Анатолий Махавкин - Бездна [litres]

– Что это? – спросил я, заворожённый хороводом непонятных фиговин.

– Души, – очень тихо сказала Оксана, и я вдруг почувствовал космический холод, повеявший от соседки. – Души людей, угодивших в паутину Бездны. Те, кто умер именно здесь. Тени Бездны.

– Так какого же они делают в этой… в этом…

– Знаешь, куда ты сейчас заглядываешь? – негромко хихикнула Оксана. – Откуда вы все пили воду. Это – Зеркало теней. Таких в Бездне очень много, только нужно знать, где искать. Своего рода информационный экран, который показывает состояние оси Чистилища.

– Ну и что? – спросил я, не совсем понимая, зачем мне это рассказывают.

– Душ не очень много, – задумчиво произнесла девушка и коснулась пальцем поверхности Зеркала, отчего по жидкости пошли кольца, скрывшие водоворот, – и повелителям Бездны это не нравится.

– У этой проклятой дыры есть свои повелители? – поинтересовался я, наблюдая за кругами на воде.

В купели вновь не наблюдалось ничего, кроме каменного дна.

– Есть. Как у Рая и Ада. – Оксана запрокинула голову, и мне подумалось: ну вот сейчас я увижу лицо девушки! Ан нет, всё тот же непроницаемый поток чёрных волос. – А знаешь, что есть Рай? Точка посреди абсолютного Ничто. Давным-давно часть ангелов под предводительством Люцифера взбунтовалась, и началась война. Мятежных ангелов низвергли, и, пав, они сотворили Ад. Противовес Рая, другая точка в Ничто. Две вершины двух невообразимых конусов с бесконечной высотой и общим бесконечным основанием. Основание – это наша Вселенная.

Я попытался представить, о чём мне рассказывают, и ощутил, как моя крыша начала медленно дрейфовать в сторону абсолютного Ничто. Бред какой-то. Однако я опасался задавать уточняющие вопросы, догадываясь, что объяснения занесут в такие дебри, откуда не выцарапает и бригада психиатров. Поэтому собеседница беспрепятственно ушла в глубины метафизики.

– Рай, по определению, – бесконечное блаженство, Ад – такое же безграничное мучение. Однако необходимы бесстрастные судьи, способные определять, кому и как воздастся по заслугам. Во время войны остались ангелы, не примкнувшие ни к одной из сторон. Серые. Аггелы. Именно им определили судить души всех разумных существ Вселенной. С этой целью им выделили особое пространство, не принадлежащее Раю, Аду и обычному мирозданию. Чистилище. Бездну.

– Что-то я не наблюдал тут покойников, кроме как тех, что скопытились собственно в Бездне. – Я вспомнил жуткие сновидения из первого путешествия и порадовался, что в этот раз ко мне не торопятся толпы неудачников.

В глубинах чёрной шевелюры блеснул глаз и тут же исчез.

– Ты не способен видеть души умерших вне Бездны, – пояснила девушка, – но это совсем не важно. Слушай. Души служат разменной монетой в грядущей войне Рая и Ада. Две точки уже начали сближение, и, когда они сойдутся, произойдёт столкновение. Чем оно закончится, неизвестно. То ли исчезнут обе, то ли одна поглотит другую. В любом случае Вселенная в том виде, в котором мы её знаем, исчезнет навсегда. Исчезнут и аггелы. За ненадобностью. Когда серые поняли это, то решили принять участие в грядущей битве. Но для этого им кое-что необходимо.

– Души, – кивнул я, радуясь, что хоть до чего-то сумел дойти сам.

– Да, но серые не могут брать обычные души. Им нужны принадлежащие людям, умершим непосредственно здесь.

