Джоанн Роулинг - Дары смерти (перевод Snitch)

— Мы никуда не уйдём, — заявил Гарри. — Нам нужно в Хогвартс.

— Не дури, мальчик, — сказал Аберфорс.

— Нам нужно, — повторил Гарри.

— Всё, что вам нужно, — ответил Аберфорс, наклоняясь вперёд, — это убраться отсюда как можно дальше.

— Вы не понимаете. Времени почти не осталось. Мы должны попасть в замок. Дамблдор… то есть, Ваш брат… хотел, чтобы мы…

От огня в камине заляпанные стёкла в очках Аберфорса на мгновение стали матовыми, яркого белого цвета, напомнив Гарри слепые глаза гигантского паука Арагога.

— Мой брат Альбус много чего хотел, — произнёс Аберфорс, — и пока он приводил в действие свои великие планы, другие люди обычно страдали от этого. Держись подальше от этой школы, Поттер, и от страны, если можешь. Забудь о моём брате и его хитроумных схемах. Он там, где с ним уже ничего не случится, а ты ему ничего не должен.

— Вы не понимаете, — повторил Гарри.

— Разве? — тихо спросил Аберфорс. — Ты думаешь, я не понимал собственного брата? Думаешь, что знал Альбуса лучше меня?

— Я не это хотел сказать, — ответил Гарри, чувствуя себя отупевшим от усталости и избытка пищи и вина. — Это… он оставил мне задание.

— Да что ты говоришь? — сказал Аберфорс. — Надеюсь, хорошее? Приятное? Лёгкое? Нечто, с чем будет по силам справиться необразованным юным колдунам и не надорваться?

Рон довольно угрюмо рассмеялся. Гермиона сидела с напряжённым лицом.

— Н-не простое, нет, — ответил Гарри. — Но я должен…

— Должен? С какой стати — должен? Он же умер, так ведь? — грубо оборвал его Аберфорс. — Брось это, мальчик, пока ты не отправился следом за ним. Спасайся!

— Не могу.

— Почему?

— Я… — Гарри почувствовал себя раздавленным. Он не мог объяснить, так что сам перешёл в нападение. — Но Вы же тоже боретесь, Вы же в Ордене Феникса…

— Я был, — сказал Аберфорс. — Орден Феникса закрыт. Сам-Знаешь-Кто победил, всё закончено, и любой, кто утверждает обратное, просто сам себя обманывает. Здесь ты никогда не будешь в безопасности, Поттер, он слишком сильно хочет заполучить тебя. Так что уезжай за границу, скрывайся, спасайся. А ещё лучше, забери с собой этих двоих, — он ткнул большим пальцем в сторону Рона с Гермионой. — Они тоже всю жизнь будут в опасности, потому что все знают, что они с тобой работали.

— Я не могу сбежать, — возразил Гарри. — У меня задание…

— Перепоручи его кому-нибудь другому!

— Не могу. Это должен выполнить я, Дамблдор всё объяснил…

— Ах, вот как? А он всё тебе рассказал, был откровенен с тобой до конца?

Гарри от всего сердца хотелось ответить "да", но почему-то это простое слово не просилось само на язык. Похоже, Аберфорс знал, о чём он думал.

— Я хорошо знал своего брата, Поттер. Он учился скрытности с младых ногтей. Секреты и ложь, мы выросли на этом, и для Альбуса… это было так естественно.

Взгляд старика перенёсся на картину над камином. Теперь, когда Гарри как следует огляделся, он увидел, что это была единственная картина в комнате. Не было ни фотографии Альбуса Дамблдора, ничьих других.

— Мистер Дамблдор, — робко спросила Гермиона, — это Ваша сестра? Ариана?

— Да, — процедил Аберфорс. — Читали Риту Скитер, барышня?

Даже в розоватом свете очага было видно, что Гермиона покраснела.

— Нам о ней говорил Эльфиас Додж, — сказал Гарри, пытаясь защитить Гермиону.

