Воронье Гнездо

— Извините, — вежливо сказал румяный Гораций, отступил назад и вышел из магазина, потрясая головой.

На улице уже второй день шел снег. Кружок, сидя на лекции по ангельскому языку и мечтая, все более явно ощущал приближение заветного шестого декабря. Никто не мешал его мечтаниям. В аудитории вообще никто никому не мешал: преподавательница рассказывала "крайне забавную" историю о том, как она сегодня забыла пропуск и не могла попасть в академию из–за упертого вахтера; кто–то рисовал в тетрадке; кто–то, понимая, что с таким учителем не выучить язык чар никогда, листал учебник сам; Лена от скуки решала какое–то задание с подстановкой слов в учебнике.

— Это какая–то подстава, — говорила Санни, — я бы на твоем месте не шла.

— *Ты бы на моем месте делала наоборот вообще все, даже ходила бы задом наперед. Просто из принципа. Просто потому что это прописано в твоем образе. Ты же просто набор случайных свойств.*

— Плак–плак. А я так хотела быть простой девочкой! Короче, твой выпендреж неуместен, а претензии взяты с потолка. Я голос твоего разума, мы оба это знаем. Может, я даже и есть разум. Так что заткни свое ментальное хайло, жалкий рудимент сознания, и слушай: эта твоя Лилия, совершенно очевидно, не простая беспомощная девочка–припевочка, она явно способна на что–то большее. Ты наверняка помнишь, как терял рядом с ней память или совершал совершенно ебанутые поступки? Ты ведь терял память? Потому что я — да. Она периодически как–то меня блокирует какими–то ебаными чарами, и дело совсем не в ее "внеземном обаянии".

— *Да ладно, память я терял только в стрессовых ситуациях, когда дело доходило до мешков с Горациевыми обрубками… Но это же естественно?*

— Нет, глупенький, нет! Это так же неестественно, как то, что тот мешок вообще оказался наполненным! Нет, серьезно, тебя вообще не смутило ее поведение у телефонной будки? Ты, мать твою, слепой или что?

— *Она… Хотела его просто похоронить?*

— Каков еблан! Сложи два и два: спасение останков Горация и последующее его появление в целости прямо перед тобой. Она же его и воскресила. Я так думаю: она накапала тебе на мозги на блокпосту и ты, одурманенный, понесся через весь город, чтобы оставить труп там, где она его потом забрала бы, когда кипиш уляжется. Явно одурманила, потому что я совершенно точно исчезла на том блокпосту, прямо как и около горящей закусочной. Ну, допер?

— *Воскресить она его могла только будучи магом, но… Не знаю, может и так, но его надо было собрать по частям, а делается это спайкой и…*

— И должны остаться шрамы. Точно. У этого на шее их не было.

— *Да… Не сходится. И еще, по–моему, после воскрешения и другие метаморфозы бывают… Ну, типа органы и тело остаются такими, какими были на момент наступления смерти, но что–то типа крови меняется. Не знаю, нам мельком рассказывали. Вообще, воскрешение — это же высшая магия, ею учатся годами… Когда она, бля, могла успеть научиться такому?*

— Не сходится, ты прав. И это дает тебе еще больший повод не идти на ту стремную встречу. Если это не тот Гораций, которого она "воскресила" и послала, то кто тогда? Откуда? В этой истории отовсюду лезет хреновый и крайне очевидный обман. А история, которую твой друг выдал — это же какие–то детские выдумки того, кто Горация–то толком не знал. В последний раз говорю: не суйся никуда, пока не научишься за себя постоять.

Тут перед неосмотрительно расфокусированным взглядом юноши пролетел внезапный карандаш, обдав Кружка приятным запахом древесины, а в догонку ему неслось чье–то беззастенчивое "Бля". Окончив свой полет, инструмент с характерным звуком упал на линолеум и был таков. Сцена привлекла всех, кроме преподавательницы, речь которой продолжала раздаваться белым шумом в аудитории. Ученики были столь заинтересованы в прозошедшем, что, казалось, вот–вот начнется бурное обсуждение события, которое сопровождалось бы спорами о том, что карандаш лишили его законных прав быть использованным по назначению, или что бросок, пусть и нечаяный, можно расценивать как покушение на законное право студентов жить или, как минимум, обладать обоими глазами. Возможно, споры перешли бы и в массовую потасовку с метанием баллистических стульев и атаками колюще–режущими ручками. Тогда родился бы закономерный вопрос: зачем все это им делать, если они юные маги и могут просто разнести на куски друг друга фантомными сияющими хреновинами? "Первокурсники" — вот ответ. Нет, это не значит, что они еще многого не умеют; это значит, что они еще не осознают, как многое умеют.

За воображением подобных сцен и провел бы свое время среднестатистический студент, пока не прозвучало бы желанное "Все свободны!", которое, кстати, уже прозвучало. Кружок скрутил тетрадь, положил ее в инро, забросил вслед карандаш и встал, совершая странные движения затекшими ногами. Приведя в порядок эти самые капризные ноги, он вышел из аудитории, присоединившись к Лене.

— Опять Харитон пропал, — начал сообщать ей студент, — этот парень сюда возвращается не чаще, чем к бабушке в деревню. Поразительно, я готов поспорить, он не продержится до февраля.

— Извини, из меня не лучший спорщик, особенно когда дело касается людей, которых я никогда не видела, — Лена прижимала к груди толстую тетрадь, — но, принимая во внимание вышесказанное, могу согласиться, что он тот еще… Пройдоха?

— Пройдоха? Какое забавное слово, и, главное, мягкое. Господи, я думал, ты сейчас скажешь что–то типа "распиздяй" или "шельмец". Где ты таких слов набралась?

— Ты только что украл у меня вопрос.

— А ты только что прикинулась, что мой вопрос — это твой, чтобы украсть. Хитро.

— А ты стал поразговорчивее. Так тебе больше идет.

— А, это все, наверное, от скуки.

— И ее скоро станет только больше. Тебе ведь сейчас на основы гуманизма?

— Ага, — Кружок растерянно почесал затылок, — ты ведь принесешь мне лекции с управления стихиями?

— Это будет сложно, учитывая, что лекции мы там в основном не пишем, но я постараюсь. Такое ощущение, что я помогаю маньяку достать топор, чтобы он прибил старушку и забрал драгоценности…

— Хех… Это ведь шутка? Аврелий ведь этого и хочет, чтобы мне никто не доверял только потому что не доверяет он. Я ведь нормальный…

— Нет, я тебе доверяю, просто… Ладно, неважно.

— Как скажешь. Я думаю, это все скоро закончится и тебе не придется тайком передавать мне лекции.

— Это не так страшно. Главное, чтобы не закончилась эта твоя странная тяга к знаниям. А то ведь действительно, знающих магов все меньше.

— Это было похоже, вроде, на комплимент?

— Ты спрашиваешь?

— Ты тоже.

На лице Лены смешались выражение озадаченности и следы отчаяных попыток понять, чем руководствовался Кружок, произнося последнюю реплику, и это погрузило юношу в темную пучину смятения, которая заставила его развернуться и уйти, сказав: