Воронье Гнездо

— Ниче не выходит, хоть режь! — говорил вспотевший и запыленный Карим.

— Ну режь… Пожалуйста, я не хочу здесь больше быть.

— Ты эт… Извини, что втянул тебя…

— Да похуй мне! — вспылил человек. — Отрежь мне ебаную ногу!

— Чем? Гвоздодером ее отковырять? — Карим шугался шальных пуль, врезавшися в стену над ними.

Что–то наверху заскрежетало, захрустело, а потом и громко загрохотало: одна из стен начала рушиться и дом накренился. Обрушилось несколько кирпичей.

— Возьми стекло! — морщась от поднявшейся пыли, сказал "самаритянин".

— Иди ты! Как я кость–то им распилю?

— Да блядские кости! Какого хера там снаружи устроили? Где спасатели!? Где–е–е!?

— Топора у тебя что ли нету!?

— Нет топора… Поищи в других квартирах, ну!

Карим, прикрыв рот и нос промокшим балахоном, пополз из квартиры. К тому моменту перестрелка из одного переулка вытекла на пол–улицы, к которой подъезжали фургоны с солдатами и пожарный автомобиль с соответствующей бригадой. Солдаты принялись обстреливать все, что движется: и Беглецов, на которых шла охота, и Мятежников, с которыми был заключен договор. Крови на земле становилось больше, чем снега.

Пожарники быстро сообразили, что сделать ничего не сумеют, и уехали подальше. Здание вновь стало разгораться. Карим, проползая по подъезду, наткнулся на бедолагу без сознания — очевидно, он один из тех, кто любит кататься кубарем по лестницам. Карим решил еще немного погеройствовать и вытащил несчастного на улицу. По воле рока так случилась, что только он выволок тело, стена первого этажа, через которую он только что прошел благодаря чудному изобретению, называемому "проход", бесцеремоннейшим образом обрушилась, из–за чего здание осело, но не упало. Карим, с замершим сердцем смотревший на это, понял: теперь войти в него традиционно не получится. Однако мысль о том, что недавно выручивший его человек мог погибнуть, старика не посетила.

Вертя головой и размахивая бородой в поисках способа попасть внутрь, Карим совсем не замечал убегающих в соседние здания одних эльфов, отчаянно придерживающих кровоточащие раны других эльфов, свистящие в воздухе пули и орущих матом солдат. А вот взрыв, прогремевший на втором этаже горящего здания не засетить он не смог. Верхняя часть дома повалилась, лишившись опоры на втором этаже, и направилась к соседнему зданию, самым дерзким образом врезавшись в него крышей и придавив нижней частью некоторых счастливчиков. Обломки покатились по переулкам, за ними бежали, размахивая руками, горящие куралесы, из–под здания доносились крики. Бежать под обвалившуюся часть здания в поисках топора было глупо, поэтому Карим решил, что будет разумнее убедиться в целости своего товарища, подобрал винтовку с мертвого эльфа и нырнул в образовавшийся пролом. Внутри здания теперь можно было стоять только согнувшись вдвое. Старик полз по тому, что раньше было подъездом, и кричал:

— Мужи–и–ик!

В ответ не было ничего, но эльф продолжил ползти. Вход в квартиру превратился в щель, толщиной в полметра. Предолев ее, Карим оказался в квартире, которую палаткой накрыло бетонной стеной. Внутри было темно, только через несколько щелей проходил тугими лучами свет. Один из таких лучей падал прямо на самаритянина. Он был все еще жив, но теперь ему придавило и руку. Он тяжело дышал и молча смотрел на старика стеклянными глазами. Карим выставил перед собой винтовку, направил на человека и хладнокровно выстрелил ему в голову. Старику необязательно было знать о краш–синдроме, жировой эмболии от ампутации или сепсисе, чтобы понять, что человек был обречен. Карим неуклюже развернулся, вытирая с лица кровь, и пополз обратно.

— Забились, мрази, в дом! — кричал офицер, прикрываясь за грузовиком, который из окон выше обстреливали Мятежники. — Гранаты! Гранаты несите!

— Ты че, прокаженный, мать твою? Жилой дом, там гражданские! — ответил ему второй, придерживая каску.

— Это война, сынок, перед ней все равны. Гранаты несите!

— Никаких гранат!

— Хера ты там тявкаешь?

— Ты не станешь бомбить жилой дом, — сказал солдат и исподлобья глянул на офицера.

— Ха–ха–ха! — офицер сильно ударил солдата по лицу прикладом и побежал за гранатами. — Ты, грит, не станешь! Умора!

Граната залетела прямо в окно, после чего из него полетели, сопровождаемые грохотом, куски мебели, известки и бетона. Кто–то в доме истошно вопил.

— Так–то, бледнорожие!

На другой стороне улицы солдаты уже добивали раненных, выхватывая выстрелами пробегающих в проулках эльфов.

— Эй, эй, стойте! — сказал наткнувшийся на солдат, убегающий Мятежник, поднимая руки вверх — Мы же свои!

— Не свой ты нам, гнида остроухая, — ухмыльнувшись, сказал солдат с таким видом, будто цитировал кого–то.

— Но как же так? Ведь пакт был!

— Че?

— Мы договаривались, что Мятежники расправляются с Беглецами, а вы нас…

Один из солдат шутки ради выстрелил мимо эльфа, так что тот на несколько секунд потерял дар речи, но потом все же продолжил:

— … а вы нас оставите в покое.

На этот раз выстрел был уже нешуточным. Эльф замертво повалился на землю. Солдат, проходя дальше, харкнул на труп и сказал:

— Приказ — валить всех остроухих, сучья ты кобыла.

Кое–где еще в этом квартале ситуация была иной: Мятежники, возглавляемые коренастым, блестяще–лысым эльфом, вооруженным редким скорострельным автоматическим оружием, не оставляли войскам ни единого шанса.

Изрешеченные пулями солдаты то и дело грохались, истекая кровью и обращаясь в самые нелепые позы, каски весело слетали, вояки горестно стонали, и все это под устрашающий аккомпанимент оружейного грохота, из которго явно выделялось непрерывное тарахтение Уильямова ручного пулемета. Когда поле боя было усеяно дымящимися трупами солдат, лысый подошел к одному из них и, присев, глянул на нашивку Военных Сил Лиссама, после чего оторвал ее.

— А вот это вот нихрена не шоколадненько, бурмистр, — сказал Уильям в пустоту.

Где в тот момент находились Беглецы и как им удалось улизнуть известно было, как сказал бы типичный эльф, одному Богу.

— Какого черта там произошло!? — мэр держал руки врозь, пока "фиолетовый галстук" натягивал на него пальто.

— Я понятия не имею, ваше сиятельство, но гражданин главнокомандующий нашим военным округом просил прибыть как можно скорее, — галстук бегал вокруг мэра и суетливо поправлял его наряд, стряхивал соринки, — может выпьете что–нибудь перед выходом?

— Да иди ты к черту! — отмахнулся мэр. — Хотя воды принеси.

Окладистая борода весело подпрыгивала на груди мэра, когда он быстро и решительно шел по коридорам думы. Тут его нагнал секретарь.