Розанна Браун - Песнь призраков и руин [litres]

Кровь застыла у Карины в жилах.

Это невероятно. Просто немыслимо…

Но если книга не врет и действительно существует возможность поднимать мертвых из могил…

– Карина, я вернулась, – раздался неподалеку голос Аминаты.

Принцесса поспешно сунула древний том в футляр. Глупость, и больше ничего… Чистое безумие. В глубине души она это понимала. И все же… Пока Амината с подручными девушками облачали ее в новое платье, Каринины мысли оставались там, между пыльных книжных страниц.

Некромантия, колдовство – все это ерунда, к реальности отношения не имеет. Пустельга мертва, и ничем ее не пробудить от вечного сна.

Но, с другой стороны, еще только вчера Карина думала: в пределах Зирана ее не держит ничто, кроме чувства вины и страха подвести мать. И если существует настолько сильная магия, что защищает целый город целую тысячу лет, то чем от нее так уж сильно отличается воскрешение из мертвых?

Об этом Карина размышляла, и когда карета ее петляла через Зиран: по сверкающим позолотой улицам вокруг укрепления Иман, по простым и даже аскетичным на вид мостовым Университетского квартала… Даже маленькую часть Речного рынка они захватили дорогой, причем принцесса неукоснительно следовала совету Фарида: выставить окрашенную хной руку по локоть в окно обтянутого плюшем экипажа и все время так ее держать, чтобы люди видели: по крайней мере одна из Алахари здесь, с ними, и никуда не делась. Обыкновенно члены царствующего дома участвовали в праздничных процессиях верхом, но сейчас, когда и дня не прошло после дерзкого убийства, никто, в том числе, конечно, и сама Карина, рисковать не желал.

Народ, от мала до велика, повсюду встречал ее криками восторга. Принцесса изо всех сил старалась искренне отвечать на такое воодушевление, даже время от времени восклицала: «Солнцестой афешийя!» – но мысленно все время возвращалась к тому срыву в шатре. Какое разочарование прочла она в глазах Фарида…

Что бы сказали мама и сестра, если бы узнали, как она спасовала, «сдулась» там, где обе они всегда были на высоте?

И что еще страшнее – если б узнали, как ей понравилась эта встряска, как легко и естественно для нее оказалось бить, крушить, раскалывать заведенный миропорядок собственными руками?

Ход ее раздумий прервал резкий стук в дверцу кареты.

– Мы на месте, ваше высочество.

Карина глубоко вздохнула. Пришло время представлять победителей. Пришло время наконец – впервые с самого начала праздничного шествия – решительно отогнать мрачные мысли и наблюдать за торжествами.

Площадь Джехиза, хоть и называлась площадью, на самом деле представляла собой просто перекресток, где три главных зиранских бульвара сходились, образуя открытое пространство приблизительно в форме трехконечной звезды. Сейчас каждый сантиметр этого пространства был забит публикой – стариками, молодежью, целыми семьями, группами приезжих, артистов, ученых и так далее. Каждый был одет в цвета своей Сигизии, и это переливающееся всеми красками радуги море, как единый организм, ожидало, когда займется пламенем нагромождение разнообразных предметов, сложенных посередине.

Карина по-журавлиному вытянула шею, чтобы как следует рассмотреть этот заветный конус, при помощи которого должна вступить в действие и обновить Преграду магическая сила. На вид он показался ей просто кучей бессмысленного мусора, но приходилось верить: предки дело свое знали.

Заняв в карете «наблюдательный пункт» на верхнем помосте, принцесса лишилась возможности видеть, что происходит у нижнего, там, где толпилась публика, зато хорошо слышала звуки оттуда. Она снова выглянула в окошко, и взгляд ее уперся в спины семерых Верховных жриц, призывавших народ к молитве. Не найдя в этом ничего для себя интересного, Карина раскрыла «Книгу усопших, дорогих сердцу».

« Для свершения Обряда Воскрешения потребны тебе четыре сущности. Первое – свежерастолченные лепестки с Цветка Кровавой Луны. Второе – еще теплое Сердце Царя. Третье – Тело Погибшего. Четвертое – полная власть и господство твое над твоим нкра ».

Карина никогда не стремилась занять султанский трон. Так разве же не в общих интересах – вернуть стране ту, которая с успехом его занимала?

Однако в Древнем законе записано ясно и бесповоротно: прах к праху, пепел к пеплу, мертвые лягут и не встанут. Тянуть их обратно с того света на этот – значит нарушать фундаментальные установления природы, да и некоторые из установлений магии, пожалуй, если только в ней вообще есть установления. К тому же Карина понятия не имела, что такое нкра, где искать Цветок Кровавой Луны и как раздобыть теплое Сердце Царя. В Зиране царей не водилось со времени смерти Баба, и вряд ли кого-нибудь из них сыщешь на улице.

В карету постучали:

– Остается десять минут!

Нет, это бред. Бред. Да и не станет она кого-то убивать и вынимать сердце только потому, что в книге, случайно выигранной у случайного соперника по пению и танцам в трактире, якобы описана тайна воскрешения усопших.

Карина отложила фолиант, подтянула футляр с удом к груди и прижалась щекой к потертой коже. Все на свете отдала бы она сейчас, чтобы еще хоть на минуту свидеться с ним . Чтобы он, как встарь, сказал ей: «Все будет хорошо, детка». Пусть даже она точно знает, что не будет.

– По воле и благословению Великой Матери настал момент выступить вперед победителям! – загремели голоса жриц. – Во имя Гьяты, Солнцем Рожденной, сразится Дрисс Розали!

Ответный рев толпы грозил разорвать барабанные перепонки. Вдобавок представители Солнечного Храма привели с собою целый «отряд» живых львов, и все время, пока Жрица Солнца расписывала достоинства Дрисса как славного бойца, они грозно рычали. Дриссова лица Карина со своего места не видела, но живо представляла себе, как он хмурится.

– Во имя Патуо, Луною Рожденного, сразится Бинту Конте!

На сцену поднялась стройная, с гибким станом девушка с длинными темными локонами и филином на плече. Судя по всему, Бинту принадлежала к числу самых блестящих студентов, когда-либо обучавшихся в университете Зирана. Если дело дойдет до рукопашного боя с Дриссом, она, пожалуй, долго не продержится, но в интеллектуальном поединке шансы ее велики.

– Во имя Сантрофи, Ветром Рожденного, сразится Халиль аль-Тайеб!

Карине, по идее, следовало проявить особое внимание и участие к победителю Ветра, учитывая их общую Сигизию, но ее хватило только на жгучее… безразличие. Впрочем, наблюдая, как упоенно Халиль, окруженный порхающими козодоями – священными птицами Сантофри, – рассыпает во все стороны воздушные поцелуи, она поняла, что отсутствие особого энтузиазма лично с ее стороны не испортит ему настроения.