Андрей Кречетов - Воля твоя (СИ)

— Что здесь происходит?

Отдышавшись от пронзительных воплей вслед свалившему подальше пройдохе, и по уши запутавшись в размотавшихся мотках, карлик соизволил обратить внимание на появившегося невесть откуда Фирри. Тем не менее, ему хватило наглости и задиристости, чтобы даже из такого положения вызывающе запрокинуть голову и, изогнув одну бровь, поинтересоваться:

— Сколько отмерять? Фитиль, — пояснил он, — ты чего от меня требовал? Сколько, спрашиваю, отмерять его? Учти, я взял с запасом.

— Ну-у, — замялся тот, запустив пятерню в свою русую шевелюру. — Давай во-он до того угла. Чтоб наверняка, не рисковать — не хочется парней своих подставлять зазря.

— Я тебя про время, а не про расстояние спрашиваю, дубина!

Фирри недовольно засопел. Насупился, как недавно Дубохват.

— Четверть часа! — Выдал он. — Ну что, слабо отсчитать?

Вместо слов Горм отмотал от бухтообразного мотка своей неведомой нити на две ладони, велев одному из задержавшихся рядом из праздного любопытства взять инструменты и обрезать. В присутствии начальства в лице Фирри тот не посмел бежать.

— Это — на пятнадцать минут. Сколько всего нужно? Таких — на пятнадцать? — С явным укором и ударением на последнее слово произнес карлик.

Откуда-то из района Чаек донесся яркий звон раскричавшейся часовенки. Звук, стелясь низко, по самой мостовой, и отражаясь от застекленных окон и фасадов домов, легко проник на эти глухие и опасные случайным горожанам задворки.

— Гадко звучит, — хрипло откликнулся кто-то из разом побросавшего свои дела народа. — Кабы не к беде.

— Вырвать бы тебе язык, да скормить свиньям.

— Ему же самому и скормить.

— Пустомеля хренов… Накаркает еще. Как пить дать, накаркает.

— Кто это сказал?

— Байдан, не иначе. От этого всегда жди скверного словца.

— В яму его!

Фирри видел, что ситуация среди его парней накаляется. Видел также и то, что требовалось действовать, причем действовать незамедлительно, иначе суеверная людская похоть, подогреваемая совместными усилиями, обязательно выльется в закономерный итог — а именно со всеобщим обозлением и причинением ненужного членовредительства. И ладно бы все это происходило среди простого оголтелого люда, но нет, среди его собственных, ужаленных нервозностью, парней.

Самый верный выход — наказать виновника, но так, чтобы несчастливцу никто из прежних недоброжелателей не позавидовал. Да, это самый простой и самый верный выход, однако требующий решительных действий.

— Байдан! — Гаркнул Фирри во весь голос и, несмотря на то, что при рождении ни басовитостью ни громогласностью наделен не был, легко перекричал заводящийся народ. Его парни притихли. — Байдан! — Вновь гаркнул он, отыскивая глазами виновника. — Подойди ко мне!

Только что норовящий задавить его массой народ несколько сконфуженно расступился. Резкая вспышка главы была им хорошо знакома. Фирри же, понимая, что поздно останавливаться на достигнутом, достал из-за голенища сапога нож.

— Возьми его, Байдан. — Тихо, и даже с какой-то родственной заботой произнес он. — Возьми и крепко сохрани, потому как только я пойму, что что-то идет не так, ты сам, собственноручно вырежешь себе язык. Под самый корень, Байдан. И, при совсем отвратительных делах, если потребуется, я вот этими руками вскрою тебе глотку, чтобы достать из своего сквернословящего хайла очередной шмоток дряни, помогающий тебе изрыгать всякую мерзость. Впредь, Байдан, — добавил он посеревшему лицу виновника и затаившимся остальным, тоже бледным и затаившим дыхание, — тебе стоить следить за словами.

