Андрей Кречетов - Воля твоя (СИ)

— Мне самой вам нечего рассказать. — Немного растеряно произнесла Элизара Финкаскор, и даже самый проницательный слушатель не заметил бы в ее словах неестественности. — Однако знаю, что вам интересно было бы услышать, а главное, на что бы оказались пролиты, и желательно красочно, слова правды. К сожалению, я этого не могу вам предоставить. — Она замолчала, медленно оглядев залу, остановившись на чем-то на мгновение дольше. — К сожалению я — не красноречива, однако знаю, и даже больше того — вижу того, кто смог бы это исправить. Поистине, его велеречивые речи утащат вас, господа и дамы, в самую бездну интереса. Взгляните туда, — Искра указала направление только что взятым с подноса фужером с шампанским, где стоял одинокий, с щедро пробивающейся от возраста сединой на висках и затылке, зрелый мужчина. — Альфтанд Капелле. Этот человек — непосредственный участник тех событий. Думаю, нет — уверена, что от этого рассказа он ни за что не откажется. Особенно если его попрошу об этом я.

В этот момент, словно по старому уговору, мужчина вдруг обернулся в их сторону, встретившись взглядом с Искрой. Она приподняла бокал, кивнув ему и улыбнувшись уголком губ. Альфтанд Капелле, повторивший ее жест, понял намек почти мгновенно.

— Он вас ждет, господа. Надеюсь, эта история не покажется вам слишком уж вычурной.

— Элизара, как можно! — Рассмеялся Кампф.

— О-о, поверьте, из уст Альфтанда она прозвучит именно таковой. Ну же, не заставляйте его ждать, я ведь вижу, как вас снедает интерес, а его нетерпение!

Искра подозревала, что за разговором их четверки кто-то определенно следил и слушал каждое слово, впитывая губкой для себя или очередных ушей, но не ожидала, что людей окажется столь большое количество. Вслед за Артье Кампфом, Леисан Абрау и Гайне Херстом к источнику захватывающего дух рассказа устремилась целая прорва народа. Причем некоторые из этих случайных слушателей, а вернее почти что треть, потянулись из дальних концов длинной, ярко освещенной залы. Что говорить, да и сам хозяин замка сделал несколько осторожных шагов в ту сторону, наущая окруживших его гостей на скорую занимательную историю.

— Отара Отары погонщиком погоняемая. — Едва-едва скривилась Искра, постаравшись придать своему лицу выражение близкое к плохо сдерживаемой улыбке. Так и не притронувшись к содержимому удерживаемого ею бокала, она оставила его от себя подальше.

— Сегодня ночью. Будь готов.

Фирри не без причины скривился. Он нервничал, впрочем, как и всегда, когда ему доводилось говорить с этим человеком.

— И почему заговорщики всегда предпочитают действовать по темени? Разве днем чем-то хуже? Если бы меня спросили…

— Следи за словами! Тебя не спрашивали! — Прошипел на него Левис Рига. — Все уже решено за тебя и вместо тебя. И, скажем так, для тебя. К тому же днем — хуже, минусов хоть отбавляй! Слишком неудобно и опасно действовать в светлое время суток. Не тогда, когда говоришь о всякого рода диверсиях. Подумать только! Не будь ты столь диким и невежественным здесь, в этой теме, я бы попытался тебе объяснить. Однако не вижу смысла распаляться и тратить на болвана свое драгоценное время, которое ты у меня, стоит отметить, уже порядком порастрепал!

— Ладно тебе, не кипятись, Рига! Это я так, беседу поподдержать…

Рига, сам жутко нервный и дергающийся, чего раньше за ним не замечалось, лишь прошипел проклятия, хотя не прочь был бы их озвучить в полный голос. Всем стоящим перед ним людям разом.

— Чего это он, а? — Проговорил кто-то из парней, глядя на спешно удаляющегося заговорщика и разбегающихся перед ним парней. От греха подальше.

— Боится он, вот чего! А вы… В ночь так в ночь, нам ведь не привыкать, а? Давайте-ка парни, закончим с приготовлениями. Негоже, чтоб потом нас во всем обвинили. Дело-то серьезное.

— Как знати, одини-то обвинять, а другие-то похвалють. Сморя каку сторону, значиться.

— Оставь эти мысли. — Скривился Фирри, мельком оглянувшись. — Мы выбрали свою сторону, и, думается мне, единозначно. А уж в такой-то момент менять ее было бы глупо и невежественно. Причем, глупо — в большей степени. А, парни?

— Дык я ж такжу уразумию. Это я так, для прохормы, значиться.

— Болтун ты, Дубохват. — Беззлобно проговорил Фирри, а остальные заулыбались, поглядывая на глупо ухмыляющегося бородача. — И балаболка. Ну ладно, начнем! Выгружайте все. Тюки с соломой, нет, не туда, ближе к зданию, ближе, к самому фасаду, чтобы не бросалось в глаза столь сильно! Сейчас Остроглазова телега подойдет с бочками. С ними, с бочками, пока ничего не делайте, в сторонку отставьте, куда-нибудь под навес. А Горма, если таковой все же объявится, снять с козел и усадить под наблюдение. Тоже под навес, на бочки.

— Связать?

— Не, связывать не нужно. Карлик, чай, не дурак, быстро смекнет, когда все увидит. А там и решим, к какой он стороне…

— До како он стороны охочь, значиться.

— Да. И обойдитесь пока без кровопролития, не накликайте чего… раньше времени. Слышите, парни? Откажется — пригрозите и ладно будет. Пускай шурует. Но без крови!

— А не выдаст?

— Этот — нет. Но нам позарез нужна его помощь и участие. А особенно его… как он их называет?

— Хитили.

— Да, фитили. Рига настойчиво просил их использовать, а когда он просит, сами понимаете, он требует. Да и с фитилями риска-то меньше. А без фитилей, Дубохват, придется уж тобой пожертвовать. Что поделать, это диверсия!

— Чегой-то? — Разинул тот рот, как вдруг с величайшей досадой на лице махнул рукой. — А-а, сам ты балаболка, Фирри! И болтун!

На этот раз одними лишь улыбками дело не обошлось. А бородач, расстроенный до глубины души, насупленно сплюнул.

— Чуть што, сраз Дубохват.

Появившийся в самом деле спустя какое-то время Горм смекнул обо всем на удивление споро. Его даже не пришлось снимать с козел — карлику хватило лишь короткого взгляда на хаотичное на первый взгляд мельтешение людей. Узнав, что от него требуется, он кликнул двух парней из шайки Фирри, чтоб подсобили, и с ними отъехал в одному ему известном направлении.

Обернулся он лишь спустя несколько часов, вконец замучив сидящих на его повозке людей своей непрекращающейся болтовней, но его самого это как будто даже и не заботило. Едва они доехали, парней словно ветром сдуло. Карлик же, не обратив на их дезертирство ни малейшего внимания, скинул жесткую неприметную мешковину с телеги, сунув проходящему мимо случайному человеку, которому выпало сомнительное счастье оказаться в эпицентре ростовщического внимания, ящик с инструментами и бухту какой-то странной веревки. И сверху еще одну бухту, потяжелее. Недолго думая, невольный участник спектакля скинул все это обратно на голову торговца, придавив тем самым его к земле.