Воронье Гнездо

— Как будто кто–то не знал, — пробубнил Гарольд.

Кит устроил себе перерыв и, опершись на ящики, наблюдал спектакль. Сима же не знала что ей ответить, и не потому что пыталась понять, стоит ли соврать, или все же сказать правду, а потому что не знала правды — она просто не видела причины, по которой позволила случиться всему этому. "Может, я и правда рехнулась?" — думала она.

— Это наш выход из кризиса, — выпалила Серафима, удивившись тому, как внезапно сорвалось с языка это оправдание, — пора признать, что сейчас на игрушках денег не сделать, и в ближайшее время не до игр будет даже детям, — она указала на ящики. — Это лучший бизнес–план, который мы сейчас можем реализовать, поэтому прошу не препятствовать нашему курсу, иначе хуже будет и нам, и вам, и нашим с вами потенциальным клиентам. Мне очень неприятно слышать, что вы сомневаетесь в моей благоразумности, и при этом выражаете это сомнение в такой грубой форме. Возвращайтесь к своей работе.

— Ладно. Извините. Я просто подумала, что это может быть очень опасно. Делайте что считаете нужным. И еще, там нужно досоставить план на грядущий месяц…

— Я скоро подойду, — вид у Серфамы был донельзя серьезным.

— Ладно, — секретарша с презрением взглянула на Гарольда и ушла.

— Вау! — сказал оружейный барон. — Никогда бы и не подумал, что ты можешь быть такой. Просто гром среди ясного неба. Мне так даже больше нравится. Ну ладно, идем, у тебя наверняка еще полно работы.

Гарольд пропустил даму вперед по лестнице, и они ушли.

Кит размял пальцы и принялся дальше перетаскивать ящики. Один из ящиков он поставил около того ружья, которое так самозабвенно рассматривала Серафима. Мужчина решил сделать еще один перерыв и задумчиво уставился на ружье, поглаживая его также, как и предыдущая любовавшаяся. Пожалуй, это оружие по праву можно назвать Ружьем Раздумий, пихнуть под стеклянную витрину и повесить под нее красочную табличку. Либо просто продавать его втридорога.

Пустое лицо Кита начало принимать все более гневные черты по мере его раздумий — скорее всего, за этим скрывалась какая–нибудь банальная драматичная история о том, как его отца, вооруженного шашкой, безжалостно расстреляли разбойники в неравном бою, из–за чего теперь Кит терпеть не может огнестрел, но сейчас важно не это. Важен гость, шагавший к этому подвалу.

В помещение ворвался небольшого роста мужчина с синяком под глазом и перебинтованной головой. Увидев оружейное Эльдорадо, он обомлел. Человек этот был бывшим хозяином всего этого безобразия, тем, кого Кит легким взмахом руки недавно сбросил с трона.

— Ах ты вшивый подонок! — сказал пришедший лысому, но бородатому Киту. — Ты хоть понимаешь, чего мне это все стоило!?

— Нет, — спокойно ответил Кит.

— Мать твою, да я… Да мои люди тебя выпотрошат! Верни мне мой бизнес! Верни моего мясника!

— Извини, Хассан, я не могу. Вернее мог бы, но не сам, только если попросить… Короче, не я тут главный, и ящики не мои.

— Чего ты мне тут вешаешь!? Я тебя в последний раз предупреждаю…

Дверь в подвал открылась, чуть не столкнув Хассана с лестницы и прервав его грозную речь. Вернулся Гарольд с газетой.

— Катать меня вкуглядь! — воскликнул вошедший. — Наше уютное гнездышко слишком, слишком быстро набирает популярность! К такому просто нельзя быть готовым!

— Эй, я тебя помню, — Хассан прищурился, — это ты приперся с Китом ко мне тогда…

— Гарольд Рид к вашим услугам. Руки жать не будем, а то мои вспотели от вашего леденящего душу вида. Чем магазин "Свистящие штучки" может вам помочь? — после этого Гарольд перешел на шепот. — Вообще, это не конечный вариант названия, у меня есть еще несколько набросков.

— Верни мне мой бизнес! — потребовал Хассан.

— Бизнес? Я бы не стал употреблять это слово в такой коннотации. Это, скорее, просто занятие, халтурка. Вообще, у меня есть другой, грандиозный план, а это так, на время. Вы же и сами понимаете — на пушечках много не заработать. Извините, конечно, что мой друг так грубо лишил вас вашего увлечения…

— Вы, блять, меня всего лишили!

— Ну–ну–ну, не горячитесь. Пожалуй, в качестве извинений, я отдам вам свою грандиозную бизнес–идею, которая в разы превосходит торговлю оружием в таких жалких масштабах. Держите ручку, — Гарольд вынул из кармана жилета ручку и протянул Хассану, — записывайте на руке. Итак, план заключается в торговле уникальными ножами, которые вы можете сделать у себя дома. Все, что вам нужно — это ложка, огонь, и вода под напором. Все просто: вы обвязываете ручку ложки чем–нибудь вроде изоленты, подносите ложку к огню и нагреваете, пока овальная часть не покраснеет. Затем быстро включаете воду в кране посильнее, и подставляеете под нее ложку — вуаля! Нож, переливающийся всеми цветами радуги, как бензиновое пятно, готов! Это все равно что превращать камень в золото! Ну все, идите, идите скорее и пробуйте, — Гарольд выталкивал гостя за дверь, забирая ручку, — вы еще разбогатеете! Прощайте!

Он закрыл дверь, вздохнул, спусился, сел на стул и принялся читать газету.

— Плюгавенький этот Хассан, однако душевный человек, такой душевный! Жду не дождусь следующей встречи.

— Хе–хе, умеет он нравиться людям. Ну, в смысле это не умение, а скорее способность. Или лицо у него такое, а может рост.

— А тебе он почему понравиться не смог? Почему ты его так легко унизил? Давно мечтал об этом? Старая вражда? — спрашивал Гарольд, не отрываясь от газеты.

— Нет. Ну, в некоторм смысле — да. Дело во всем его семействе — отце, дедушке. И в их роде занятий. В смысле, они не то чтобы торговали оружием, они разбоями промышляли. И так получилось, что… А, впрочем, неважно.

— Как скажешь, Кит.

— Странно, что спать не охота, вот ведь, всю ночь не спали, а сейчас ни в одном глазу.

— Физический труд, хорошее настроение и солнечный день делают свое дело. Если на улицу будешь почаще выходить, то до вечера протянешь. От света, вроде, сератонин вырабатывается, или типа того. Бодрит, в общем. Бог ты мой, в газете столько ерундистики: то метровый огурец у бабы Паши в огороде, то волшебники в морге… Где новости–то? О, вот пара слов о мобилизации.

— Мобилизации? Они с ума там посходили?

— А кто ж сейчас с ума не сошел, Кит? Безумие равномерно расползается по всему городу, его как масло по хлебу ножом размазывают обстоятельства. — в подвал тихо вошел Андрей Карасик. — Да–а–а, господа, пришло время седлать коней. Месье Карасик!

— Ау? — спросил Андрей в ответ.

— Назначаю вас апологетом нашего финансового состояния, вручаю вам листок, ручку и счеты, и даю титул Паладина Бухгалтерии. Вы рады?

— Мы рады… Ой, слушайте, я тут Хассана видел… Он к вам не заходил?