Саша Ино - Нежность. Том 1

Касандер усмехается.

— Ну, сам посуди, что ты получил от нее взамен? — молодой барон не собирается переводить все в шутку.

— Я просто ее люблю.

— Ага, а она? Что она для тебя сделала? Пользовалась тобой, как прикрытием, выжимала максимальную выгоду, а потом сбежала. Что ей мешало вернуться к тебе после смерти отца? Ничего. Она просто неблагодарная девка. И как ты этого не видишь? С твоими-то глазами дракона, показывающими тебе прошлое и настоящее во всех хитросплетениях лент судьбы…

— Я обязан всегда защищать Еву, я ее старший брат!

— А она, как сестра, обязана о тебе заботиться. И?

— Я просто люблю ее… И не требую ничего взамен.

— Напрасно, выглядишь глупо. Она же тебя использует…

— Юнгс, — неожиданно перебил Касандер, дотрагиваясь руками до своих глаз, — Хватит, пожалуйста.

Он с грустью оглядел фигуру барона.

— Ладно, — смутился тот, — Извини. Не хотел сделать тебе неприятно. Но я забочусь о тебе. Смотри не перемудри с цепями.

— Не бойся, — улыбка, — Я профи. Спасибо, за заботу, Юнгс.

— О чем речь. Я все отдам ради правителя. Всегда восхищался тобой… Особенно твоей преданностью и верностью людям, которые тебе дороги.

— Дерфи, ты точно также обожал моего отца…

— Да, но в нем я выделял мужество и силу, и готов был отдать за него жизнь. Впрочем, как и за тебя.

— Ты хороший пес, — Касандер откинулся на спинку скамьи, — Тебя отлично выдрессировали прислуживать правителям. Но не будь я королем, возможно, ты бы меня и не замечал…

— Естественно. Но поскольку ты правитель, и я служу тебе верой и правдой! — Юнгс упал на колено и поцеловал зеленый камень королевского перстня, приклоняясь перед Касандером.

— Печально, — прошептал тот, отворачиваясь.

Небо размывало солнце на кусочки красочных разводов, рассыпая их в хаотичном порядке по голубой лазури. На Архатей спускался вечер, а на повелителя печаль, все сильнее рвущаяся наружу в те секунды, когда Тау не было рядом. И Касандер серьезно задумывался о всей глубине ситуации, где он стал невольным заложником.

Странное ощущение трескающейся пустоты. Оно пугает…

Я пытаюсь воскресить в своей душе сухой наждак тоски, чтобы обрести покой, от которого так старательно бежал. Но впервые я не могу…

Стоит мне только закрыть глаза и погрузиться в себя в поисках привычных ощущений, как из небытия звенящим осколком цепи встает образ Тау. Сердце сводит судорогой испуга и зависшего возбуждения.

Хочется соприкоснуться. Снова погрузиться в общение и распознавание скрытых смыслов полунамеком и полувзглядов.

Цепь напрягается, натягиваясь сердечным ритмом, и заставляет его стучать еще быстрее. Пульс отстукивает чечетку в висках. Тау тоже тянется ко мне, но наша близость лишь иллюзия.

Мое колдовство.

Мы сцеплены податливой магией страсти. Мною же созданные оковы окутывают мое тело, заставляя кружиться в танце сладкого забвения. Это все понарошку, не взаправду, шепот губ, взмах ресниц, прикосновение сильных рук… Я создал игру. Убеждаю себя. Главное не потерять контроль.

Я же не буду слабым?

Я не уверен. Теперь ни в чем не уверен. Цепи быстро проникли в мою черную кровь… Слишком быстро и весьма неожиданно.

Господи, что я сделал…

Вдыхаю аромат черных лилий, собранных в букет. В детстве я любил обрывать им головки, заставляя на моих глазах увядать морщинами лепестки. Красота, обреченная на смерть. Надеюсь, им не было больно, когда они истекали росой будто бы кровью.

Тау…

Мне было приятно увидеть, как он прогнал своего брата ради меня. Чертовски возбуждало, что он, выбирая между нами, отдал предпочтение мне. Сила цепного очарования завораживает, но от близости к душе Тау я почувствовал себя искренне счастливым.

Тау…

Стал столь родным… Тау, ты заставляешь меня терять самообладание, ты даришь мне смысл завтрашнего дня.

Но…

Я должен тебя убить. Прости.

Даже, если мне больше не одиноко от ощущения нашего искусственного родства, я все равно должен думать о стране, кидая к ее ногам свое счастье. Выбирая между Тау и собой с Архатеем, я отдаю предпочтение второму. Я выбираю Архатей!

К тому же… Тау нужен не я. Не я… Вся моя душевная буря не взаимна. Даже под действием сильного заклятия, никто не проявляет интереса к брошенному правителю Архатея. Так странно, как будто я пустое место. Сумеречный образ сестры заменил меня живого… В глубине души меня это задевает острым крюком обиды.

Терплю…

Всегда все терпел.

Ради сестры, ради Архатея, ради отца… Несправедливо.

Исчезни цепь, и Тау явно послал бы мои скромные притязания на его общество подальше на север к полярной звезде. Он враг.

Ну, почему же из всего населения земного шара, именно он убил мою тоску и грусть…? Так странно. Во всем виноваты цепи. Цепи, цепи, цепи… Я самый сильный колдун, но я ничем не могу себе помочь. Моя магия бессильна против моих же эмоций.

— Что ты делаешь брат? — знакомый колокольчик голоса Евы выводит меня из ступора.

И с каких пор стало модным подкрадываться!?

Оборачиваюсь.

— Ничего… — я слишком напряжен.

— Ты весь дрожишь, что с тобой?

Она напугана, но вот только чем… Отнюдь не моим состоянием. Кажется, моя сердобольная сестра боится, что я замыслил что-то коварное и бесчеловечное.

Ева… Почему? Почему тебя больше волнуют жизни окружающей серости, нежели самочувствие твоего родного брата? Посмотри же на меня, обрати свой взор на мое любящее сердце… Ева, Ева, что ты оставила для меня в своей большой, как вся вселенная, душе? Неужели только жалость…

— Все в порядке. Бессонница, — я провожу пальцем по нижней губе.

Глупая привычка.

— Почему наследник Эф отказался возвращаться? — она тревожится за Тау.

— Я не знаю.

Вру.

— Я не верю, слишком хорошо тебя знаю. Какой черный фарс ты опять устроил? — глаза Евы затемняет подозрение и раздражение.

— Фарс? — я пожимаю плечами, — Мне просто грустно.

— Достаточно, Касандер. Тебе вечно скучно, но вокруг тебя не марионеточные куклы, которыми можно управлять, разыгрывая на самодельной сцене жестокие представления. Затея с перемирием была отличным поводом наладить отношения с родом Биа-Хатерия. Но ты ведь изначально замыслил коварный план. Так?

Как несправедливо, Ева. Как плохо ты обо мне думаешь. А ведь я искреннее, нежели, кажется. Или я не заслуживаю веры даже от родной сестры?

— Ты неправа, я устал…

— Устал? Сложи с себя полномочия правителя, — ее праведная страстность заставляет закусить губу.

— Я не могу, Архатей нуждается во мне. Я все делаю ради него.

— Или своего самолюбия, опьяненного жаждой власти?

— Я не пьян, — усмехаюсь, — Я просто устал. Обними своего братика, уйми мою печаль. Прошу…