Не передать словами, как Фирри этого не любил. Просто ненавидел всеми фибрами души, помня каждое мгновение из тех угроз и их воплощений в жизнь, что ему уже довелось исполнить. Кошмары, мучающие его после таких событий, имели обыкновение в мельчайших подробностях напоминать ему о каждом пережитом случае. К сожалению, будучи главой всей этой плохо контролируемой своры разбойников, без показательных наказаний было обойтись нельзя. Взваливши на себя такую ношу, не избежать ответственности.

Сбледнувший с лица и уже тысячу раз пожалевший о сказанном Байдан развернулся на нетвердых ногах, потопав прочь. Недавно желающие скормить ему собственный язык молчаливо и виновато расступались прочь.

— На пятнадцать, — откликнулся спустя некоторое время Фирри, — ну, давай три.

— Чего? — Словно очнулся от какого-то забвения притихший за остальными неугомонный карлик. — Четче! Чего ты хочешь?

— На этих задворках три заряда, трое моих парней могут одновременно их активировать, двинувшись дальше. Остальные расположены через одинаковые промежутки в три стороны: на запад, вплоть до бульвара, на север, вдоль фасадов по…, на восток, по канавам для сточных вод.

— Опасно. — Покачал головой карлик.

— Кроме меня, тебя да моих парней ни единая живая душа не догадывается об их расположении. На западе все заросло так, что даже оголодавший пес не проберется сквозь заросли на другую сторону за куском копченой буженинки. На севере они высыпаны в мусорные ямы на задах домов — здесь, признаюсь, самое опасное место, но там и моих людей вдосталь. На западе сточные канавы, и тебе ли не знать, Горм, когда в последний раз хотя бы капало с неба. Бригиту и Ожурону, видимо, теперь вовек не отмыться от этого запашка. Но да ладно, если все пройдет как надо, у них хотя бы будет на это возможность.

Крепость Нокс, за свои размеры и население называемая не иначе как город, пылала.

— Не слышно военного марша, не кричат люди в исступлении своего счастья от часа освобождения… Нет ни войск, ни…, вообще ничего. Только ревущий в трех направлениях огонь, и тишина… Разве так все должно быть, Фирри?

— Подождем еще. Думаю, прошло не так много времени.

— Времени прошло предостаточно. Ты заметил, нас даже не кинулись искать, гончими псами разлившись по улицам? Улицы просто пусты… Держу пари, они знают где мы сейчас находимся, как и то, что нам отсюда нет выхода.

— Выход есть всегда! — Буркнул Фирри, лихорадочно перебирая варианты. Противно было признавать, но в словах карлика была если часть, то хотя бы крупица истины — все выглядело слишком скверно, не так он себе представлял сегодняшнюю ночь.

Он раз за разом прокручивал в голове их разговор с заговорщиком. «Сегодня ночью. Будь готов», — именно этими словами его приветствовал Левис Рига. Тот самый Рига, повода не доверять которому просто не было. Рига — настоящий пример самоотверженности, преданности родине и короне. Истинный патриот на всю голову.

Нет, Фирри ни минуты не верил, что вся эта акция якобы затеяна лишь для того, чтобы сдать его, Фирри с его верными парнями, действующей власти. Не может быть, чтобы он настолько сильно насолил кому-то рангом Риги или даже самому Риге. Не то, чтобы он не сидел ни у кого в печенках, — истинный и преуспевающий бандит просто обязан иметь десяток-другой врагов, — но все они — лишь мелкая шушера по сравнению с действительными действующими на арене лицами. А лица такие, что лишь при упоминании нескольких имен из того списка у людей «знающих» обязательно всплыл бы в мозгу какой-никакой грешок, липкими пальцами забравшись под кожу на спине. И то, что такая важная фигура явилась самолично предупредить о грозящей акции, уже о чем-нибудь, да говорит. Например о том, что все реально, что все действительно планировалось.