— Старый хрыч, — пробормотал Аберфорс, делая очередной глоток мёда. — Этот верил, что солнце светит из кабинета моего брата. Хотя, многие верили, судя по всему, вы трое тоже.

Гарри промолчал. Он не хотел делиться сомнениями и неопределённостью относительно Дамблдора, над которыми ломал голову уже несколько месяцев. Он сделал свой выбор, когда копал могилу для Добби, принял решение двигаться дальше по извилистой, полной опасностей дороге, которую ему указал Альбус Дамблдор, согласиться с тем, что ему не рассказали всего, что он хотел бы знать, но просто довериться. Ему не хотелось снова сомневаться, не хотелось слышать ничего, что могло бы заставить его отклониться от своей цели. Он встретился взглядом с Аберфорсом, глаза которого были потрясающе похожи на глаза его брата: возникало ощущение, что ярко-голубые глаза видят насквозь человека, которого рассматривают, и Гарри пришло в голову, что Аберфорс читает его мысли и презирает его за них.

— Профессор Дамблдор любил Гарри, очень сильно, — тихонько проговорила Гермиона.

— Да неужели? — сказал Аберфорс. — Поразительно, как много людей из тех, кого любил мой брат, кончили хуже, чем если бы он не лез к ним.

— О чём вы? — задушено спросила Гермиона.

— Не твоё дело, — огрызнулся Аберфорс.

— Но это серьёзное обвинение! — сказала Гермиона. — Вы… Вы о своей сестре говорите?

Аберфорс сердито посмотрел на неё. Его губы шевелились, будто он пережёвывал слова, которые не хотел произносить. Затем его прорвало.

— Когда моей сестре было шесть, на неё напали три маггловских мальчишки. Они увидели, как она колдует, когда подглядывали сквозь изгородь на заднем дворе. Она была ребёнком и не могла контролировать себя, ни один колдун или ведьма в этом возрасте не могут. Полагаю, то, что они увидели, напугало их. Они перелезли через ограду и, когда она не смогла объяснить им, в чём фокус, они малость увлеклись, пытаясь заставить маленькую дурочку перестать делать это.

Глаза Гермионы в свете огня были огромными, Рон выглядел несколько побледневшим. Аберфорс поднялся, он был таким же высоким, как и Альбус, и неожиданно страшным в своей ярости и боли.

— То, что они натворили, разрушило её, она так никогда и не оправилась от этого. Она бы не использовала магию, но не могла от неё избавиться — сила осталась в ней и сводила с ума, когда она не могла её контролировать, сила вырывалась наружу, и тогда сестра становилась странной и опасной. Но чаще всего она была ласковой и пугливой и безобидной.

Отец выследил тех подонков, что сотворили с ней это, — продолжил Аберфорс, — и напал на них. И его за это заточили в Азкабан. Он никогда так и не признался, почему так поступил, потому что если бы в Министерстве узнали, что стало с Арианой, её бы наверняка упекли в Св. Мунго. Они бы объявили её, неуравновешенную, с силой, рвущейся наружу в моменты, когда она не могла с ней справиться, серьёзной угрозой Международному Уставу Секретности.

Мы должны были держать её в безопасности и избежать огласки. Мы переехали, сделали вид, что она больна, и мать ухаживала за ней, стараясь, чтобы она всегда была счастлива и спокойна.

Её любимцем был я, — сказал он, и с этими словами сквозь морщины и спутанную бороду Аберфорса проглянул неряшливый школьник. — Не Альбус — тот, когда был дома, вечно сидел в своей комнате, читая книги или подсчитывая награды, ведя переписку с "наиболее выдающимися личностями в современном магическом мире", — передразнил Аберфорс. — Он не хотел с ней возиться. Я ей нравился больше. Я мог уговорить её поесть, когда она отказывалась есть у матери, я мог унять её, когда она злилась, а когда она была спокойная, то помогала мне кормить коз.