Александр Золотая Грива.

А потом?

Александр вспомнил, как давно-давно, в детстве, донимал покойную маменьку вопросом, почему всё сказки заканчиваются свадьбой героя. А что дальше, спрашивал маленький Алекша, почему сказка не рассказывает? Маменька пожимала плечами, говорила, что дальше царевич жил поживал, добра наживал. Алекша не унимался, спрашивал ещё - а зачем, ведь он царевич, у него и так всё есть? Он не может сидеть сразу на двух стульях, кушать двумя ложками с двух тарелок, жить в трёх или четырёх домах одновременно. Овсяная каша с молоком в золотой тарелке такая же невкусная, как и в глиняной. А самоё главное, почему царевич бился со змеем, со злыми чародеями и колдунами до свадьбы, а как женился, так перестал. Что, чародеи стали добрыми, а змеи огнедышащие улетели в дальние края? Нет, они продолжают творить зло, но получается, что царевичу это уже всё равно, он ведь живёт и какое-то непонятное добро наживает.

Маменька начинала сердиться, уходила. Отец сидел на лавке, в углу, облокотившись на стену. Молчал, только иногда странно смотрел на сына, словно знал ответы на всё вопросы маленького человека, но отвечать не хотел.

Александр так ушёл в воспоминания, что не заметил, как приблизился Марцеллий. Сенатор подождал некоторое время, но, убедившись, что его не видят, решил напомнить о себе, сенаторе империи, солдату.

- Неужели выбор так мучителен, Александр?

Русич вздрогнул, резко вскочил и несколько мгновений непонимающе смотрел на Марцеллия. " Чего доброго, ещё спросит, кто я и по какому вопросу, - досадливо подумал сенатор, - впрочем, чего это я подхожу с общей меркой, он ведь не ромей."

- Итак, вы не успели выйти от императора, как уже начали думать над выбором? Ваше усердие в выполнении поручения императора похвально, но так ли уж сложён выбор? - произнёс Марцеллий, приглашая Александра - теперь уже почти высшего сановника империи - движением руки сесть в карету сенатора. Александр рассеянно кивнул, неуклюже влез в узкую дверцу, больно стукнувшись макушкой, потом неловко плюхнулся на оббитое красным бархатом сиденье.

- Так что вас мучает, генерал? - продолжал допытываться сенатор, удобно устраиваясь напротив.

Сбивчиво, повторяясь, Александр рассказал о своих сомнениях. Марцеллий внимательно выслушал, в холодных серых глазах на мгновение вспыхнула искра радости, но тут же погасла.

- А почему вы считаете, что жениться вам предстоит именно на уродливой кикиморе? - спросил он. - Кстати, объясните, что такое кикимора?

- Ну ... хм ... это такое, - усмехнулся Александр, - э-э ... болотное страшилище женского рода, вот!

- Я так и думал, - после непродолжительной паузы произнёс сенатор. Отодвинул занавеску, выглянул на улицу. Некоторое время рассматривал прохожих, молчал.

- Но ведь вас никто не заставляет жениться, по крайней мере сию минуту, - повернулся сенатор к Александру, - и потом, не всё богатые женщины уродливы, далёко не всё. И уж вовсе не злодейки.

- Ну как же, - возразил Александр, - я читал в книгах, что у добрых девушек волосы цвета спелой пшеницы, голубые глаза, стройная фигура и вообще очень красивы, а у злодеек длинные чёрные волосы, глаза темно-коричневые или чёрные, они обязательно худые и хохочут, а добрые нежно смеются и голос звенит колокольчиком. Так написано в ваших ромейских книгах.

Марцеллий пристально посмотрел на доблестного воина, потом быстро опустил глаза, едва слышно прошептал:

- Иногда грамотность бывает излишней ...

Поднял голову, серьёзно сказал:

- Так и есть, мой друг ... как правило ... но бывают исключения. Как бы объяснить доходчиво... ну, если бы всё было так просто - добрые красивы, а злые нет, то люди давно бы уничтожили зло, правильнее сказать, носителей зла, остались бы только добрые. На самом деле всё не так. Зло и добро внешне ничем не отличаются друг от друга, наоборот, зло часто очень привлекательно внешне. Личина обманчива. Вам, вероятно, часто приходилось заниматься таким странным занятием, как собирание грибов. Если так, то вы знаете, что самые красивые грибы - ядовитые. Самые красивые и яркие змеи - смертельно опасны. Так и у нас. Конечно, это не значит, что всё уродки добры и хороши в душе, но так упрощённо к внешности подходить не стоит. Давайте сделаем так. Я поговорю с Марком, он познакомит вас с несколькими представительницами слабого пола, лучшими из тех, что есть в столице и заодно кое-что объяснит получше меня. Мои представления о женщинах уже устарели.

Вечером следующего дня в доме Александра появился Марк. Он критически осмотрел те порубанные доспехи, что надел генерал, громко хмыкнул, увидев длинный двуручный меч за спиной.

- Ты с драконом биться собрался? - тихо спросил он.

- А я знаю? ... как тут у вас надо ... этого, ну, одеваться к девицам.

Марк вздохнул, велел снять ненужные доспехи, убрать меч. Позвал прислугу и приказал немедленно отыскать парадную одежду, которую Александру прислали из дворца в подарок от императора. Слуги тотчас доставили всё требуемое. Марк удобно расположился на диване, приказал принести фруктов, свежевыжатого сока. Жестом хозяина магазина модной одежды указал на пёстрый ворох, предлагая надеть. Александр, босой и почти голый, не сдвинулся с места, только сердито посмотрел на кучу тряпья.

- Не знаю я... - озлобленно буркнул он.

Марк перевёл взгляд на прислугу, сдвинул брови. Вышколенный персонал тотчас сообразил, что требуется. Александр только вертел головой, наблюдая за одеванием. Когда он слишком низко наклонялся, что бы рассмотреть, чего ему там привязывают к ногам, его вежливо просили не шевелиться. Поспешно выпрямлялся, замирал. Процедура длилась несколько минут, в конце двое слуг принесли большое серебряное зеркало, поставили напротив.

- Вот теперь ты похож на человека, - удовлетворённо произнёс Марк. Он съел весь виноград и выпил апельсиновый сок. - Смотри в зеркало, - предложил он.

С блестящей полированной поверхности на Александра глядел он сам, только одетый чудно и неудобно. На нём длинная, до колен, квадратная рубаха без рукавов. По краям вышит вишнёвыми и золотыми нитками геометрический узор. Ромеи называют такие рубахи хитонами. Поверх хитона на плечи накинута лорика - длинный шёлковый шарф, тоже в темно-красных и золотых узорах. Края ниспадают на грудь и спину. Низ коричневых просторных штанов из тонкой парчи аккуратно обмотан лентами, завязан бантиком. На ноги надеты открытые сандалии.

Нетронутой оставили только голову. Когда слуга попытался надеть что-то из тонкой кожи с золотыми украшениями, Марк отрицательно мотнул головой. Длинные волосы только причесали, завязали вокруг головы узкий кожаный ремешок.

Александр осмотрел себя в зеркале, переступил с ноги на ногу. Неуверенно спросил: