Элизабет Лим - Шесть алых журавлей [litres]

Когда ты с ней встретился?

– Как-то раз моя семья приехала в Гиндару на Летний фестиваль. Я пытался найти Сиори, чтобы лично представиться ей, но императорские дети были заняты. Лорд Юдзи устроил конкурс специально для них, – при упоминании его имени Таккан весь подобрался. – За месяц до этого он раздал принцам и принцессе по горшочку с землей, а внутрь были посажены семена орхидей.

Я помнила то испытание на «нравственность», как выразился лорд Юдзи. Андахай, Бэнкай и Хасё прошли его – они поливали растение каждый день, но ни одно семя не проросло. Ётан разбил свой горшок, когда дрался с Рэйдзи. Оба честно признались, так что тоже прошли испытание. А вот я… я его провалила, так как в моем горшке орхидеи зацвели.

Они были фиолетовыми – того же цвета, что и дорогие краски, которые прислали торговцы для наших зимних халатов. Яркие, как всплеск сумерек. Помнится, я удивилась – и обрадовалась, – тому, какими красивыми они выросли. Мне стоило бы задаться вопросом, почему орхидеи так быстро распустились и приобрели те же цвет и форму, что я себе представляла.

Теперь-то я знала, что виной тому магия.

– В горшке не было семян, – осклабился лорд Юдзи, показывая маленькие зубки, – только истолченные лепестки орхидеи на самом дне. Это была игра, Сиориамма. Я не стану осуждать тебя за то, что ты посадила новый цветок в горшок.

– Но я этого не делала! – возразила я.

– Признайся, что сжульничала, Сиори, – потребовал Рэйдзи. – Мы и так знаем, что ты принцесса лжецов.

– Я не жульничала! – воскликнула я. Лицо раскраснелось от унижения. На меня же все смотрели! – Это правда.

Никто из братьев мне не поверил. Даже Хасё.

Я отказывалась терпеть эти несправедливые обвинения на глазах у всех придворных. Я убежала в заднюю часть дворика и, спрятавшись за магнолией, принялась уплетать пирожные, которые спрятала в рукавах.

Вскоре какой-то незнакомый мальчишка протянул мне платок. Он был худым и долговязым, его халат – слишком коротким, шляпа скособочилась на чрезмерно навощенных черных волосах. Вероятно, сын одного из придворных, которому поручили найти меня в обмен на отцовскую благосклонность.

Он явно сдерживал смех… и испытывал некое облегчение, что я заедала свою грусть, вместо того чтобы плакать.

– Обезьяньи пирожные? – спросил он. – В этом году они особенно хороши, но их так трудно есть аккуратно…

Мальчик коснулся губ, вежливо намекая, что я вся в крошках. Я выхватила у него платок и вытерла рот, собираясь. Затем собралась приказать ему уйти, как вдруг он присел рядом и выпалил с серьезным видом:

– Я тебе верю… насчет цветов.

Он застал меня в момент слабости. Мои плечи поникли.

– Я поливала их каждый день, и разговаривала с ними, как повара со своими травами, чтобы они росли быстрее.

– Лорд Юдзи жестоко пошутил над тобой.

– Лорд Юдзи? – Я задумчиво накрутила локон на палец локон. – С чего бы ему насмехаться надо мной? Он хочет, чтобы я вышла замуж за одного из его сыновей.

Мальчик вздрогнул. Затем нерешительно поинтересовался:

– А ты этого хочешь?

– Я вообще не хочу замуж, – заявила я. – Но лучше уж сын Юдзи, чем тот глупый варвар с Севера. По крайней мере, так я останусь рядом с домом и смогу проводить как можно меньше времени со своим мужем.

– Ясно. Значит, дело не в том, что тебе не нравится твой жених.

– Мне не нравится факт его существования. – Я шмыгнула, сложила платок и вернула его мальчику. – Спасибо… Как, ты сказал, тебя зовут?

Он улыбнулся и по какой-то непонятной причине будто приободрился.

– Это неважно. – За его плечом парил воздушный змей, с красиво нарисованной стаей журавлей, что летели над горой с двумя пиками. Он протянул мне веревочку. – Тебе нравится? Я сам его разрисовал.

– Красиво, почти так же хорошо, как у Ётана. Ты будешь участвовать в конкурсе?

– Нет времени. Нам с отцом нужно уехать до заката. Мы живем далеко отсюда.

– Тогда для кого он?

Мальчик достал кисть и начал что-то писать. Почерк у него был аккуратный и ровный, но у меня не хватало терпения ждать, пока он выведет чье-то имя на воздушном змее. После лорда Юдзи я и так была на взводе, так что выхватила у него веревочку и убежала.

Для такого долговязого юноши он оказался на диво проворным. Он быстро меня догнал, и от удивления я случайно выпустила веревочку.

Змей взмыл высоко в небо. Я побежала за ним, но мальчик остановил меня.

– Пусть летит.

Мы наблюдали, как тот поднимался над деревьями. Чем меньше он становился, тем больше сжималось мое сердце, и в конце концов воздушный змей превратился просто в точку на небе. На моих глазах выступили слезы, и я разозлилась, что позволила себе расплакаться перед незнакомым мальчиком. И что потеряла его воздушного змея. И что портила все, к чему прикасалась.

– Прости, – прошептала я с ужасным чувством на душе.

Тот серьезно посмотрел на меня своими темными глазами.

– Не стоит. Воздушные змеи предназначены для полета – просто некоторые взлетают выше других.

– Значит, этому повезло. Остальные сидят на привязи, – я несчастно вздохнула и вытерла глаза. Затем повернулась к мальчику, пытаясь придать себе властный вид, но мои слова все равно прозвучали неуверенно и виновато: – Ты сказал, что это был подарок. Я могу помочь тебе разрисовать новый. Рисую я так себе, в отличие от Ётана…

– Буду рад, – быстро выпалил мальчик, частично забывая о неловкости и формальностях.

Он снова улыбнулся – еще радостнее, чем прежде, – и, несмотря на слезы, я тоже невольно расплылась в улыбке. Затем сложила руки на коленях, чтобы опуститься на траву и приступить к делу немедля, как вдруг кто-то подошел к нам сзади.

Мальчик мгновенно напрягся, стал застенчивым и замкнутым.

– Если подумать… пожалуй, не стоит утруждать себя. – В поле зрения появился Хасё, и мальчик поклонился на прощание. – Я рад, что наконец-то познакомился с тобой, Сиориамма.

Этим мальчиком был Таккан! Он сильно изменился. Это уже не тот долговязый, робкий мальчишка с чрезмерным количеством воска на волосах. Впрочем, я тоже уже не та девочка.

Я резко втянула воздух и покраснела от стыда. Даже братья не поверили мне насчёт цветов. Так с чего вдруг поверил Таккан, который едва меня знал? Чьи письма я выкидывала, так и не прочитав? На чью дружбу наплевала?

– После той встречи, – продолжил Таккан, – я больше ни разу ей не писал.

Почему?

– Потому что получил свой ответ.

Я напряглась. Наверняка Таккан возненавидел меня. Его ответ, несомненно, ранит меня в самое сердце, но я все равно не могла не спросить: