Александр Золотая Грива.

Александр оглянулся - вниз уходят две длинные палки без перекладин, далёко внизу камни, если прыгать, поломаешь ноги. Вверх - пара шагов по уцелевшим поперечинам и он на стене, но там ждёт, ухмыляясь, усатый араб, в одной руке длинное копьё, чтоб удобнее было столкнуть, другой манит - давай, мол, чего там ...

Чувствуя, что теряет силы - раны и тяжёлые доспехи дают себя знать - по кошачьи изогнулся, слабеющее тело чудом оказалось на лестнице, зацепившись ногами за перекладину. Выхватывает нож, молниеносно бросает прямо в ухмыляющуюся рожу.

Через мгновение Александр оказывается на вершине стены. Выхватил меч, прижался спиной к проёму, за которым осталась изуродованная лестница. Краем уха услышал, как снизу что-то закричали ромеи, но тут же забыл – защитники цитадели бросились со всех сторон...

Он вертелся на всё стороны, рубил длинным мечом, стараясь достать за один замах как можно больше. Всё больше убитых валялось вокруг, всё больше раненых отползало прочь от схватки, но силы быстро убывали. Удары сыпались со всех сторон, пробивающие защиту, доспехи, остро жалящие грудь и руки. Он слабел с каждой минутой, уже не уклонялся от ударов, а просто отмахивался из последних сил. Упал на колени. На мгновение сознание прояснилось, стало стыдно, кое-как поднялся на одно колено. На большее сил уже не было.

Вдруг кто-то толкнул в спину, Александр упал. Встать не смог, вдобавок этот кто-то наступил на спину, некоторое время просто топтался на нём, словно он бесчувственная колода, потом спрыгнул. Александр завозился в луже крови, своей и чужой, глухо заревел, пытаясь встать. К немалому удивлению, удалось. Снял искорёженный шлем. Ничего не видно, рукой убрал пропитанные кровью волосы с лица. Пальцы плохо слушались в изуродованной железной перчатке, зубами содрал. Ещё раз провёл по лицу ладонью, вытирая пот, огляделся.

Вокруг него валяются только трупы защитников цитадели, их много, вся каменная дорожка, проложенная по гребню стены, усыпана ими. С трудом повернулся, увидел, что справа и слева от него торчат вершины штурмовых лестниц. Он понял, что солдаты сдвинули всё лестницы сюда и бросились на штурм, пока он прикрывал их. Им удалось и теперь сражение переместилось со стен во внутренние помещения цитадели. Крепость взята ...

Медленно и неуверенно, словно дряхлый старик, побрёл со стены вниз, опираясь на меч, как на палку. При каждом движении зазубренные края пробитых доспехов больно впиваются в израненное тело. Расстегнуть застёжки, сбросить бесполезные железяки не было сил. Доковылял до лестницы, ведущей вниз, стал осторожно спускаться по ступенькам, цепляясь за стену. Добрался до выхода, вышел на площадку посредине цитадели. Вокруг никого, только мёртвые. Солнце обрушилось сверху, словно поток расплавленного свинца. Торопливо заковылял в тень от стены. Увидел распахнутую дверь, вошёл.

В полутёмном после дневного света помещении стоит старик в изорванной одежде. По комнате разбросаны вещи, тряпки, бумаги. Воздух наполнен знакомым аромат трав, снадобий, шибает в нос резкий аммиачный запах. Двое солдат увлечённо роются в распахнутом сундуке.

- Эй, военные! - негромко окликнул их Александр. Солдаты от неожиданности подпрыгнули, обернулись и выпучили глаза от удивления. Окровавленный, в изрубленных доспехах, Александр мгновение строго смотрел на солдат, без сил опустился на лавку. Потянул носом воздух, скривился.

- Ты лекарь? - спросил старика.

Тот кивнул.

- Эй, вы, хватит там копаться! - прикрикнул Александр на солдат, один из которых снова потянулся к сундуку, - живо пробежаться по крепости, собрать всех раненых и направить сюда. Ты по-гречески понимаешь? - обратился он к старику.

- Да, понимаю, - выговорил тот наконец, разводя руками, - не очень хорошо говорю, но понимаю всё.

- Ну вот и ладно, - облегчённо вздохнул Александр, - сейчас сюда начнут раненых приносить, всех, и ваших тоже, будешь лечить.

- Разве? - с сомнением в голосе произнёс старик, показывая взглядом на солдат. Те воровато переглядывались, не решаясь уйти. Александр понял, что никаких раненых, тем более из арабов, они собирать не будут. От вспыхнувшей злости появились силы. Поднялся, опираясь на меч.

- Выполняйте приказ, солдаты! - крикнул Александр.

Те подло ухмылялись, переглядывались, но вдруг побелели, как мёл и словно окаменели.

- Выполнят, этериот, не сомневайтесь, - прозвучал знакомый вялый голос. В комнате на миг потемнело, в дверном проёме возникла фигура стратига Андрея. Он шагнул внутрь, приблизился к Александру. Тот попытался выпрямиться, но стратиг жестом остановил.

- Не надо, поберегите силы, а вы, ублюдки, - повернулся к застывшим от страха солдатам, - выполните приказ этериота, иначе я вас диким собакам живьём скормлю!

Мародёры словно испарились. Уже через несколько секунд послышались шаги - начали подходить первые раненые. Стратиг повернулся к Александру.

- Прекрасное решение, этериот, оказать срочную помощь раненым солдатам, - одобрительно произнёс Андрей, - только вот насчёт арабов ... ну, ладно, пусть лечат и их. Вы - победитель и я не вправе оспаривать ваши решения. Вы лекарь, как я слышал, - обратился он к старику, - верно?

- Да, - ответил заметно побледневший араб.

- Прекрасно, значит, здесь будет лазарет, где вы окажете всю возможную помощь раненым, спасая жизни имперских солдат ... и свою тоже. Начните с этериота, немедленно! - указал стратиг на теряющего сознание Александра.

Сквозь полудрёму Александр почувствовал, как дрожащими пальцами старик расстегнул застёжки доспехов, аккуратно снял, потом ему стал помогать кто-то ещё. Холодная, обжигающая вонючая мазь появилась на ранах, всё больше и больше, расползаясь по всему телу толстым холодным слоем. Ловкие руки наложили тугие повязки, вскоре он почувствовал себя плотно спелёнатым младенцем. Намазали лицо, укрыли чистым платком, оставив только отверстие для носа и рта. Кровавую пелену в глазах сменила тьма, он заснул...

Сознание возвратилось толчком, сразу, словно кто-то вытолкнул. Открыл глаза. Тело ноет от долгой неподвижности, спина вовсе пропала. Заворочался, стараясь приподняться. Почувствовал себя оживающей каменной статуей. Повязок уже нет, остатки целебной мази засохли и теперь сыпятся, будто затвердевшая грязь. Сёл, опираясь на локти. В голове зашумело, мир поплыл в глазах.

Замер, пережидая приступ слабости, потом осмотрелся. Он в наглухо закрытой палатке, в ней никого. Рядом деревянный походный столик, на нём горшочки, склянки, куски ветоши и ваты. Осторожно, чтобы снова не закружилось в голове, встал. Понял, что голый, неумело закутался в покрывало. Распахнул полог, выглянул.

Как и ожидал, увидел пустой лагерь, только раненые лежат на солнышке или медленно прогуливаются. Очень яркий после полумрака палатки солнечный свет заставил зажмуриться, потекли слёзы. В голове опять опасно зашумело, навалилась слабость. Кое-как доковылял до лежанки, провалился в сон.