Саша Ино - Нежность. Том 1

— Касандер, я не намерена играть с тобой в игры. Брат, что ты творишь?

Она упирает руки в бока. Маленькая миниатюрная ярость. Ева сейчас прекрасна.

Провожу ладонью по ее щеке.

— Я творю нашу победу. Я должен.

Она отстраняется.

— Отпусти Тау, не упускай возможность помириться с домом Биа-Хатерий!

— Помириться… Они нас люто ненавидят.

— Так измени их мнение, покажи, что мы не такие, как отец.

— Ева, — мой голос проваливается в пустоту, — Наш отец был королем Архатея, он дал нам все, и нам абсолютно не в чем его винить. Даже в своих шрамах, оставленных его воспитательской плеткой, я не обвиняю отца. Он был вынужден так поступать… А ты сейчас вторишь эфийцам… Говоришь, как предатели оппозиционеры.

— Так казни меня! Держись политики отца, если ты его так защищаешь и одобряешь! — сестра пылает решительностью.

— Даже, если бы я очень захотел, я бы не смог. Я люблю тебя, сестренка…

— Ты любишь только себя и свою силу, Касандер! — она это со зла, ведь Ева так не думает. — Я требую отпустить Тау! Как твоя сестра и принцесса настаиваю на этом. Какое бы ты заклятие не поставил, ты должен его снять.

— Должен? — я опускаю глаза, — Цепи не снять… И я тоже в их власти.

Признаюсь.

— Цепи? Твое смертоубийственное заклятие? Ты сошел с ума… Да как у тебя хватило смелости и наглости извратить священную чистоту любви!!!

— Ева… Ты так сильно на него запала? — смеюсь.

Если бы она знала, что это у нас семейное. Хотя… Я же под действиями цепей, мне простительно.

— Нет! — сестра краснеет, — Просто ты поступил отвратительно. Как и наставлял отец… Но он был настоящим чудовищем. Я думала, освободившись от его захвата, ты прозреешь и воскресишь то хорошее, что у тебя еще оставалось в душе. Но нет… Ты щедро тратишь наследие тирана.

— Ева… — улыбаюсь, смотря в ее столь прекрасное юное лицо, — Я просто забочусь о тебе и твоем благополучии.

— Замолчи, Касандер, — она кричит, — Из твоих уст подобные слова звучат слишком фальшиво. Я немедленно уезжаю. Знай, ты сделал мне очень больно!

И ты мне… Ева…

— Прости, — вслух произношу я, — Сестренка…

Она бросает на меня пронзительный взгляд, полный укора с примесью разочарования, и, дернув плечами, устремляется к замку.

Я прочитал ее мысли.

Стало вдвойне обидно.

Ева и не надеялась меня уговорить отступиться, она просто была зла на меня. Зла на то, что я отнял у нее Тау. Принцесса Архатея влюбилась в заклятого врага… Печально.

А ведь заклятый враг тоже ее полюбил. Но…

Как же я? Где место для меня в их сердцах?

Становится грустно. Я наблюдаю, как крепкая зеленая цепочка качается на ветру, знаменуя собой нерушимую связь двух начал.

Как странно все складывается…

Во внутреннем дворике замка царила тишина.

— Скучаешь по брату? — Касандер присел рядом с задумчивым Тау, любующимся игрой воды в фонтане.

Он был прекрасен в своем молчаливом забытье. Голубые как небесные дали глаза, пшеничные волосы, отточенные черты лица с ярко выраженными скулами, хищный разлет бровей.

Касандер покраснел. Он так бесцеремонно разглядывал своего бывшего врага, что забыл обо всех рамках приличия.

— Не знаю, — отозвался Тау, — Правильно ли я поступил.

Касандер зажег кальян и затянулся терпкой субстанцией, обволакивающей бронхи хрипотой.

— Разве плохо поступать, как ты хочешь?

— Нет, — принц Эф покачал головой, — Что это?

В руках он сжимал деревянную коробку с незамысловатым перламутровым орнаментом, найденную где-то на просторах замка.

— Музыкальная коробка, — пожал плечами Касандер.

Тау приоткрыл крышку.

Комнату стали заполнять тревожные и в тоже время манящие плачем звуки струнных инструментов. Музыка напоминала одновременное рыданье и смех сотни женских голосов, слившихся в единый изменяющийся ритм.

— Национальная мелодия, — пояснил Касандер.

— Красиво. Напоминает пламя огня.

— Да. Не зря называется «Танец саламандры».

— Под это танцуют? — удивился Тау.

— Да, конечно. Разве у вас не танцуют?

Касандер с интересом посмотрел на собеседника.

— Ну, у нас в музыке превалируют флейты и барабаны, поэтому танцы напоминают скорее боевое построение.

— Скучно, — отозвался Касандер, выпуская кольца плотного дыма, — Когда в танце нет страсти, то он лишен красоты.

— Я не знаю, о чем ты. Я не видел танцев архатейцев.

— Показать? — Касандер покраснел, но казался решительным.

— Если желаешь…

— А ты?

— Да, наверное, — Тау пожал плечами.

Касандер хмыкнул и неспешно отставил кальян.

Что может быть унизительнее, чем танцевать перед человеком из рода Биа-Хатерий?

Проклятая обратная тяга! Я просто изнемогаю от желания танцевать для Тау, хочу показать ему свою страсть и страсть моего народа. Меня тянет открыться перед ним. Но зачем?

Как неприятно мое медово-сливочное желание. Немного трясет от насыщенности момента, а еще так давят виски терзающие сердце звуки ситара…

Я начинаю невольно двигаться под музыку, постепенно отдаваясь ее бешеному течению. Взгляд Тау прикован ко мне, и мне нравится ощущение восторга, поддетого собственной проницательностью на глубине его глаз. Я свожу его с ума… Или он меня?

Какая разница…

Стоп… Что я несу! Разница огромна.

Но я не могу об этом думать, я просто хочу танцевать для него одного.

Ради него…

Сначала мои движения скованы простыми мужскими партиями национального танца, но потом меня прорывает, и я двигаюсь, как какая-нибудь кабатская девка, двигая бедрами и изгибаясь под звуки страдания механического ситара.

Змеи танцуют моим телом и как волны в море нарушают спокойствие пучин.

Архатейцы воистину умеют соблазнять. Наши танцы страстны и полны терпкой энергетикой. В танцах мы выражаем свою любовь и принадлежность человеку. Так и я… Распинаюсь перед врагом в своих скрытых порывах. Впервые плету руками не заклинания, а воздушные узоры, пересекая нежность звуков пластичностью тела.

Я выгляжу одновременно и прекрасно и жалко.

Передо мной мой враг, расселся на парче подушек моего богатого родового замка. Его глаза скользят по моему телу, оставляя горячие следы возбуждения на коже. А я сын грозного Металла Милиотар, правитель Архатея, великий черный маг, развлекаю Биа-Хатерия пляской, расписываясь в бессилии против своих же заклятий.

Мое падение обескураживает и уничтожает, но я не могу остановиться.

Не сейчас.

Все равно, Тау весь в цепях, его уже не спасти. Так почему я должен сдерживать себя?! Как же горит в груди… Кружусь на месте, воздевая руки к небесам, и срываюсь вниз, падая на пол.

— Фух, — срывается с губ.