Сергей Шуба - Поиски мира

– Он сказал, что мне пора уезжать. Мой конь стоит в «Речной короне».

Девушка вздохнула.

– И… когда?

– Завтра вечером. Тот рыцарь, что напугал тебя, он отбыл из города. На воротах будет стоять городская стража, а не воины маркграфа, так что…

– Я рада за тебя, Тахиос, – тихо сказала Камесина.

Он неуверенно погладил в темное её плечо и ощутил, что она в платье, а не в ночной рубашке. От этого стало чуточку легче.

– Вы были добры ко мне, – сказал сирота насколько мог серьёзно. – Клянусь, я никогда этого не забуду.

– Спокойной тебе ночи, – через несколько мгновений сказала девушка. Она решительно притянула к себе его голову и неумело поцеловала в губы.

Потом оттолкнула и стала торопливо пробираться к выходу. Скрипнула дверь, Тахиос сидел и встревожено улыбался. Все бессонные мысли о том, как разыскать Отера и его похитителей вылетели у него из головы, но у юноши было такое чувство, что он видел Камесину последний раз в своей жизни.

На рассвете сироту разбудил Балмер, и они пошли в пекарню. Камесина уже принесла туда молоко, вчерашний каравай и сваренные вкрутую яйца. У Тахиоса отлегло от сердца, хотя девушка избегала смотреть в его сторону и попеременно то краснела, то бледнела, прикусив губу. Они позавтракали вместе с помощниками, а потом каждый встал на своё место и работа закипела.

Юноша помогал разносить горячий хлеб – на большее он пока не был способен. «Завтра же сниму повязку, – пообещал себе Тахиос. – За городом мне могут понадобиться обе руки».

Постоянные покупатели и заказчики уже узнавали его в лицо, хотя заговаривать никто не решался, уж больно угрюмое у парня было лицо.

Время текло неспешно, но когда сирота устало привалился спиной к стене, оказалось, что уже вечереет.

– Что, нескоро тебе выпадет случай поработать на пекаря? – добродушно сказал ему Балмер, похлопав по плечу. – Пойдём, поужинаем. В ваших краях наверное уже пахнет весной.

– Это точно, – согласился Тахиос, поднимаясь с лавки, на которой сидел.

Они поели в полном молчании, было видно, что Камесина изо всех сил сдерживает слёзы.

– Я принесу причитающееся тебе, – сказал пекарь, отодвинув от себя тарелку.

Он вышел из-за стола и прошел всвою комнату. Тахиос и Камесина остались одни.

Она подняла на него взгляд, и слёзы потекли по её щекам. Прежде чем юноша открыл рот, девушка вскочила и побежала к себе наверх, оскальзываясь на лестнице. Тахиос прерывисто вздохнул, приподнялся, но потом сел. Внутренний голос говорил, что это не его дело. Внутренний голос был прав, сирота и не собирался спорить с ним, просто… просто ему впервые хотелось сказать правду. Чтобы его поняли.

Он услышал, как постучали в дверь, и сначала удивился этому – пекарь жил уединённо и близкой дружбы ни с кем не водил. Потом вспомнил о Фрольде и инстинктивно подобрался.

Балмер вышел с недоумевающим видом. Он видимо забыл, что за его постояльцем могут прийти. Проходя мимо стола пекарь бросил мешочек с деньгами Тахиосу, и юноша поймал его левой рукой.

– Кто там?

– Доброй ночи тебе, пекарь. Мы хотели бы поговорить с юношей, что живёт у тебя в доме.

Сирота, спрятавший под одежду хлебный нож, насторожился. Уж больно знакомый был голос. Голос из прошлого.

Балмер немного помялся в дверях.

– Так кто вы?

– Ты знаешь, кто мы! – резко ответили из-за двери. – Давай шевелись, если не хочешь чтобы мы вошли без спросу!

– Не открывай! – крикнул Тахиос, но было поздно.

Он услышал, как завозились в прихожей, рванулся на помощь и отскочил, потому что в гостиную уже входил Дэл, покачивая своим коротким мечом.

– Вирг, брось копаться, он здесь! – крикнул он своему подельнику и стал обходить сироту, пытаясь зажать его в угол у камина.

– Ах, если б ты знал, сколь высоко ценит твою голову герцог, неблагодарный выкормыш, – с усмешкой сказал Дэл, поигрывая клинком. Вирг вышел и стал рядом с ним – огромный, как медведь. Оба заросли щетиной и были похожи на висельников, которых только что помиловали, чтобы отправить на разбой.

– Как в меня нашли? – спросил Тахиос, чтобы потянуть время. Он надеялся, что Камесина, услышав голоса, не станет спускаться или догадается спрятаться на чердаке.

– А о тебе ходят слухи в этом квартале, парень. Едва мы вошли в город и остановились в таверне, как стали слушать, что люди болтают. Так вот, некоторые служаночки болтают о тебе – как ты на пекаря трудишься, хлеб разносишь. Нам даже пощекотать никого не пришлось – просто прогулялись по улицам, и увидели твою спину, как ты с ещё одним гадёнышем булки добрым людям продаёшь.

Тахиос достал нож, чем вызвал интерес Вирга.

– Я под защитой замка. Сейчас здесь будут стражники.

– Болтай, – презрительно сплюнул Дэл. – Руку тебе тоже в замке помяли? – он сделал ещё шаг вперед, когда неожиданный крик заставил его поднять голову.

Кричала Камесина, которая стояла на лестнице и видела оттуда безвольную окровавленную руку своего отца, лежащего у дверей.

– Вирг, заткни ей пасть!

– Беги, Камесина!

Громила бросился к девушке, а Тахиосу, ощерив зубы, заступил дорогу Дэл.

– Сдохни, щенок! Это тебе за Броуги!

Юноша увернулся от клинка, ловко пнул скамью в ноги бандита и пока он мешкал, подскочил, метя остриём в горло. Дэл отбил удар, оставив зарубку, и получил правой рукой по лицу. Глина разлетелась, разбойник пошатнулся, сирота вбил ему свой клинок под подбородок и оттолкнул обеими руками на стол. Наверху истошно закричала Камесина, которую сгрёб второй убийца.

Тахиос вырвал из рук Дэла его меч, и бросился вверх по лестнице. Обманчиво неповоротливый Вирг подпустил юношу поближе и рубанул наотмашь, отшвырнув девушку как сломанную куклу. Она больше не кричала. Боковым зрением Тахиос увидел струйку крови, текущую из уголка рта и будто молния пронзила его с головы до пят. Он поднырнул под руку Вирга, вцепился в него и они покатились по лестнице вниз. А когда остановились, сирота бил и бил коротким мечом по ненавистному лицу, не обращая внимания, что в его боку торчит кинжал. Потом он, пошатываясь, встал, и увидел, как сломавшие дверь воины марки смотрят на него. Перед глазами всё плыло, но не от боли. От слабости.

– Убийцы, – сказал стражам Тахиос, и отбросил дэловский клинок от себя. Нащупал рукоять, торчащую меж ребёр, и даже немного обрадовался. Он хотел добавить, сказать, что из-за них погибли невинные люди, но на слова сил уже не хватило.

На границе деву с эскортом остановил конный разъезд и командир с тремя сабельными шрамами на лице неохотно ответил на вопросы Алвириан. Что-то в нём задевало её.

– Чем вы недовольны, капитан? – резко спросила шпионка, выяснив обстановку в окрестностях. – Я, кажется, не требую умирать за меня.