсь. А нашего с тобой общего друга постараюсь удержать, хотел тебе сказать, знаешь, я заметил кое-что в ее взгляде, и это похоже на любовь.

— Я знаю, дядя. Она призналась мне. Я тоже испытываю к ней чувства, хотя до последнего отрицал это, но наше счастье не должно стать камнем преткновения в свершении высшей миссии моей жизни, пусть будет так…

— Ты плохо знаешь Фрейлин, она за тобой в огонь бросится, если потребуется. Столь пылкая особа не может просто сидеть и смотреть. А еще на ней висит это груз непрощенности за учиненное злодеяние. Так что, боюсь, она может посчитать себя вправе разделить с тобой горькую участь.

— Я не хочу этого, она не виновата в том, что некогда произошло. Это было нелепое стечение обстоятельств, не более.

Эдвард грустно улыбнулся и откинулся на подушки:

— Я рад, что мы с тобой поговорили в открытую. Мне лестно осознавать нашу схожесть, будто ты мой сын, а Марию я бы с гордостью называл дочерью. Таких племянников как у меня, нет больше ни у кого. И я готов поменяться с тобой ролями и сам упасть в то проклятое подземелье, ни о чем не сожалея.

— Нет, дядя, это не твое ярмо, позвольте мне самому тащить тот крест предназначения. Я переродился, только чтобы исправить ошибку прошлого. Ведь я присутствовал при ритуале, был стражником графа…

Эдвард отвернулся, некоторое время раздумывая над словами племянника, его глаза наполнились слезами, и это удивило Фрая.

— Рейчел была прекрасной матерью, но совершенно не имела никаких способностей к магии, твой отец — сам понимаешь. Только мне было даровано стать величайшим колдуном, и я многим поплатился, а у тебя и вовсе выбора нет, это несправедливо…

— Я иной жизни не хочу, даже так. У меня появилась возможность спасти многих, даровать людям долгожданный покой, надеюсь в ином, возвышенном мире, где есть чистый разум — мне придет прощение.

Эдвард протянул племяннику руку и заговорил в непривычном ему тоне:

— Я хочу только одного — поменяться с тобой местами, ты всем нужен, Фрай. У тебя такие друзья, которых мне не дарила судьба — они верные, они любят тебя.

Племянник посмотрел на больного родственника, под глазами которого сейчас залегли черные тени, но он ничего не говорил. Рука дяди так и осталась не пожатой. В холле его встретил виконт и рядом стоящий слуга, готовый сегодня же доставить господ обратно. Его хозяин уже мирно почивал под действием снотворного и мазей, а дворецкий любезно согласился сопроводить спасителей в свой мир.

Когда они вышли на улицу, здесь стоял какой-то праздник. Все жители гуляли по улице, пели песни и танцевали под звуки веселой флейты. На необычных господ никто не обращал внимания ровно до того момента, пока перед ними не возник тот лекарь, что осматривал сегодня мистера Сэйгура. До того он выступал на площади и его слушали сотни подземных обитателей, а теперь важно шествовал по улице, где стоял дом Ричарда:

— Вот они! — воскликнул эскулап, не цедя, как он это любил делать, свои слова.

На необычных обитателей верхнего мира сразу уставились сотни, а то и тысячи пар огромных глаз, а где-то позади, стояла мохнатая гусеница, облаченная в нарядное покрывало и на ней важно восседала необычная всадница, та самая, которую видел Фрай у замковой ограды.

— Неужели, неужели, неужели… — послышался множественный шепот из разных уголком, а господ просто окружили, от чего и Фрай, и виконт почувствовали себя дурно.

— Чего они от нас хотят? — спросился Уэнсли слугу, но тот пожал плечами.

— Уважаемые господа, мы, конечно, понимаем, что исконно от вас отличаемся, но мы очень спешим и обещаемся про вас не рассказывать, — взял слово Фортрайд, но на него посмотрели с некоторой заинтересованностью, продолжая слушать их оратора.

— Вы победили аспигунда — это величайшее зло порой настигало нас и уничтожало…

Теперь наши герои непонятливо взглянули на странного лекаря, который был немного не в себе, судя по его возбужденным речам.

— Вы и вправду убили аспигунда? — неуверенно спросился кто-то в толпе.

— Его отнесло течением, так что я не могу утверждать, что он точно мертв.

Но радостный шепот уже пронесся в толпе, каждый слышавший доносил это соседу и так по цепочке, пока весть не дошла до красивой дамы, которая смиренно сидела и не двигалась, рассматривая Фрая. Ее цепкий взгляд молодой пастор тут же ощутил на себе. Кто была эта незнакомка? Видимо, очень знатная дама, раз прогуливалась королевскими садами. Ей немедленно доложили, от чего ее глаза как-то необычно засветились, и она что-то передала слуге. Тот тут же помчался через толпу, пока не оказался у ног наших друзей.

— Смею ли я смиренно просить вас подойти к королеве Филадельфии, которая хотела бы лично поприветствовать героев нашего города.

— Ох, какие почести, — хмыкнул виконт, но двинулся вслед за Фраем, который из интереса приблизился к красивой и необычной незнакомке.

Ее волосы нежного розово-жемчужного отлива, заплетенные в тугую косу, короной увенчивали голову. Маленькая диадема из россыпи светящихся камней, красиво дополняла величественную головку. Дева так и сидела на мохнатой гусенице, облаченная в потрясающее легкое платье из шелка и кружев. Она благосклонно склонила свою голову, в знак одобрения, и молвила:

— Вы явились защитниками нашего города, и теперь мы вправе возблагодарить вас за верную службу.

— Мы ничего такого не сделали, — взял слово Фрай. — Наши заслуги ничтожны, ибо они связаны скорее с собственным спасением, и вы нам ничего не обязаны.

— Очень жаль, что герои так скромно оценивают свои подвиги, — с некоторой печалью заметила молодая королева подземного мира. — Но если вы однажды осознаете всю важность своих деяний и явитесь за платой, посильной нашему миру, я с радостью возблагодарю вас.

Наступило неловкое молчание, потому как после таких величественных речей венценосной особы ни скромный пастор, ни его вельможный друг, не могли и слова произнести. Они только и знали, что найти в себе силы и откланяться. А потом вернуться к слуге, которого уже успели окружить охотники за подробностями состязания, но тот разводил руками, он слышал не более всех остальных, как аспигунда унесло течением реки.