Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

День за окном наливался полуденной жарой, даже мухи, и те перестали жужжать, лениво ползая по стеклу.

Ах да! Он собирался помириться с невестой, договориться о помолвке, а также очаровать и влюбить в себя Шанталь. Что же… договориться ему удалось, а вот что касается остального — Леон поморщился, вспоминая разгневанный взгляд девушки — не все сразу. Будет еще возможность пообщаться в спокойной обстановке, поднести дорогой букет, купить украшение. Что там еще любят девушки?

Его пассия любила бриллианты, меха и белое игристое вино. Еще она умела загадочно улыбаться и восхищенно смотреть, как смотрят на сильнейшего, умнейшего или на императора. Мужчины, поймав её взгляд, расправляли плечи, втягивали животы, а молодняк ходил косяком за своей богиней. Роалина была прекрасна и отлично умела этим пользоваться.

Её прадед пробился в благородные из кожевников. Ходили грязные слухи о выжившей из ума дарьете, которая на старости лет взяла в род юношу, заставив родню под страхом проклятия и отлучения от наследства смириться с ее выбором. После смерти супруги юношу ждала бы незавидная судьба — пинок под зад, если бы не вмешалась судьба, чередой случайных смертей отправившая на небеса родственников дарьеты. И к моменту смерти старухи — естественной и подтвержденной тремя лечащими врачами — у нее оставались лишь дальние родственники, которых даже не пригласили на похороны.

Вдовец женился второй раз — роду требовался наследник. Жену выбрал из обедневшего, а потому не слишком разборчивого рода. А вот дальше удача перестала заглядывать в высокий особняк с белыми колоннами. Новоиспеченный дэршан увлекся игрой, дорогими женщинами и прочими радостями жизни, стремясь убедить всех, что место главы рода ВанДаргмейр он занимает по праву.

После рождения наследника жена была забыта. Состояние ВанДаргмейров оседало в карманах шулеров, мутных дружков и хозяек борделей. И раствориться бы ему окончательно, если бы не нож, на который нарвался дэршан в темной подворотне.

После смерти мужа ничуть не огорченная вдова раздала долги, подсчитала остаток, всплакнула и взяла дело в свои руки. Постепенно дела наладились, но тут подрос сынок — единственная радость в жизни, и оказалось, что чадо целиком пошло в отца.

Три года загула юного ВанДаргмейра сильно подорвали состояние семьи, и дело пришлось поправлять выгодной женитьбой на безродной, но богатой наследнице семьи торговца.

В обществе ходили упорные слухи, что над ВанДаргмейрами тяготеет проклятие. Все мужчины рода гибли, не дожив до сорока. По мнению Леона, который внимательно изучил досье на свою пассию, дело было отнюдь не в проклятие, а в дурной крови. Сколь ни крась свинью в белый, овечкой она никогда не станет. Привлекательная внешность позволяла добиться многого, но страсть к порокам брала свое, доводя разгульную жизнь ВанДаргмейров до логичного финала.

Роалина красотой пошла в прадеда, вдобавок в ее хорошенькой голове жили практичные мысли — наследство прабабки, и свой первый роман она закрутила в шестнадцать, практически разорив на дорогих подарках годившегося ей в отцы дэршана.

После юная прелестница целиком и полностью отдалась увлекательному занятию — охоте, в которой дичью служили мужчины. Обязательно богатые, необязательно холостые.

В этом году Роалина отметила свой двадцатый день рождения, балансируя в шаге от возраста старой девы. Её мысли приняли очевидную направленность — найти не просто любовника, а мужа, упрочив положение в обществе выгодным браком. Принц на тот момент был женат, и Роалина обратила внимание на других членов императорской семьи.

Леон числился шестнадцатым в очереди на престол. Его родная тетя Арельгина была замужем за дядей нынешнего императора. Шальцгар обожал жену, своих детей у них не было, и Леон часто гостил у родственников. По высочайшему повелению его внесли в список престолонаследия, как их наследника. Сомнительная честь — решил для себя Леон, но его согласия никто и не спрашивал.

Дворец Леон не любил с детства, как ненавидел свой парадный костюм, в котором и ходить можно было с трудом. Ненавидел длинные приемы. Приторно сладкие улыбки придворных и тяжелые женские духи. Мучился, пока однажды его не подозвал к себе высокий худощавый старик в мундире и предложил увлекательную игру: подсчитать сколько в зале мужчин и женщин, сколько из них одеты в черное, а сколько — в синее и красное. После задания усложнились. Леон запоминал лица, характеристики, слушал разговоры, а потом слово в слово докладывал их своему наставнику — у юного дэршана оказалась отличная память. Стоило сказать, ВанРихстарг никогда не претендовал на роль учителя, их встречи были беседами, но именно они стали самыми ценными уроками в жизни Леона. Гораздо позднее, после смерти ВанРихстарга, Леон узнал, что старик возглавлял тайную канцелярию при дворце.

Наверное, не обрати на него внимания ВанРихстарг, Леон вырос таким же любителем красивой жизни, как и десятки его друзей. Но старик успел показать иную жизнь — жизнь сильных мужчин, опасных решений, предательств и самопожертвований, выбор тех, кто ставил родину выше всего остального. Тогда еще Леон не понимал, что это станет и его выбором.

Через несколько лет после смерти ВанРихстарга, будучи студентом Императорского университета, Леон окончательно понял: надоело. В бездну увеселения, если очередная подружка похожа на предыдущую, если шутки пресны, вино кислое, и после него на утро болит голова, а душа требует иного — острого, рискованного, наполненного смыслом.

Его не поняли. Смеяться не посмели, но за спиной шептались. Шепотки закончились, когда трое его знакомых со студенческой скамьи были арестованы за хулу на императора. И вокруг разом образовался круг пустоты — у палача императора друзей не бывает.

А вот женщины были. Они стремились к нему, точно мотыльки на обжигающий свет. В жизни Леона их было достаточно, но лишь Роалина оставила серьезный след. Она не стеснялась быть умной, вести разговоры о политике, войне, была остра на язык, сочиняла неплохие стихи. И если бы не ее полная червоточин душа, он бы не отказался от такой жены.

Но выбор сделан. Солнечная девочка, пылкая, неиспорченная притворством и жеманством, сладкая в своей дикости. Удивительно, что такие еще остались на свете. ВанКовенберх не баловал дочерей выездами в столицу, и Леон был ему за это благодарен. Женщины столь часто вешались ему на шею, что, получив отказ, он ему даже обрадовался.

Всерьез, конечно, отказ он не принял — женское слово переменчиво, что ветер. Опасения вызывал лишь дядя невесты. Влияния на императора у Хасселя было немного, но как может подпортить ему жизнь необремененный моральными принципами агент, Леон себе представлял.