Джек Вэнс - Мыслитель Миров и другие рассказы

Я приземлился в спасательной шлюпке на самом удобном участке, какой успел выбрать. Проверил состав атмосферы, ее температуру, давление и биологические характеристики, после чего выбрался наружу, установил антенну и передал первый сигнал SOS.

Убежище искать не пришлось: спасательная шлюпка служит мне постелью и, в случае необходимости, безопасным укрытием. Впоследствии, если станет слишком скучно, я могу срубить несколько местных деревьев и простроить хижину. Но с этим я подожду – спешить некуда.

Рядом со шлюпкой журчит чистый ручей. У меня более чем достаточно пищевых концентратов. Как только я соберу первый урожай в гидропонной теплице, у меня будут свежие овощи, фрукты и дрожжевые белки…

По-видимому, выжить мне будет нетрудно.

Здешнее солнце – темно-багровый шар, вряд ли дающий больше света, чем полная Луна на Земле. Шлюпка лежит на лугу, покрытом плотным черновато-зеленым ползучим мхом – по нему очень приятно ходить. В ста метрах от шлюпки, в направлении, которое я называю «южным», находится чернильно-черное озеро – луг полого спускается к самому краю воды. Луг окружен со всех сторон высокими побегами довольно-таки блеклой растительности – их можно условно называть «деревьями».

С «северной» стороны поднимается склон холма – возможно, дальше начинается горный хребет; об этом я не могу судить с уверенностью. Тусклый красный свет делает нечетким все, что находится дальше ста пятидесяти или двухсот метров.

В целом здесь возникает ощущение зловещего одиночества и полного покоя. Мне даже нравились бы местные красоты, если бы не отсутствие уверенности в будущем.

Когда над озером пролетает ветерок, он приносит приятный аромат, и озерная рябь тихо плещется.

Я собрал гидропонную теплицу и приготовил дрожжевые культуры. Здесь я не умру ни от голода, ни от жажды. Меня влекут к себе мирные воды озера; может быть, как-нибудь я построю небольшую лодку. Вода в озере теплая, но плавать я не решаюсь. Что может быть ужаснее, чем погибнуть в зубах какого-нибудь хищника, затащившего тебя под воду?

Скорее всего, однако, для моих опасений нет оснований. Я не видел на этой планете никаких животных – ни птиц, ни рыб, ни насекомых, ни ракообразных. Это мир абсолютной тишины, нарушаемой только шепотом ветра.

Я спал уже много раз, то есть провел здесь несколько суток – но багровое солнце продолжает висеть в небе, хотя я замечаю, что оно медленно перемещается на запад. Какой бесконечной и скучной будет ночь после такого долгого дня!

Я неоднократно передавал сигналы SOS – где-нибудь, кто-нибудь их должен зарегистрировать.

Мое единственное оружие – мачете, и до сих пор я боялся далеко отходить от шлюпки. Сегодня (если здесь можно использовать такой термин) я собрался с духом и решил обойти озеро. Местные деревья, высокие и стройные, чем-то напоминают березы. Думаю, что их кора и листья блестели бы серебром под лучами яркого солнца, а не в этом винно-красном сумраке. По берегам озера деревья стоят ровной чередой – так, как если бы их когда-то посадил бродячий садовник. Высокие кроны покачиваются на ветру, поблескивая алыми и лиловыми отражениями – странная, чудесная картина, предназначенная только для моих глаз.

Я слышал, что красота доставляет больше удовольствия в обществе нескольких ценителей, что даже в молчаливом присутствии других возникает некий таинственный контакт, раскрывающий тонкости и детали, недоступные восприятию одного ума. Несомненно, пока я шел вдоль вереницы деревьев, оставив за спиной озеро и багряное солнце, я был бы рад, если бы кто-нибудь меня сопровождал, но при этом, как мне кажется, окружающий меня здесь полный покой и ощущение прогулки в древнем заброшенном саду были бы в какой-то степени потеряны.

В плане озеро напоминает песочные часы – когда я стоял на берегу его самой узкой части, я мог видеть напротив приземистый силуэт моей шлюпки. Я присел на камень под кустом, кивавшим у меня перед глазами красными и черными цветами.

Над озером ползли длинные клочья тумана, ветер издавал тихие мелодичные звуки.

Поднявшись на ноги, я продолжил обход озера. В конце концов, пройдя мимо нескольких рощ и полян, я вернулся к своей спасательной шлюпке.

Занимаясь уходом за гидропонной теплицей, я заметил, что кто-то, кажется, немного разворошил дрожжи, словно из любопытства.

Темно-красное солнце заходит. Каждый день – я имею в виду, на протяжении каждого периода моего бодрствования и сна – солнце опускается ближе к горизонту. Наступает ночь, долгая ночь. Как я буду проводить время в темноте?

Могу судить об этом только по собственным впечатлениям, но ветер, кажется, становится холоднее. Ветер доносит до ушей протяжные, скорбные, сладостно-печальные аккорды. Невесомые клочья тумана пролетают над лугом.

В небе уже проглянули бледные звезды – безымянные, ничего не значащие призрачные светлячки.

Рассматриваю возможность подъема по склону над лугом – думаю, что займусь этим завтра.

Я составил точный план расположения всего своего имущества. Меня не будет «дома» несколько часов – и, если посетитель тронет мои вещи, я смогу убедиться в его присутствии.

Солнце тлеет низко над горизонтом, и прохладный воздух пощипывает лицо. Если я хочу вернуться, пока не сгустилась багровая мгла, мне нужно спешить. Представляю, как неприятно было бы заблудиться и бродить по этой планете на ощупь, пытаясь найти мою драгоценную шлюпку, мою теплицу, мой луг…

Тревога, любопытство и упрямство подстегивали меня – я стал подниматься по склону почти бегом. И почти сразу же выдохся, пришлось замедлить шаг. Растительный покров, густой по берегам озера, кончился – теперь я шел по каменным обнажениям, покрытым пятнами лишайника. Внизу луг превратился в небольшое пятно, я моя шлюпка – в блестящее короткое веретено. Я смотрел на них несколько минут. Насколько можно было видеть, там ничто не шевелилось.

Продолжая подниматься по склону, я наконец взобрался на гребень холма. Передо мной открылась обширная волнистая долина. Где-то очень далеко на фоне темнеющего неба виднелась гряда высоких гор. Сумрачные, винно-красные, почти горизонтальные лучи заходящего солнца озаряли пики, выступы и утесы, не проникая в темные ложбины – последовательность красных и черных мазков начиналась далеко на западе и непрерывно продолжалась далеко на восток.

Я повернулся, чтобы взглянуть на мой луг – его трудно было найти в наступающих сумерках. Но я нашел его – на ближнем берегу длинного черного озера в форме песочных часов. Дальше темнел лес, еще дальше выделялась полоса темно-розовой саванны, за ней – еще одна темная полоса леса и другие наслоения блеклых оттенков, до самого горизонта.