Эрлик в тумане

— Откажись, — произнёс Фаннар, возникнув, как всегда, неожиданно. Его не было с того дня, когда Кан покинул ферму, хотя иногда он не давал о себе знать неделями.

— Не могу и не хочу, — ответил Кан, облокотившись о поручни. Ветер и тёмные облака с востока предвещали ночной дождь с бурей. «Грифон» начал уходить на запад, подальше от авианосца и аномалии.

— У меня плохое предчувствие, — сказал Фаннар.

— Позволю себе усомниться, что они у тебя вообще могут быть. Не ты ли говорил, чтобы я начал жить, и прочее?

— Начал, а не закончил.

— Мы не знаем природы этого явления. Ты ведь слышал братьев?

Фаннар не ответил, и Кан ощутил, как пхуг вежливо, но уверенно прокладывает путь в его мысли. Его проникновение было похоже на стремительное разрастание в голове прохладных тончайших нитей, распространявшихся со стороны позвоночника. Кан этому не противился и никогда ничего не скрывал. Но дело было не в доверии. Просто ему было всё равно.

— Понимаю, это очень личное, — через минуту сказал Фаннар. — Тебе не хватает интеллектуальных задач.

— Мне не хватает интеллектуальных задач, которые я могу решить! — отрезал Кан. Он говорил вслух, пренебрегая тем, что его могут услышать легионеры. — Задач, о которых я могу размышлять, не чувствуя себя полным идиотом, как на Советах Столов. Ведь я не понимаю и половины того, о чём вы говорите, и проблемы, которые вы ставите, мне не решить.

— От тебя никто и не ждёт… — начал Фаннар.

— Вот именно! — разозлился Кан. — И не ждёт!

— У меня создалось впечатление, что тебя наняли не из-за твоих интеллектуальных способностей. Братья не нуждаются в подобной помощи.

— Откуда тебе знать, в чём они нуждаются?

— Я знаю, — ответил Фаннар. — Им достаточно самих себя. Они выглядят по-разному, но они — единое целое. Куда большее, чем мы с тобой, мой друг. Интеллект вывел их к таким проектам, как «Эрлик», а куда вывел тебя твой интеллект? Прости, но ты сам отказался развивать его и сознательно выбрал другой путь. Да, ты умнее многих, потому что тебя воспитывали мы, но ты не умнее их на их территории. Твой ум другой, и он проявляется в других ситуациях. Они взяли тебя из-за того, что ты умеешь. Из-за меня, а не из-за твоего ума.

Кан злился, но понимал справедливость его слов. Фаннар всегда говорил то, что думал, и всегда оказывался прав. Как и любой пхуг, он не умел лукавить и играть в человеческие игры лжи. В этой черте была когда-то их единственная слабость перед людьми, но они, этот миллионы лет приспосабливающийся вид, сумели приспособиться и к людям.

— Иди, — сказал он. — Час прошёл. Поговори с ними, и если ты захочешь их понять, ты поймёшь.

Когда Кан спустился в зал, Саар уже ушла. Братья сидели неподвижно, никак не отреагировав на его появление, и Кан, проходя между рядами столов, на которых по-прежнему работали компьютеры, представил вдруг, что вот так они сидят и вечерами, и ночами, молча глядя на ряды бегущих цифр и извлекая из них неведомую информацию.

Приблизившись, Кан увидел, что братья не смотрят на него, что они вообще никуда не смотрят. Их глаза и лица были пусты, расслаблены, словно они спали с открытыми глазами. Но едва Кан сел, они оба вернулись оттуда, где только что были, посмотрели на него, и Джулиус сказал:

— Мы говорили.

— Я так и понял, — ответил Кан.

— Мы знали, что ты поймёшь. Прежде, чем обсудить дела, мы готовы ответить на твои вопросы. Ты задал их не все, уж не знаю, почему. Возможно, не хотел спрашивать при остальных — так вот сейчас у тебя есть возможность задать их.

Кан смотрел на него в раздумье.

— Хорошо, — кивнул он. — Я спрошу. Как получилось, что вы выбрали меня?

Джулиус выглядел немного озадаченным.

— Мы имели в виду другие вопросы, — сказал он.

— Знаю. Но меня интересует этот.

— Ты оказываешь Легиону услуги, — ответил Франц. — А после Южной Америки о тебе узнали многие. И мы — не исключение.

— Но как именно вы узнали? — настаивал Кан. — Кто вам рассказал?

Франц пожал плечами.

— Думаешь, мы помним?