Я почесал в затылке, пытаясь прикинуть, с какими сложностями нам приходилось сталкиваться всякий раз, когда мы направлялись в Бездну. В первый раз – дикое поле у чёрта на куличках, в мокрой земле которого пришлось ковырять глубокую яму, а после ещё и кормить человеком каменную пасть. В этот, если я всё правильно понял, Утюгу пришлось пошевелить множество связей, чтобы разнести фундамент городского театра.

– Похоже, – констатировал я, – твои повелители сидят на голодном подсосе, и в грядущем мордобитии им светит меньше, чем ничего.

– Душ действительно мало, – согласилась Оксана и вдруг оказалась совсем рядом. Я видел блеск её возбуждённых глаз, но почему-то резко утратил желание рассматривать лицо девушки. Начало казаться, что там и не лицо вовсе. – Об этом уже я говорила. Прежде всё было проще: люди приносили жертвы и достаточно легко проникали в Бездну. Некоторым позволяли остаться в живых и отпускали наружу, наделяя ценными дарами, чтобы привлечь внимание других.

– Ну, в принципе ничего не изменилось, – кивнул я, гадая, когда смогу войти в норму после фармакологических опытов Дианы. – Сначала Теодор, потом я.

– Ты когда-нибудь слышал о козле, ведущем баранов на заклание? – Мне показалось, собеседница резко сменила тему. – Идёт впереди стада, и оно послушно следует за ним до мясокомбината. Возможно, баранам кажется, что козёл – особенный, и если они пойдут за ним, то тоже станут такими же.

– Глупости, – ухмыльнулся я и вдруг почувствовал, как улыбка деревенеет на губах. – Ты хочешь сказать…

– Бездна помечает человека, которого отпускает наружу. – Блеск глаза становился всё ярче и всё безумнее. – Никакого принуждения, но почему-то обстоятельства складываются так, что избранник возвращается. Снова и снова. И каждый раз приводит всё больше баранов. Если с человеком случается несчастье, то Бездна избирает другого и отпускает.

– То есть, если бы тогда с Теодором ничего не случилось… – Внезапно мне показалось, что я шагаю по тонкому шатающемуся мостику над бездной. Над Бездной, чёрт побери!

– Ты умер бы, как и я. – Я уже начал различать черты лица, и это пугало меня почти до безумия. – И остался бы здесь, как и я.

– А если отказаться? – Тут я и сам сообразил, насколько глупо это звучит. – Ну, бросить всё и удрать, куда глаза глядят?

– Скорее всего, так или иначе, но обстоятельства вынудили бы вернуться, – пожала Оксана плечами. – Но если уж так настойчиво избегать предначертанного, то повелители запустят механизм наказания. Дабы остальным козлам было неповадно.

– Какой механизм? – спросил я осипшим голосом.

– Абдул аль-Хазреда, преодолевшего Бездну и написавшего «Некрономикон», недаром называли безумным. Оставаясь бессмертным и практически неуязвимым, поэт удрал на отдалённый остров и поселился там с семьёй. Потом сработало проклятие повелителей, и Абдул сошёл с ума. Он убил всех своих детей, внуков и правнуков, а после нашёл способ покончить с собой.

– Невесело, – констатировал я. – Ну и как с этого спрыгнуть? В смысле, может, пригласить какого экзорциста или батюшку, чтобы святой водой побрызгал?

Оксана расхохоталась. Волосы её разлетелись, и на мгновение показалось, что я вижу всё лицо. По спине побежали ледяные мураши.

– Не болтай ерунду, – погрозила она пальцем. – Метку способен снять лишь тот, кто сам её поставил. Прецеденты, правда, имелись, но почему Бездна отпускала своих посланников, неизвестно. Пока это и не важно. Важнее другое. И Ад, и Рай равно не желают появления третьей силы, способной сместить имеющееся равновесие. Поэтому они начали действовать. Например, Феникс – посланец Рая. Птица сжигает носителя души вместе с ней, и если она добралась до тебя – исчезаешь без остатка. Хуже всего, что Феникс – порождение Огненного потока, поэтому великолепно чует всякого, кто связан с ним.