Терри Пратчетт - Ноги из глины [litres]

– Да!

Шнобби уставился в дымный полумрак.

– Да он мне башку оторвет!

– Слушай, придурок несчастный…

– Милорд…

– Милорд несчастный, да ты сможешь его казнить, если захочешь!

– Не смогу!

– Почему?

– Он мне башку оторвет!

– Этот человек называет себя служителем закона, а кто устанавливает эти законы, а? Кто их пишет?

– Не знаю! – простонал Шнобби. – Он говорит, что чувствует их своими башмаками!

Он огляделся. Окутанные дымом тени сжимали кольцо.

– Я не могу быть королем! Ваймс мне башку оторвет!

– Да что ты заладил!

Шнобби схватился за чей-то ворот.

– Что-то жарковато стало и накурено – жуть, – пробормотал он. – Где тут окно?

– Вон там…

Кресло качнулось. Шнобби шлемом протаранил стекло, приземлился на чью-то карету, спрыгнул с нее и бросился в ночь, пытаясь убежать от судьбы в целом и от топора в частности.

Шелли Задранец ворвалась на дворцовую кухню и выстрелила из арбалета в потолок.

– Всем лежать, никому не двигаться! – завопила она.

Прислуга патриция оторвалась от ужина.

– Когда вы говорите: «Всем лежать, никому не двигаться», – осторожно поинтересовался Стукпостук и брезгливо подцепил вилкой кусок штукатурки, – вы имеете в виду, что нам надо сначала лечь, а потом уже не двигаться или…

– Спасибо, капрал, дальше я сам, – сказал Ваймс и похлопал Шелли по плечу. – Милдред Ветерок здесь?

Все головы повернулись к Милдред.

Та уронила ложку в суп.

– Не бойся, – успокоил Ваймс. – Мне просто надо задать тебе еще пару вопросов…

– П-простите, с-сэр…

– Ты ничего плохого не сделала, – сказал Ваймс и подошел к ней. – Но ты же не только еду из дворца брала, да?

– С-сэр?

– Что еще?

Милдред огляделась. Прочие слуги сидели с непроницаемыми лицами.

– Еще старые простыни, но г-госпожа Дипплок сказала, что их…

– Нет, я не об этом, – сказал Ваймс.

Милдред облизала губы.

– Еще… еще немного крема для обуви…

– Слушай, – сказал Ваймс так мягко, как только мог, – все что-то утаскивают домой с работы. Всякие мелочи, которых никто все равно не хватится. И никто не считает это воровством. Ну правда, кому нужны все эти обрывки и обрезки? Да, Милдред?

– И огарки… Я еще брала свечные огарки, сэр.

Ваймс сделал глубокий вдох. Все-таки это огромное облегчение – чувство собственной правоты. Даже если правым ты оказался только потому, что перебрал уже все возможные ошибки.

– Ага! – сказал он.

– Н-но это же не воровство, сэр. Я н-ничего не украла, сэр!

– Но ты брала домой прогоревшие свечи, да? И каждой еще на полчаса хватало, если поставить в блюдечко? – тихо спросил Ваймс.

– Но это не воровство, сэр! Это… вместо прибавки к жалованью, сэр!

Сэм Ваймс хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! Прибавка! Я это слово и искал. Нам всем нужна прибавка, верно? Ну хорошо. Ты, наверное, забираешь огарки из спален, да?

Как бы ни тряслась Милдред, она нашла в себе силы улыбнуться гордой улыбкой человека, допущенного туда, куда менее важным персонам хода нет.

– Да, сэр. Мне разрешено туда ходить, сэр. Там свечи куда лучше, чем в залах, сэр.

– И заменяешь старые свечи на новые, когда приходит время, так?

– Да, сэр.

«А может, и чуть чаще, – подумал Ваймс. – Незачем им прогорать до конца…»

– Не могла бы ты мне показать, где хранятся свечи?

Горничная посмотрела на другой конец стола, где сидел кастелян. Тот покосился на командора Ваймса и кивнул. Милдред хватало ума понять, что некоторые вопросы только звучат как вопросы.

– Мы их держим в отдельной кладовой, сэр, – сказала она. – Тут рядом.

– Проводи меня туда, пожалуйста.

Комнатка оказалась небольшой, но шкафы в ней были до самого потолка набиты свечами: и крупными, высотой в ярд, для больших залов, и обычными для прочих помещений. Все они были разложены по качеству.

– Вот такие мы зажигаем в комнатах его сиятельства, сэр, – сказала Милдред и протянула ему двенадцатидюймовую белую свечу.

– Ага… очень хорошие. Номер пять. Из отборного белого сала. Мы такие покупаем домой, – сказал Ваймс и взвесил свечу в ладони. – А в штаб-квартире у нас какая-то дрянь горит, как будто слепили из остатков жира, что остался после жарки. Мы свои закупаем у Мастерса, у него фабрика в районе скотобоен. Цены совсем не кусачие. Раньше покупали у Спаджера и Вильямса, но господин Мастерс в последнее время весь рынок под себя подмял, кажется.

– Да, сэр. И доставляет быстро, сэр.

– И ты каждый день ставишь эти свечи в комнату его сиятельства?

– Да, сэр.

– А еще куда-нибудь?

– Нет-нет, сэр. Его сиятельство не разрешает! Для других комнат у нас третий номер.

– И огарки от них ты, значит, забираешь как прибавку к жалованью?

– Да, сэр. Бабушка говорила, от них очень приятный свет…

– Она, наверное, сидела с твоим братишкой? Думаю, он заболел первым, и она просиживала с ним ночи напролет, а, зная старую госпожу Ветерок, я предположу, что она в это время еще и шила…

– Да, сэр.

Повисло молчание.

– Вот, возьми мой платок, – сказал наконец Ваймс.

– Я теперь потеряю место, сэр?

– Нет. Определенно нет. Никто из тех, кто в этом замешан, не должен лишиться работы, – сказал Ваймс и посмотрел на свечу. – Разве что я, – добавил он.

В дверях он обернулся.

– А если тебе нужны огарки, заходи в штаб-квартиру Стражи, у нас их полным-полно. Шнобби хоть нормальное сало для жарки начнет покупать, как все люди.

– А теперь он что делает? – спросил сержант Колон.

Двинутый Крошка Артур снова выглянул за край крыши.

– Возится с локтями, – непринужденно ответил он. – Крутит их так и эдак, а вставить не получается.

– У меня то же самое было, когда я для жены собирал мебель на кухню, – сказал сержант. – Они инструкцию, как открыть ящик, положили в этот самый ящик…

– О, кажись, разобрался, – прервал его крысолов. – Похоже, он просто локти с коленями перепутал.

Внизу что-то брякнуло.

– Теперь он за угол завернул, – послышался треск дерева, – и зашел в здание. Наверное, сейчас поднимется по лестнице, но ты не бойся, тебе ничего не грозит.

– Почему?

– Тебе достаточно руки разжать, и всех делов.

– Но я же разобьюсь!

– Именно! Легкая быстрая смерть. Никаких там тебе оторванных конечностей.

– Я хотел купить ферму! – простонал Колон. – Хотел тишины и покоя!

– Отпустишь руки – будет тебе покоя сколько влезет, – сказал Артур. Он снова перегнулся через край крыши. – Или, на худой конец, можешь схватиться за трубу.

Колон покосился. В нескольких футах от него действительно проходила труба. Надо только как следует рвануться – тогда есть шансы, что он промажет всего на пару дюймов и расшибется в лепешку.

– Думаешь, выдержит? – спросил он.