Розанна Браун - Песнь призраков и руин [litres]

– Ты… – только и выдохнул юноша.

Весь день Тунде вел себя непривычно тихо, и Карина была ему за это благодарна. Их общие воспоминания, история их отношений и без того делали ее задачу мучительной, а тут еще милые детали, которые в свое время ее покорили, – то, как он шутливо возился с братьями или нежно обращался с родителями, – никак не добавляли ей решимости…

– Пойдем со мной, – сказала Карина.

Тунде нахмурился, но последовал за ней без колебаний. Как тогда Адиль…

Нет. Об этом вспоминать нельзя. Она себе строго запретила.

Принцесса привела своего жениха в домовый храм Ксар-Алахари – тот самый, где всего три дня назад провожали в последний путь Пустельгу. Здесь их встречали статуя Великой Матери с лицом под вуалью и дежурная жрица, застывшая в низком поклоне. Карина предупредила священнослужительницу, что зайдет сегодня вечером, так что та не удивилась их внезапному появлению.

Карина знаком пригласила Тунде опуститься с нею рядом на молитвенный коврик.

– Как ты знаешь, приготовления к нашему официальному бракосочетанию начнутся, как только отгремят торжества Солнцестоя. Но у нас, Алахари, испокон веков принято не затягивать с супружескими обетами, приносить их как можно скорее – а то мало ли что может произойти, пока будут готовить многочисленные ритуалы для пышной церемонии. Это выгодно для тебя и твоей семьи – на случай, если меня постигнет какое-нибудь несчастье раньше, чем мы обвенчаемся принародно.

В ответ Тунде посмотрел на нее недоверчиво, что принцессу ничуть не удивило. В Зиране свадьбы обыкновенно справлялись неделями и непременно с участием всех родичей молодых, вплоть до самых дальних. По правилам Карине следовало вкусить молока из одной чаши с матерью Тунде, а ему – поднести обернутые пальмовыми листьями фрукты ее отцу, и многое другое. Строго говоря, принцесса сама до конца не знала, смогут ли она считаться мужем и женой до всех этих торжественных процедур.

Все складывалось как-то… неестественно, и Карина почти не сомневалась, что Тунде откажется, но он кивнул и произнес:

– Понятно.

Принцесса никогда особенно не задумывалась и не представляла себе, какой будет ее свадьба. Очевидно, оно и к лучшему, учитывая, что нынешняя мрачная реальность превзошла бы все самые невероятные ожидания. Все происходило словно не с нею и как в тумане: жрица лишь окунула пучок священных трав в розовую воду и окропила им с Тундой лбы – и все. Карина вслушивалась в собственное сердце в поисках хоть каких-то эмоций – грусти, волнения, трепета, – она ведь столько сделала и стольким пожертвовала ради этого момента, но услышала только мерный, глухой его стук, а в памяти – навязчивое воспоминание о несостоявшемся поцелуе с другим…

– Великая Мать создала мир и нас в нем такими, какие мы есть, – повторяли они в унисон. – В этом мире гром не гремит раньше, чем сверкнет молния, нет заката без рассвета, предательства без доверия. Отныне же нет и меня без тебя.

Как и большинство важных договоров в Зиране, брак по традиции скреплялся кровью. Жрица сделала небольшие надрезы на предплечьях Карины и Тунде, и алые струйки, пролившись на священный камень, смешались. Теперь они стали одним целым.

На свадьбах люди часто плачут от счастья. Родные и близкие произносят здравицы, молодожены танцуют… и, как правило, не воображают в этот момент на месте своего супруга кого-то другого. А также не вынашивают планов его убийства.

После тайной церемонии Карина отвела Тунде к себе в спальню, и там они должным образом вступили в брачные отношения. Несмотря на все прошлые ссоры и недоразумения, Тунде касался Карины так нежно, словно она и вправду заслуживала его любви и ласки. Принцесса чуть не плакала.

Вот и все. С точки зрения Древнего закона они теперь – муж и жена.

Следовательно, сердце Тунде – это Сердце Царя.

Карина покосилась на подушку мужа. Под нею она заранее припрятала нож. Лучшего случая покончить с ним, чем сейчас, когда он расслаблен, открыт и беззащитен перед нею, точно не представится. Только руку протяни…

– А ведь ты теперь царь. Но что-то не особо и обрадовался, – тщетно пытаясь сбросить напряжение, пошутила Карина.

– Трудно радоваться чести, которой не заслужил. – Тунде сел на кровати. Их покрывала спутались. – Могу я задать тебе вопрос и рассчитывать на честный ответ?

Он говорил почти робко, застенчиво, и Карине это казалось глуповатым – в конце концов, не в первый и не во второй раз делят они ложе.

– Смотря какой. – Убив Тунде, придется сразу обмазаться погуще его кровью и даже нанести себе неглубокую рану, чтобы правдоподобнее потом звучал ее рассказ: он, мол, ни с того ни с сего первым напал, а она защищалась, и вот…

Карина снова и снова прокручивала план в голове. Заколоть Тунде. Свалить вину на него же. Вытащить с того света маму. Убить Тунде. Подставить Тунде. Спасти маму.

– Почему здесь, с тобой, я, а не Адиль?

У Карины перехватило дыхание. Она молчала. Секунды тянулись одна за другой. Пришлось отвернуться.

– Прости. Мне так… мне так жаль.

Девушка сама не отдавала себе отчета в том, что трясется мелкой дрожью, пока муж не накрыл ладонями ее ладонь и нежно не провел большим пальцем по ее костяшкам.

– Если не хочешь… не можешь ответить сразу, не отвечай. Я пойму.

Тунде закрыл глаза. Карина потянулась свободной рукой к кинжалу.

Ради мамы. Ради Зирана и мамы.

– С тех самых пор, как мы расстались, я молил судьбу, чтобы она дала мне шанс все исправить. Мне было тогда слишком больно, я не мог думать о том, что такого я сделал, чем расстроил тебя, заставил меня оттолкнуть… И вот теперь, когда мы снова вместе… Не знаю, чем заслужил такое счастье, но на сей раз я его не упущу. Я докажу тебе, что достоин доверия, что ты можешь разделить со мной все горести и радости до последней, докажу, даже если на это уйдет весь остаток жизни. И сам приму в тебе все до конца и с радостью.

Он прижал ее ладонь к своим губам, и в этом порывистом движении было столько любви, столько искренней преданности, что Карина чуть не разрыдалась. Нож здесь. Вот он, под рукой. Под рукой и последний ингредиент, необходимый для Обряда Воскрешения усопших.

Тунде поднял веки:

– Что-то не так?

Впервые за эту ночь принцесса по-настоящему заглянула в глаза своего мужа. И ее как громом поразила истина, простая и ясная, как первый рассветный луч: она не сможет лишить жизни этого юношу.

Да, ей хочется вернуть маму, ее желание очень сильно, она даже не знала раньше, что можно чего-то так отчаянно желать. Но не ценой жизни Тунде. И потом, даже если Обряд пройдет успешно, выйдет, что она, вытащив с того света одного человека, насильно отправила туда до поры другого, только и всего.