Саша Ино - Нежность. Том 1

— Вроде того, — согласно пожимаю плечами, — Без войны колдовство не нужно. Куда его применять? Ну не помидоры-гиганты же выращивать…

Лиза смеется.

— Вот видишь, ты не умеешь отличать зло от добра.

— И плачу за это?

— Наверное.

— Несправедливо! — протестую я, — Я делал все во имя Архатея! Получается, предай я интересы родины во имя жизни врагов, я считался бы добрым?

— Не думай об этом. Идет война, и ты поступал правильно, — Лиза кивает.

— Боюсь, что я не справлюсь со всеми навалившимися проблемами. Давление огромно, оно разрывает меня. Моя связь с Тау… мне противно, но я был счастлив. Я жертвовал всем! А он…, - опускаю голову, — Он теперь свободен. Мне же остается довольствоваться собственными цепями, связавшими мои сердце и волю. Я под их властью…

— Малыш Касандер, — подозрительно осторожно интересуется Лиза, — А ты уверен, что на тебя действительно действуют цепи?

— Конечно! — безапелляционно заявляю я, — Я же чувствую! Эти цепи… Они ужасны, их бремя невыносимо!

— Ответь, — моя молочная мама грустно качает головой, — Ты смотрел на себя через «кристалл отражений», показывающий все заклятия в ауре человека?

Отрицательно машу рукой.

— Нет смысла, все и так ясно. Я обрек сам себя на боль. Видишь, из меня даже колдун никчемный!

— Можно я приеду? — неожиданно просит Лиза.

Радость на миг заполняет душу.

— Я хотел тебя позвать!

— Мне надо тебе кое-что сказать, заодно посмотрю на своего малыша через кристалл, — она пытается улыбаться.

Но я слишком ясно улавливаю ее грусть. Я знаю, что она мне готовит. Но я не буду думать об этом. Черный пепел уже оплел мое сердце, заставляя биться тише. Лиза не первая и не последняя.

— Я жду тебя, — выговариваю я.

Шар гаснет.

Свет тускнеет.

Я выключаюсь. Не хочу больше бодрствования, слишком тяжело.

Когда я въехал в родной город, люди буквально показывали на меня пальцем, скрежетая при этом зубами. Они были правы… Я недостоин своего народа, я его предал. Пускай меня околдовали и заставили отвернуться от Эф, но в моем случае отговорками не прикрыться. Я должен был сопротивляться злу. Изо всех сил, ради своего народа, я должен был биться за себя. Но я впервые в жизни проиграл — моя личная трагедия. Но как же велика плата за ошибку!

В замке меня встретила родная семья, и я испытал огромный восторг с нехорошей примесью стыда. Родные знали мою тайну, догадывались о том кошмаре, который со мной сотворил Касандер. Будь он проклят, мерзкий развратник!

— Тау, сын мой! — отец заключил меня в крепкие объятия, — Ты спасен, моя душа ликует!

Отец выглядел усталым и измученным болью за меня. Но он принял своего падшего сына обратно, за что я бесконечно ему благодарен.

— Папа, я вернулся, прости… — я потупил голову под грузом вины.

— Нет, не проси прощения! Это все шакаленок, его колдовство просто чудовищно.

— Я отомщу за Карла!

Отец еще крепче обнял меня.

Когда вышел Сигизмунд, я готов был броситься к нему на встречу, но, заметив небольшой холодок в глазах, отступил. Сигизмунд смутился и так и не решился на братские объятия. Он просто похлопал меня по плечу, подчеркивая свою радость.

Ничего.

Все так и должно идти. Прощение я буду вымаливать долгие годы, не щадя себя на поле боя и взыскивая с архатейцев долг их короля Касандера.

Касандер!

Как я его ненавижу! Почти до умопомрачения! До злобы, сводящей дрожью.

Я отомщу! За все… За смерть Карла, за слезы и переживания семьи, за мое положение в Эфах, за обман и порок, за очернение образа Евы и за ночи, которые мы проводили вместе в слепоте и глухоте похотливых биений.

— Тау, родной, ты находился под чарами. Твой разум заколдовал колдун Архатея, — печально сказал мой старший брат.

— Я знаю, — кивнул я, — Почувствовал.

— Если бы не помощь Чивори, ты бы никогда не вернулся, — охнул отец.

— Кого? — меня неприятно кольнуло, — Где-то слышал эту фамилию… В нехорошем контексте.

— Не удивительно, Касандер наверняка тебе жаловался на мой род, глупый нытик, — послышался надменно ироничный голос, и я увидел, как из-за трона вышла немолодая архатейка. Ее появление вызвало во мне ненависть…

— Что эта тварь тут делает? — закричал я, указывая на нее.

— Легче, Тау, легче, — Чивори засмеялась, — В твоих бедах виноват один лишь Касандер. Народ Архатея не поддерживает правителя тирана, помни об этом!

Голос ведьмы звучал мелодично, вплетаясь в глубины души и вселяя доверие подобное слепой вере. Но я не намерен был подчиняться. Весь вид архатейски говорил о том, что она хитрит и что-то скрывает, преследуя личные цели и интересы. Ну, зачем архатейской дворянке помогать врагам?

Меня взбесило, что отец и Сигизмунд ее слушали. Она враг. Пусть даже она меня вызволила из плена Касандера, веры архатейцам все равно нет и быть не может.

— Что ты тут делаешь? — я остался непреклонен.

— Я сняла с тебя цепи… — хмыкнула Чивори.

— Цепи?

— Так называется самое мощное заклинание Касандера. Больная связь ценой в жизнь.

— Фрея настоящая фея! — прошептал отец, — Она вернула тебя, Тау.

Фрея… Я слышал это имя. Касандер рассказывал о том, что она мать его мачехи, желающая уничтожить всю семью Миллиотар. Всю… и Еву тоже. Значит, Фреи нельзя доверять, никак.

Я изобразил улыбку. Ведьма не должна была догадываться о моих истинных чувствах.

— Заклятие точно снято? — буркнул я.

— Не веришь мне? — ухмыльнулась ведьма, — Могу вернуть все обратно, почувствуешь разницу.

— Нет, он не хочет! — испуганно залепетал отец.

В двойне неприятно его лебезение перед Чивори, подданной Архатейского престола.

Фрея лишь захохотала, смиряя меня своим надменным и злорадным взглядом. Что-то мне не нравилось наше заигрывание с домом вражеских колдунов. Но в своем положении, я не мог ничего изменить.

Шли дни.

Фрея отчалила к себе на родину продолжать плести интриги против нашего общего недруга. Отец ликовал, Сигизмунд примерял роль наследника. А я усиленно пытался оправдаться перед отечеством. Я не переживал из-за потерянной короны. Слишком тяжел был мой грех, поэтому я счел заслуженным лишение наследства. Теперь я просто хотел восстановить загубленное реноме.

— Ты должен снова завоевать уважение, — сказал мне отец и я не спорил.

Армия меня не приняла, слишком были свежи воспоминания о моем перевоплощении в черно-красные цвета Архатея, и не высохла кровь эфийцев, пролитая мной под чарами Касандера. Я не стал дразнить людей, я помогал им не на поле боя, как привык, а в тактике. Давал советы генералам, показывал отцу оптимальные боевые позиции, вносил свою посильную лепту. Вскоре вместе с первыми победами, стало возрождаться и доверие военноначальников к своему околдованному принцу. Меня радовала перемена в отношении, но еще так много надо было исправить.