— Думаю, да. О моей части операции вряд ли говорили в новостях.

— Это точно, — хмыкнул Джулиус. — Но у нас допуск девятого уровня, и добрые люди присылают нам разные интересные сводки. В том числе и о тебе. Не скрою, разузнать подробности было непросто, но в конце концов нам удалось. С тех пор мы о тебе помнили, и когда дело дошло до набора команды, ты был первым, кого мы внесли в список.

Кан размышлял.

— То есть вас никто не просил меня брать?

— Нет, нас об этом никто не просил. Если бы ты не был нужен, мы бы тебя не пригласили, и ничьи просьбы не заставили бы нас передумать.

Кан в этом усомнился, но не стал ничего говорить.

— По-моему, ты нам не веришь, — заметил Франц. — Может, объяснишь, чем вызван твой вопрос?

— Мне казалось, что вас мог попросить мой отец, — следуя совету Фаннара, честно ответил Кан. Он тут же пожалел о своих словах — могло возникнуть впечатление, будто он предлагает обсудить свои семейные проблемы. Но братья не отреагировали так, как опасался Кан: они не стали уклоняться и делать вид, что ничего не произошло. Вместо этого они вновь начали разговор между собой, из которого Кан был исключён. Спустя десяток секунд Джулиус сказал:

— Берём свои слова обратно. Твоему отцу действительно сложно отказать. Но мы встречались с ним лишь пару раз, и это было давно. Тогда он о тебе не говорил.

— Хорошо. Просто я хотел знать. А что хотели вы?

— Поговорить о пхуге, с которым ты связан. Мы рассчитываем на твои умения, но вдруг и он не откажется поучаствовать?

— Разве вы пригласили меня не из-за него?

— Только в той степени, в какой от него зависят твои способности, — ответил Франц.

Кан покачал головой:

— Всё не так, как вы думаете.

— Мы вообще никак не думаем, — сказал Франц. — Всё, что нам известно, это что тебя обучал ископаемый вампир, и что с одним из них у тебя ментальная связь.

Кан подумал, что знать больше они не могут. Никто не знал больше. Даже его родители. Даже отец.

— И что вы хотите?

— Всё, чем ты не будешь против с нами поделиться, — ответил Джулиус. — Например, можем ли мы сейчас с ним поговорить?

Кан прислушался к Фаннару, но не ощутил его присутствия.

— Сейчас — нет, — сказал он. — И обычно это так не происходит. Он почти никогда не отвечает — предпочитает сам проявлять инициативу.

— Он нас слышит?

— Нет.

— Нет? — Франц был удивлён. — Мы думали, у вас что-то вроде симбиоза, единое поле сознания.

Кан молчал, взвешивая то, насколько он может им открыться. Никогда и ни с кем из людей он не говорил о Фаннаре, а пхуги знали обо всём без объяснений.

— Несколько веков назад, — сказал он, — Фаннар сдружился с колдуном, который впоследствии предал его, пленил и отрезал руку. Это был колдовской ритуал ради создания некоторых магических артефактов. Один из этих артефактов, плечевая кость, в двадцатом веке попала в Британию. Её увидел мой отец — тогда он был ещё ребёнком. В кости содержалась копия сознания Фаннара, что-то вроде виртуальной личности. Пхуги умеют делить своё сознание, как бы записывать его и сохранять в частях собственных тел. Фаннар сделал это, полагая, что может погибнуть. Но он остался жив, и поэтому его личность в кости спала. Он полностью разорвал с ней связь, чтобы колдун не обрёл над ним власть. Фаннар умер два века назад, и тогда копия его сознания обрела определённую свободу действий. Увидев кость, мой отец получил нечто вроде отпечатка её намерения, которое реализовало себя во мне. Когда я родился, у меня уже была ментальная связь с сознанием Фаннара. Позже отец отыскал эту кость, и через какое-то время её получил я. Но на самом деле это не так уж важно: обладание не играет роли, связь идёт по магическим каналам, через пространство снов. Сознание Фаннара не присутствует в моём уме постоянно, это было бы слишком для нас обоих по тем же причинам, по которым люди не общаются друг с другом круглые сутки. К тому же, мы не большие любители поболтать. Он находится в своей кости, бродит по снам или спит. Если он не хочет общаться, его не дозовешься. Если он решит с вами поговорить, вы сразу поймёте, что говорите с ним, а не со мной. Но если вы рассчитывали на его помощь, советую пересмотреть свои ожидания. С ним очень тяжело сотрудничать, как и с любым пхугом.