Петр Гурский - Закон Ордена [сборник litres]

Танида помнил, как она любила балы, как прыгала от радости, когда он брал ее с собой в те времена, когда их жизнь была сплошным праздником. Тогда Танида был в дружине ТанПера. Танида с Лассой пили и танцевали до упаду, а после возвращались домой и любили друг друга. Ласса с азартом и восторгом твердила о том, что вот это и есть настоящая жизнь. Еще Ласса твердила о том, что безумно любит Таниду и не может без него. Он тоже говорил так – временами, когда был в настроении лгать.

– Благородное занятие, – заметил Танида.

– Ты же понимаешь, что это значит. Она теперь в кругу людей, вынесших тебе приговор.

– Приговор вынес один человек, остальные лишь поддержали. Я попрошу Лассу о единственном одолжении.

– И она одолжит?

– Почему бы нет? – сказал Танида.

– Чего ты хочешь от нее?

– А ты изменился, – вздохнув, констатировал Танида. – Когда-то элегантный и тактичный господин Прун. Элегантным ты остался. И даже, я бы сказал, сделался элегантней. Но вот с тактичностью…

– Я хочу знать, что за дело.

– Обычное, житейское. Оно вряд ли кого-либо разозлит.

– Это ты о ней? – Прун указал на девочку. – Откуда ты взял ее? Твоя?

– Нет. Я над ней, можно сказать, опекун.

– А, – произнес Прун и сощурился.

– Я забрал ее с Воон Дарт. Там до нее никому не было дела.

– Так просто и забрал? С Воон Дарт? Оттуда просто так не забирают детей. Ты купил ее.

– Нет, – заверил Танида.

– В Воон Дарт детьми торгуют, как сахаром, и находят для них тысячу применений. Там не бегают сироты по улицам. Если купил, то продай. Я тебе заплачу. Много.

Девочка тягала куклу за волосы и, похоже, не обращала внимания на то, что о ней говорят.

– Да, не бегают, – подтвердил Танида.

– Сколько ты дал за нее?

Танида сложил руки на столе, сплел длинные сильные пальцы с черными ногтями и склонился к Пруну.

– Там был один жонглер по имени Камхоу. Он раньше был солдатом, как и многие другие. Но не как многие другие, он был еще и полковником. Ты когда-нибудь видел полковника, выпускающего кишки напоказ? Впрочем, они такие же, как у любого дерьмовоза, и как у нас с тобой. Но то был полковник времен войны с хунг, великий человек. Он вырезал целые деревни женщин и детей. И кишки у него были героические, полковничьи, знаменитые, поэтому люди платили больше, чем за какие-нибудь другие кишки, чтобы полюбоваться зрелищем. Однако платили ненамного больше, и потому он купил на рынке девочку пяти лет, чтобы помогала в представлении. Ну, так мне рассказали, что помогала. Через два месяца она уже не млела от вида крови, а через полгода заулыбалась на представлении. После двух лет должна была встать рядом с полковником и тоже резать себя напоказ. Тогда я увидел ее впервые. Людям понравилось представление. Мне – нет.

– Не хочу я слушать твои истории, а в особенности такие, – отодвинувшись, выдавил Прун.

– Когда представление окончилось, я пошел за этим Камхоу. Понятия не имею, как подобные ему запросто ходят после всего, что вытворяют со своими телами. Он шел, а я шел за ним. Девочку он нес, потому что она не могла идти. Камхоу жил на роскошной вилле, какой мне в жизни не видать.

– А, так ты не купил ее, а украл.

– Полковник был человек без сердца.

– То есть он не погнался за тобой? – уточнил Прун.

– Нет. Он был без сердца, потому что я вытащил его через полковничью глотку. Если ты скажешь еще раз, что хочешь купить девочку, я выну сердце и тебе.

Лицо Пруна сделалось матовым от пота.

– Но ты же этого не сделаешь, – тихо сказал саг.

Они молча глядели друг на друга. Прервал молчание Прун.

– Я понимаю, девочка не продается. Но ты мог бы просто сказать, а не гнать мне про жонглеров внутренностями. Я уже говорил, что не хочу твоих рассказов. Они всегда портят мне настроение.

Он посмотрел на девочку, заглянул ей в лицо. Она сидела, стиснув зубы. Ее глаза казались мертвыми.

– Когда выйдем, можешь оставить ее здесь, – предложил Прун.

– Морициус, конечно, человек с голубиным сердцем, и его служанка Амарха – тоже. Но Сае пойдет со мной.

– Ну, у Морициуса сердце точно не голубиное. Амарху он сам выкупил у палача. Но девочка будет здесь в безопасности.

Танида молчал. Прун вздохнул.

– Ради чего ты помогаешь ей? Если бы мне кто сказал, что ты сделался опекуном, я со смеху заплевал бы тому лицо.

– Это гнев богов, – сказал Танида.

Больше он ничего не объяснил, только стискивал зубы да глядел в пустоту.

Город ничуть не изменился: все те же каменные дома вперемежку с деревянными халупами, невыносимо вонючая мостовая и люди, мимо воли поглядывающие в небо в ожидании дождя, способного хоть ненадолго смыть вонь.

Девочка ни на шаг не отступала от Таниды. Новый город не будил в ней интереса. Лишь когда проходили мимо немногочисленных деревьев, девочка касалась коры и с любопытством осматривалась. Танида подумал о том, что глаза у Сае цвета коры. Но потом его отвлек старый великан с другой стороны улицы. Старик открыто приглядывался к идущим.

– Он следит за нами, – буркнул Танида и взялся за рукоять.

– Я попросил его об этом, – заметил Прун.

Великан носил темный доспех из нашитых на кожу костяных плашек и два коротких меча. Конечно, с такими руками не требовались длинные клинки. У пояса болтался нож, на низком лбу – обруч со свастикой, знаком Бога Солнца, голова лысая. Проходящие мимо купцы и ремесленники ускоряли шаг – вдруг ненароком растопчет?

– Зачем? – осведомился Танида.

– Это Мастиф. Если кто-нибудь помешает нашей прогулке, то помешает и его прогулке.

– Понятно, – изрек Танида и сплюнул на мостовую.

Он поправил меч, посмотрел на великана, затем на Пруна.

– Если друзья убегают, надо искать других, – сообщил Прун.

Танида похолодел. Может, зря доверился Пруну? Водились они с детства, но разве можно до конца узнать человека? Прун так странно ведет себя, носит золотые цепи, водится с жуткими типами. И ведь явно имеет много денег, а откуда деньги у комедианта сомнительных талантов? И почему не пришло в голову спросить об этом… Танида обратился к нему, потому что Прун был кое-чем обязан, но можно ли еще считать его другом?

Ох, как погано. И Прун ведь так легко отыскался, вырос как из-под земли, словно сам искал старого приятеля. Ласса теперь водилась с ТанПером. А Прун? Разве можно в этом городе носить золото на груди и не знаться с ТанПером и его присными?

Задумавшийся Танида не сразу заметил опасность, не обратил внимания на идущего впереди человека в черном. Человек исчез, на его место встал другой. На него тоже не обратили внимания. А потом сменился и он.

Это старый трюк карманников: вести клиента спереди, а не следить. Танида понял, что на них хотят напасть, только когда явилось семеро вооруженных мужчин и стало ясно, что это не карманники. Прун с Мастифом сориентировались раньше.